— Я серьезно, Саймон. Как бы ты поступил? Допустим, у тебя в банке только семь тысяч долларов, а тебе надо гораздо больше.

— Ну, если мы не отказываемся обсуждать возможность торговать хорошими физическими данными, то я бы сказал, что самый быстрый способ — это снять телефонную трубку и позвонить суке Гретхен Казимир.

— Это не выход, Саймон.

Она, конечно, думала про это, но поняла, что больше не сможет быть моделью. С нее хватит. Саймон, кажется, тоже понял и не стал давить.

— Никакие формы проституции мы не обсуждаем. — Флер одарила его таким взглядом, что Саймон, сдаваясь, поднял руки.

— Я просто исследовал границы дозволенного, детка. Тогда, наверное, лучший способ — попросить в долг у чертовски богатого старого друга, как ты думаешь?

Она улыбнулась.

— Ты бы тоже так сделал, да? Итак, все, что, мне надо, — это попросить.

Он вскинул голову и вытянул губы трубочкой.

— Но ты, конечно, этого не сделаешь.

— Конечно, нет. Еще какие идеи?

— Я думаю, остается Питер. Нет ничего лучшего, учитывая все искусственные преграды, которые ты перед собой воздвигла.

— Питер Забель? А как он может помочь?

— Ты что, шутишь, детка? Ты же сама помогала ему звонить на биржи. Питер лучше всех знает, как делать деньги. Он помог мне сколотить состояние в драгоценных металлах и новых акциях.

Не верю, что он не делал тебе никаких намеков.

Флер чуть не опрокинула бокал.

— Ты считаешь, его можно воспринимать всерьез?

— Тебе кто-нибудь уже говорил, что ты прекрасно разбираешься в людях?

— Но он же идиот!

— Его банкир совершенно бы с тобой не согласился.

Флер позвонила Питеру на следующий же день. И выложила свои проблемы.

— Я собираюсь открыть агентство по работе с группами. Но для этого нужны деньги. Как ты думаешь, могу я начать с шести тысяч?

— Это зависит от того, согласна ты их потерять или нет. Большой навар требует большого риска, Флер. А это значит, тебе надо связаться с торговлей — валютой, топливом, зерном и так далее.

Допустим, сахар подешевеет на пенс за фунт, и ты прогораешь.

Очень рискованно. Есть шанс, что ты окажешься в ситуации похуже нынешней.

Она подумала.

— Хорошо. Меня это не волнует. Шесть тысяч долларов сами по себе ничем мне не помогут. Говори, что делать.

Теперь каждую свободную от работы минуту Флер погружалась в книги и брошюры, которые Питер порекомендовал ей. Она читала «Коммерческий журнал» в метро и засыпала с книгой Бэррона под подушкой. По совету Питера в июле она вложила две тысячи в соевые бобы, купила контракт на жидкий пропан и, изучив прогноз погоды, остальное потратила на апельсиновый сок. Во Флориде ударили заморозки, соевые бобы сгнили из-за ливней, но жидкий пропан дал результат. И в итоге она получила семь тысяч. В следующий раз Флер решила разделить всю сумму между медью, твердой пшеницей и еще раз польстилась на соевые бобы.

В апреле Кисеи получила хорошую роль Мэгги в «Кошке на раскаленной крыше». Она влетела в спальню Флер и зажгла свет в два часа ночи, желая сообщить замечательную новость.

— Я же решила все бросить, Флеринда, правда. Я действительно так решила. А потом вдруг телефонный звонок от женщины, которая занималась со мной в актерском классе. Она сказала, что у нее есть труппа актеров и чердак в Сохо. Они собираются ставить «Кошку». Она вспомнила сцену, в которой я играла на уроке, и… О Боже, не могу поверить! Я только что со встречи с ней. На следующей неделе начинаются репетиции. Денег, конечно, нет, и это не то, что привлечет важных и влиятельных людей, но по крайней мере это роль! Я снова буду играть!

Начались репетиции. Флер не видела Кисеи целыми днями, а когда видела, подруга была замкнута и необщительна. Никакие красавчики больше не появлялись в квартире, Флер даже сделала ей замечание.

— Я коплю сексуальную энергию, — ответила она.

