— Сюдзинко Гару, значит? — наконец спросил папаша Нацуки.

— Все так, — отозвался я.

— То, что паспорта нет, это, конечно, паршиво, — признал мужик, — но и так обойдешься, ничего страшного. Так в базу занесут. Каталка понадобится или сам до машины доберешься?

— Дойду, — заверил я, — я как огурчик, чесслово.

(ага. знаешь, есть такое блюдо из азиатской кухни, называется «битые огурцы»? вот это ты)

Очень смешно, просто обхохочешься.

— Стэн, можешь складывать каталку, — скомандовал Кодзи, — он на своих двоих может.

Стэн покосился на старшего товарища.

— Слышь, может, лучше перестрахуемся? Вдруг у него правда сотряс или что похуже? Лишних нагрузок не надо бы…

Я чувствовал, что о моем здоровье Стэн не очень-то сильно переживает. Наверное, ему просто было обидно от того, что пришлось каталку на второй этаж переть, а она даже не пригодилась. Впустую потраченные усилия.

— Г-гару, ты как, в п-порядке?

В коридоре показалась Юри. Любопытство перебороло социальную тревожность, и она присоединилась к нашей маленькой компании. Завидев папашу Нацуки и его напарника, Юри смущенно покраснела.

— З-здравствуйте, г-господин М…М-мурамото.

Мурамото? Вот и еще одна побочка моего пребывания в этом мире. У девчонок фамилии появились. Проклюнулись как ростки в цветочном горшке.

— Привет, Юри, — ответил мужик и даже выжал из себя кислую улыбку, — знаешь вот этого вот героя?

— З-знаю, к-конечно, — Юри очень нервничала, поэтому заикалась буквально на каждом слове. Что только усиливало нервозность, — это Г-гару, он у нас в клубе н-новенький.

— Вот ща свозим его на томограф и узнаем, насколько новенький, — пошутил Стэн, — а то еще окажется, что вовсе и не новенький, а подержанный.

— К слову, — заметил Кодзи, возвращая мне карточку студента, — не заметил у тебя здесь контактных данных. С кем связаться в случае чего? Есть номера родителей?

Навряд ли он дозвонится из этого мира моим родакам, хех. Хотя кто знает? Они остались, наверное, в своем районе единственные, у кого до сих пор есть дома подключенная домашняя линия. По крайней мере, из контингента моложе восьмидесяти. По ней, правда, никто не звонит, поэтому я считаю сущим дебилизмом отдавать Ростелекому за просто так четыре сотки в месяц. Но маму с папой переубедить сложно. «Вдруг когда-нибудь понадобится».

Однако пока что телефон почти всегда молчит. Так что если даже получится дозвониться, они сочтут это за дебильный розыгрыш. Русь богата пранкерами и мудаками.

— Нет никого, — сухо ответил я, — один живу.

Больше вопросов папаша Нацуки задавать не стал. И слава богам, потому что, кажется, и без него желающих будет хватать в ближайшее время. Если судить по тому, как на меня смотрит сейчас Юри, это стопроцентно гарантировано. С застенчивым сочувствием.

(мой тебе совет, когда будешь дома, продумай какую-нибудь душещипательную легенду, если получится убедительно, готов поспорить, она будет не прочь тебя утешить. девчонки любят всякую сопливую хрень)

— Пойдем, — Кодзи указал на выход к лестнице в конце коридора, — нечего тянуть.

Согласен, я бы тоже предпочел без всего этого обойтись и провести день более продуктивно. Но делать нечего, не буду же я в окно вылезать. Тогда вызовут еще врачей, но уже других, с сачками и транками, а с ними мне знакомиться неохота. Полагаю, и в этом мире интенсивный курс лечения может из мозга запросто сделать «агушу».

— До завтра, Юри, — махнул я рукой, — спасибо, что приглядела за мной!

Пунцовой краски с ее лица хватило бы на пару десятков питерских закатов.

— До завтра, Г-гару, — сказала она тихо, — б-береги себя, п-пожалуйста.

Я пообещал, что буду стараться. Но не был в этом уверен ни на ломаный грош.

