— Все нормально, Юри, просто мутит чуток, — я слабо улыбнулся, — извини, я, кажется, твой сервиз расколотил.

— Да ч-черт с ним, с этим сервизом, — отмахнулась она, — у меня дома еще таких т-три комплекта. Г-главное, что ты ж-жив.

Не было у нее никаких трех чайных наборов дома. Даже одного не было. Потому что уж очень лицо было печальное и растерянное. Так из-за челика, с которым три дня знаком, расстраиваться не будешь, каким бы милым он тебе ни казался. А вот из-за дорогой сердцу вещи — вполне.

— Хочешь, я тебе новый подарю? — спросил я тихо.

Она замялась, опустила руки и машинально провела ладонью по моим волосам. Исус, Будда, Супермен, кто угодно — пожалуйста, пусть мне не придется вставать еще хотя бы пять минут. Я вас, ребята, никогда ни о чем серьезном не просил, так что подсобите мне с этим, плз, лады?

— Т-ты и так даришь мне с-собрание с-сочинений, з-забыл?

Надо же, даже не ожидал, что это так скоро мне ПРИПОМНИТСЯ. Раз уж мы в видеоигровом мире формально, мне бы очень не помешали плашки с инфой, как в теллтейловских «Ходячих мертвецах», например. Что-нибудь типа «Юри запомнит твое вранье».

— Я помню. А что, ты уже выбрала автора?

Юри закусила губу и сцепила руки на груди.

— Есть н-несколько в-вариантов, но я п-пока не определилась…

Так, ребята, новая просьба — пусть эта филологическая дева выберет не какого-нибудь Бальзака или Дюма. Иначе придется продать почку, селезенку и яичко, чтобы заплатить за все, что эти господа накропали. А я пока предпочел бы сохранить полный комплект органов. Хотя если она позволит покорить эти обтянутые формой вершины, можно вообще все местные книжные лавки обнести…

За дверью раздалась быстрая дробь шагов. Понятно, больше не помечтать, пора вставать. Я аккуратно съехал с «подушки» и принялся подниматься.

— О-осторожно, — встрепенулась Юри, — д-давай я тебе помогу.

В итоге мне самому пришлось ей помогать. В аут я выпал всего-то минут на десять, судя по часам. Но Юри даже такое недолгое пребывание в неудобном положении далось тяжело. Ну еще бы — попробуй потаскай такой груз каждый божий день. Неизвестный дизайнер одарил тихоню минимум «пятеркой». Для озабоченной фанбазы это, конечно, дар, а вот для самой девчонки и ее спины — стопроцентное проклятие.

— Держись, — я оперся на парту и протянул ей ладонь.

Юри ухватилась за нее и наконец пришла в вертикальное положение. С хрустом выгнула спину и тут же ойкнула, схватившись за поясницу.

— Р-рано или п-поздно они меня убьют, — пожаловалась она.

Я не стал спрашивать, кто такие они. И так понятно было.

— Боже, Гару, ты почему встал? — с порога поинтересовалась Моника, — сядь немедленно! Тебе необходим покой!

Я послушался — очень уж тон у нее получился строгий. Начальственный. Так, наверное, товарищ Сталин пятилетку за три года требовал выполнять. А кто ослушается, того немедленно в расход или на урановые рудники. Я ни туда, ни туда совсем не хотел.

— У меня для тебя две новости — хорошая и плохая.

— Давай с плохой, — вздохнул я.

Моника скривилась.

— Медсестры снова нет — кажется, она поскользнулась в душе и переломала ноги. А на замену никто не вышел. Так что медпункт на замке.

Я пожал плечами. Раньше бы удивился, наверное, тому, как некоторым людям не везет в жизни, но сейчас уже ничего не удивляло. Очередной кульбит скрипта, не иначе.

— Тогда давай хорошую.

— Мы вызвали скорую, будет здесь минут через семь, — деловито заявила госпожа президент.

Ну уж нет, поездка в больничку мне сейчас совершенно не нужна. На то чтобы границы мира проверить, времени остается с гулькин хер, и я ничего не успею, если буду валяться по палатам. Даже если меня обследуют и найдут какой-нибудь спидорак с аневризмой, это ничего не изменит.

— Моника, можно тебя на секунду? — я отлепился от парты и указал на дверь в коридор, — пойдем выйдем.

Она посмотрела на меня с толикой удивления и кивнула.