В день премьеры Флер нервничала сильнее Кисеи, Она не могла себе представить, как ее маленький пушистый шарик станет играть тяжеловесную роль Мэгги. Вдруг ей не понравится игра Кисеи: что она тогда ей скажет? Она убедилась, что Кисеи тонко чувствует и соврать ей невозможно.

Грузовой лифт поднял ее на чердак с облезшими трубами. Самодельная сцена была пуста, на ней стояла одна большая железная кровать. Флер попыталась убедить себя, что кровать именно то, что надо Кисеи, а сама села на железный стульчик. Через несколько минут собралось много молодых мужчин в джинсах, похожих на безработных актеров и художников. Флер разочарованно заметила, что нет ни одного режиссера-постановщика, ни агента по набору актеров, хотя она лично обзвонила человек двадцать и пригласила их. Не слишком хороший знак, подумала она мрачно, для того, кто хочет открыть собственное агентство.

— Так вы подруга невесты или жениха? — наклонился к ней мужчина из следующего ряда.

— А… невесты, — ответила она.

— Ага, я так и подумал. Эй, а мне нравятся ваши волосы.

— Спасибо.

Волосы у Флер были, ниже плеч, достаточно длинные, чтобы можно было иногда зачесывать их наверх, но это привлекало больше внимания, чем ей хотелось. Флер иногда подумывала, не подрезать ли их, но никак не могла заставить себя.

— А не удастся ли мне их когда-нибудь нарисовать? — спросил он. — Я рисую акриловыми красками, получаются сумасшедшие; вещи.

— Не думаю.

Он откинулся назад: вероятно, привык к отказам.

— В общем-то холодный прием.

Пьеса началась. За сценой раздался шум душа. Флер набрала воздуха и стиснула кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Вышла Кисеи. Она была в старинном кружевном платье, ее акцент был сильным, как аромат летнего жасмина. Она вылезла из платья, по-кошачьи потянулась, царапая воздух коготками. Мужчина, сидевший рядом с Флер, заерзал на стуле.

Два часа подряд Флер сидела совершенно очарованная, а Кисеи расхаживала, шипела, царапалась, сообщая всем о сексуальной неудовлетворенности Мэгги. Ее эротизм был отчаянный, голос дешевый, как тальк из дешевого магазина или секс на заднем сиденье машины. Ничего подобного Флер не доводилось видеть. Все происходящее на сцене шло из самого нутра Кисеи Сью Кристи. К тому времени, когда пьеса закончилась, Флер наконец поняла, в чем проблема подруги. Если даже она, Флер, не воспринимает ее серьезной актрисой, как она может убедить режиссеров?

Флер пробилась сквозь толпу, окружившую Кисеи.

— Ты была невероятна! Я никогда ничего подобного не видела.

— Знаю, — захохотала Кисеи. — А теперь пойдем, и, пока я буду переодеваться, ты расскажешь, какая я была замечательная.

Флер пошла за Кисеи в самодельную артистическую уборную, где ее представили другим актрисам. Она поболтала со всеми, а потом села на стул рядом с туалетным столиком Кисеи и еще раз повторила, какая она невероятная.

— Все одетые? — спросил мужской голос из-за двери. — Мне надо забрать костюмы.

— Мишель, только я осталась! — крикнула Кисеи. — Так что входи. Я кое с кем хочу тебя познакомить. Флер, помнишь, я говорила тебе о замечательном дизайнере, который будет делать одежду для самых красивых? Флер Савагар… Мишель Антон.

Казалось, мир замер, все остановилось, как будто крутили фильм, а проектор сломался. Он был в старомодной лиловой атласной рубашке и в шерстяных свободных брюках на подтяжках. Немногим выше, чем когда она видела его в последний раз. Может быть, сейчас в нем пять футов и шесть дюймов. Блестящие светлые волосы спускались волнами к подбородку. Узкоплечий, узкогрудый, с нежными чертами лица. Она отвела взгляд. Ей было больно видеть этот налет голубизны…

— Привет, Флер.

Он сделал несколько шагов в ее сторону, но не протянул руку.

Она отметила утомленную грацию, свидетельство аристократической крови или давних больших денег. Да, он двигался как Алексей.

Прошло несколько минут, прежде чем Кисеи уловила что-то непонятное. Она посмотрела на одного, потом на другого.

— Вы знакомы?