Мужчина направил фонарь вниз, выхватив присыпанного землёй человека, и ахнул от испуга.

– Не может быть? – воскликнул он, и наклонился, чтобы разглядеть лицо. – Ведь и вправду закапывали! Постой! Да, это ж не покойник! Эй! Парень! Ты живой?

Кораблёв только сумел промычать в ответ что-то несвязанное, ставшим его последним воспоминанием о том страшном вечере.

– Господи! Да, как же это может быть? Живьём закапывать! Ироды! Антихристы! – продолжил причитать, одетый в рясу мужчина, и начал осторожно сползать в могильную яму.

Вторгшийся с рёвом через центральный вход, УАЗик дежурной оперативной группы окончательно растревожил кладбищенскую тишину.

Поочерёдно, выхватывая из темноты сгрудившиеся могильные кресты, он в свете включённых фар, наконец, обнаружил бригаду врачей скорой помощи, а также троих мужчин, один из которых был облачён в одежду священнослужителя.

Накануне, не дожидаясь приезда скорой, дьякон кладбищенской церкви отец Василий успел позвать на помощь с улицы ещё двоих мужчин, и они втроём высвободили Димона из-под завала, и вытащили наверх.

Над обездвиженным телом уже суетились врач и фельдшер неотложки, когда старший группы, с лейтенантскими погонами на плечах, выскочил из автомобиля и энергичным шагом приблизился к ним.

– Что с ним? Живой? Это хорошо, – на ходу начал выяснять он. – Значит, для криминалиста пока работы нет.

– Как сказать. У него черепно-мозговая травма в области затылка. Нужно скорее везти в больницу. Дело серьёзное, – сообщил ему врач.

– Как думаете? Удар? – поинтересовался молодой руководитель оперативной группы.

– Сейчас сказать трудно. Его извлекли из ямы с этим повреждением. Могли, конечно, и стукнуть сначала. Но мог и после падения получить, – пояснил доктор. – Если можно, вы нас тут больше не задерживайте, молодой человек. Парня спасать нужно. Он практически без сознания.

– Понятно, понятно. Конечно, увозите, раз так, – быстро согласился лейтенант. – Сейчас только несколько снимков на месте события сделаем и можете сразу уезжать, – добавил он и кому-то махнул рукой, подзывая к себе.

Быстро оценив обстановку, молодой оперативник скоро выяснил, кто из присутствующих является главным свидетелем, сделавшим звонок в милицию. Затем он вежливо отвёл священника в сторонку и начал расспрашивать о подробностях происшествия.

– Я в это время, можно сказать, случайно из церкви вышел, – начал свой рассказ отец Василий, невысокий мужчина среднего телосложения в возрасте около пятидесяти лет. – Гляжу, по главной аллее сначала один человек пробежал, а спустя некоторое время ещё трое. Я сначала подумал, что опять кто-то на спор по вечернему кладбищу бегает. Знаете, как часто бывает? Поспорит молодёжь между собой, и ну по кладбищу носиться между могил. Место сами понимаете, не самое весёлое для мирянина, особенно когда стемнеет. Жутко многим бывает с непривычки-то. Вот они и испытывают друг друга на смелость. Ну, пробежали и пробежали, думаю. А сам в храм вернулся. Вернуться-то вернулся, а душа не на месте. За что не возьмусь, всё из рук валится, а ноги сами опять на улицу ведут. Видать Господь сподобил меня в этот момент спасти этого парня.

– Так, так, понимаю – перебил его оперативник. – Но, ближе к делу, пожалуйста.

– Да, да. Конечно, – согласился дьякон и продолжил. – Так вот, вышел я снова на улицу и начал прислушиваться. Вдруг слышу, треск раздался. Жуткий такой треск. А следом голоса послышались и быстрые шаги. Потом голоса стали громче. Слов я не мог расслышать, но мне показалось, что ругаются они. Потом один из них пробежал по главной аллее на выход, а ещё двое остались.

– Вы говорите двое? Как вы это определили? – попросил уточнить лейтенант.

– Так по голосам. Я ведь ясно потом слышал два голоса, – уточнил священник. – Тогда я подумал, что это хулиганы решили над захоронениями поглумиться. Кладбище-то старинное. Но милицию сразу вызывать не стал, а решил сначала сам выяснить в чём дело. Отправился в храм за фонарём, а затем вернулся и в темноте начал к ним потихоньку подкрадываться. А уж когда расслышал, о чём они говорят между собой, включил фонарь и начал их прогонять.