В коридоре не было ни единой души. Очень хорошо. Не надо по пустым аудиториям прятаться, чтоб начистоту поговорить. Только дверь прикрою, чтоб Юри не услышала того, чего не положено.

— Зачем врачей вызвала? — спросил я без обиняков, — ценю заботу, конечно, но я в норме.

— О да, — ответила Моника с сарказмом, — и поэтому ты второй день подряд в обмороки хлопаешься и школьное имущество портишь. Послушай, Гару, — она положила руку мне на плечо, — я понимаю, что у тебя, скорее всего, уже есть планы на вечер. Но если ты умрешь, все они пойдут насмарку — и малые, и большие. В моих интересах как президента сделать так, чтобы этого не случилось…

— Ты пойми, что они нихрена не найдут, — перебил я ее, — потому что это не с телом ГП связано, а непосредственно со мной. Он, конечно, дохлый, но не настолько. А еще… перед тем, как меня… торкнуло, я… я услышал ту фразу, ну, которую ты сегодня сказала в кладовке.

Она, видимо, подумала о том же, потому что слегка порозовела.

— Какую именно?

— Что все не по сценарию. Отсюда, думаю, у этой хрени ноги и растут. Тот неведомый черт, к которому перешло управление консолью, наверное, не очень-то рад тому, что ГП на скрипт забивает. Полагаю, он в курсе, что я сижу в этом теле, и пытается меня устранить. Знаешь, как в старых вестернах? «Этот город слишком мал для нас двоих!» и все такое. Лежи, мол, братец, не бухти и лодку не раскачивай. Мне-то владение консолью и управление игрой даром не сдалось, но ведь он же этого не знает.

(а ты уверен? представь как было бы круто всем им выкрутить параметр «вожделение» на максимум)

Уверен. Если все четверо превратятся в яндере, я труп. И не через «сну-сну», а куда менее доставляющим способом. Нет уж, спасибо, после того эпизода «Баек из склепа», где Джо Пеши встречался с горячими близняшками и за это поплатился, я наученный. Попилят старину Гарика на четыре части, и дело с концом.

(тогда вопрос — кому из них, собственно, достанется конец, хихи)

— Возможно, ты прав. Я с консолью управлялась не очень хорошо, но она — инструмент мощный, с его помощью можно много всего сделать, если знаешь, как. Поэтому не буду твою теорию отметать. Но дело, Гару, даже не в этом.

— А в чем же? — спросил я.

— Будь на твоем месте ГП, я бы слова не сказала, пусть хоть с моста падает, мне дела нет…

(разбежавшись, прыгну со скалы. вот я был — и вот меня не стало)

… — но тебя я правда не могу потерять. Даже не так. Не хочу потерять. Если есть хоть крошечная вероятность того, что проблема сидит в этом теле, ее нужно устранить, — сказала Моника твердо, — и не спорь, я не приму возражений. Только силы потратишь.

— Я…

— И чтобы ты не выкинул по дороге какой-нибудь фокус вроде героического побега из машины, я поеду с тобой, — на лице Моники снова появилась загадочная улыбка, — к тому же кто-то должен будет оплатить обследование. Расширенный анализ крови, томография — счет выйдет довольно длинный. А у тебя с финансами не все гладко…

Кажется, после этого дня мой долг перед этой зеленоглазой бестией вырастет многократно. Придется все-таки яичко продать.

— Твоя взяла, — проворчал я, — прокатимся. Кстати, а где Нацуки и Саёри?

— Отправила их домой, — пояснила Моника, — в таком взволнованном состоянии от обеих никакой пользы, одна суета…

— Что, даже Нацуки волновалась? — усмехнулся я.

— Особенно Нацуки, — хихикнула моя собеседница, — и теперь, пожалуй, за разглашение этой строго секретной информации она меня убьет.

А вот это уже было неожиданно. Можешь себя похвалить, Гарик — ты на верном пути. Еще немного, самую капельку усилий, и выйдешь, так сказать, на самый топовый рут. На победный. Если бы еще только эта самая капелька не убила меня, как никотин — лошадь.

(чего ты удивлен-то? мы же сразу поняли, что коротышка просто играет в недотрогу. будь с ней добр и подкармливай время от времени, а то биться о скалы не очень-то прикольно. с учетом того, какое у тебя тело костлявое, это будет как столкновение двух комет)