Автомобиль «скорой» поджидал нас у самого входа. Симпатичный новенький микроавтобус, совсем не похожий на те рыдваны, которые периодически выезжают на вызовы в провинциальных городах нашей родины. Иногда, когда скроллю ленту, вижу фотки, на которых такая допотопная «буханка» ползет через жидкую грязь, и аж мороз по коже пробирает. Пыточный автомобиль — сам по себе неубиваемый, но и пассажир из него живым не выйдет. Но это ничего, люди у нас крепкие, ко всему привыкшие, черт возьми. Как тряханет на какой-нибудь колдобине, так сразу чувствуешь, что дух закаляется.

— Садись, — Кодзи указал на узкое длинное сиденье вдоль стены, — тут недолго, минуты четыре ехать.

Я послушался. Стэн занял место водителя и приготовился уже заводить, когда дверца микроавтобуса снова отъехала в сторону.

— Позвольте поехать с вами, — произнесла Моника таким тоном, словно это и не просьба вовсе, а подтверждение уже свершившегося факта.

Кодзи нахмурился и посмотрел на главу нашего клуба взглядом Свиборга.

— Вообще-то не положено, если вы не родственники, — сказал он строго, — или ты ему сестра?

(а это был бы любопытный выверт для лора, скажи? что-то в духе бразильских сериалов эпизодов этак на восемьсот, которые до сих пор очень любимы всеми бабками страны)

Бля, надеюсь, нет. Иначе получится, что я в кладовке с сестрой сосался, а это кринж и мерзость.

(в ресторане, дома и в кладовке. считай, три в ряд выбил. пора переходить на новый уровень и хотя бы сиськи ей помять, а то че ты как девственник)

Я тебя услышал. Что довольно нездоровая хрень, если честно, неправильная.

— Не сестра, — ответила Моника, — однако мы близкие друзья. А поскольку я к тому же являюсь старостой класса Гару и президентом клуба, в котором он состоит, то вполне могу выступить в качестве его официального представителя…

Это, конечно, очень спорное заявление. Но подозреваю, что щас она бедного мужика своей официальщиной запрессует как монстр-трак какой-нибудь «фольксваген гольф». Язык у Моники подвешен так, что она в два счета уделает любого политика на его поле. Поэтому-то время от времени спускать ее с небес на землю — отличная идея.

Я искоса глянул на Кодзи. Взгляд у бедняги сделался потерянный и какой-то стеклянный. Словно его отходняки мучают. А такое вполне может быть. Я без проблем представляю, что после смены этот славный джентльмен затаривается в гастрономе какой-нибудь алкашкой копеечной, потом выжирает ее у себя в комнате и бродит бухой по дому, Нацуки гоняет.

С другой стороны… по первому акту он вроде абьюзивным чудищем не был, только строгим. А та Моника, которая в игре, могла и приукрасить действительность.

— … вдобавок медицинские услуги недешевы, Гару не располагает средствами, необходимыми для оплаты, поэтому…

— Да полезай уже, только замолчи, — отмахнулся несчастный мужик.

Моника одарила его сладкой улыбкой и приземлилась рядом со мной. Поглядела на меня с торжеством. Собой эта хитрая зараза была абсолютно довольна.

— Не переживай, теперь все будет в порядке, — успокоила она меня, — я рядом.

От того, как она это сказала, в голову снова закрались не самые приятные мысли. Вдруг она неспроста услала по домам Нацуки и Саёри? Да и от Юри смылись мы как-то уж очень быстро. Что если Монике хочется не хорошую концовку, а одиночный рут, просто действует она теперь тоньше?

(с добрым утром, дорогой друг. к другим новостям: снег белый)

Не всегда. Я ж помню у Фрэнка Заппы песню «Не ешь желтый снег». Неплохая такая вещица.

Микроавтобус неторопливо полз по благообразным улочкам. Домики за окнами постепенно сменились магазинными витринами (мы проехали мимо небольшого бакалейного, кофейни и музыкальных инструментов), но застройка все равно была редкая. Чисто пряничная страна. Особенно сейчас, когда солнце шпарит и зелень колосится, е-мое. Кто-нибудь из урбанистов полные штаны бы напускал от того, как тут все в городе организовано. Жаль, что увижу это только я.

(или не жаль. представь, как быстро атмосферка скатится в говно, если сюда массово понаедут всякие ребята вроде тебя)

Вот щас обидно было. Мы, айтишники, вообще-то поднимаем экономику всех стран, в которые релоцируемся, так-то.