– И о чем же они говорили?

– Я сначала ушам своим не поверил. Мне показалось, будто они его живьём в эту самую могилу закапывали. Вы представляете?!

– А может наоборот достать из ямы пытались? Вы ничего не путаете?

– Ну, что вы, молодой человек? Я в своём уме, чтобы понять, о чём люди говорят. К тому же, когда я кричать начал, они сразу убежали. Испугались, значит. Причём один из них, в меня палкой зашвырнул! Негодяй! Прости Господи его грешную душу! Что ж это в душах людских твориться стало, если они живого человека в могилу загнали, и землёй засыпать начали?!

– Скажите! А как могло случиться, что потерпевший в неё угодить умудрился. Её, что? Накануне для захоронения приготовили? – аккуратно перебил священника своим вопросом милиционер.

– Что, вы! Тут давно никого не хоронят. Кладбище это уж очень старое. Если только к близким родственникам подхоранивают, да и то всё реже. Сам ума не приложу, откуда эта яма взялась. Бывает, конечно, по весне, что могилы подмывает. Но не так же. Тут метра полтора, а то и все два будет.

– Да, да. Действительно очень странно, – согласился лейтенант и, поблагодарив свидетеля, крикнул кому-то из группы. – Иксанов! Прими человека и запротоколируй показания.

Сам же в это время он осторожно приблизился к краю странного захоронения и посветил мощным фонарём вниз.

– Так! Не понял. Что это там? – удивился он, обращаясь как бы ко всем сразу.

Лейтенанта мгновенно обступили коллеги, устремив свои взгляды на дно могилы.

– Где? – послышался из темноты чей-то вопрос.

– Да, вот же! Вон. Что-то каменное, похоже, торчит, – пояснил милиционер и, передав фонарь стоявшему рядом сержанту, лихо соскочил вниз.

Ботинки тут же чвакнули в земляной жиже, и лейтенант едва устоял на ногах, теряя равновесие.

– Ну-ка! – скомандовал он. – Достань-ка мне лопатку из машины и посвети сюда фонарём!

Как только лейтенанту передали короткую сапёрную лопатку, он начал энергично раскапывать днище могилы, то и дело, с лязганьем натыкаясь на что-то каменное.

Вскоре оказалось, что предметом, укрытым в земле на дне могилы, оказался очень необычный гранитный памятник. Его верхняя часть не венчалась как обычно крестом, а имела форму наклонной прямоугольной площадки, напоминавшей собой классическую кафедру.

– Ну, что? Думаю, всё понятно. Вот откуда у него травма затылка появилась. Ну-ка! Скиньте-ка мне сюда фонарь! – крикнул лейтенант и начал рукой стирать грязь, на проступающих на камне буквах. – Не пойму, что тут написано.

– Возможно это латынь, или старославянский. На этом месте обычно молитвы писали, – попытался разъяснить отец Василий. – Вы не сверху, а сбоку! Сбоку надпись поищите. Сбоку!

Молодой сотрудник ещё несколько раз копнул сначала с одного бока каменной глыбы, а затем с другого.

– Нет. Ничего не видно. Хотя, скорее, это на рисунки какие-то похоже, – сообщил он.

– Значит надпись на обратной стороне, – предположил дьякон.

– На обратной, говорите? – подхватил тут же лейтенант. – А, ну! Тащи трос и подгоняй задом машину! Сейчас узнаем, что это на самом деле, – с нескрываемым азартом, снова скомандовал он своим подчинённым.

Вскоре, выплёвывая из-под колёс брызги растревоженной земли, служебный УАЗ с надрывом медленно потянул, и наконец, вытащил на поверхность обелиск в виде гранитного аналоя, точно такого же, какой обычно находится перед алтарём в православной церкви. Отец Василий, разумеется, первым с нескрываемым интересом подбежал к памятнику, пытаясь отыскать надпись, хранящую информацию о его владельце.

– Свет! Пожалуйста! Ещё света! Вот сюда, если можно, – попросил он милиционеров, и склонился над памятником, расчищая голыми руками обнаруженную надпись.

Спустя несколько минут, священник, словно по слогам прочитал вслух: «Здесь покоится, служивший 34 года престолу Божию, Креста Воздвиженской церкви, протоиерей Александр Иванов Агринский, упокоившийся 23 сентября 1849 года 54 лет от роду».