Но не успела я сделать и нескольких шагов по темному коридору, как меня властно хватают за руку и утаскивают за угол, толкнув к стене.

– Здравствуй, крошка. Почему ты так долго тянула и решилась отпроситься у своего тупого муженька только сейчас? – напористо спрашивает адвокат и накрывает мой рот своим.

Я начинаю отбиваться от наглеца, который позволяет себе слишком многое. Но я просто букашка по сравнению с ним – он намного выше, сильнее. Он выглядит как скала, нависший надо мной грозовой утес.

– Тише… – встряхивает меня адвокат. – Куда собралась, девочка?

– Подальше! От вас… Я буду… кричать! Позову мужа на помощь.

– Ох, да. И что сделает этот старый и никчемный тюфяк? Хочешь увидеть, как я дам ему по лицу? – предлагает.

В голове проносится только одно: и потом Борис отыграется на мне.

Раньше подобные мысли не приходили мне в голову, но после того, как я услышала, что муж хочет от меня избавиться, думаю, это не предел его падения.

Поэтому кричать нет смысла.

Но и находиться рядом с лгуном и гнусным обманщиком мне совсем не хочется. Так же как не хочется стать пешкой в чужой игре.

Новая попытка вырваться.

Рывок.

Пальцы мужчины стискиваются на тонком стане крепче, причиняя настоящую боль. Потом он легонько встряхивает меня и произносит прямиком в губы.

– Успокойся.

Его действия возымели успех.

Мои попытки вырваться ослабли и превратились в ничто!

Адвокат кивает, впрочем, особой радости на его лице нет, как и игривости, с которой он затащил меня в темный угол коридора и начал лапать.

Он отстраняется немного, и мне сразу становится холодно.

Мурашки волнами спускаются с плеч и скользят по спине. Я обнимаю себя за плечи, чтобы согреться, но выпитое вино холодит будто бы изнутри.

Пожалуй, мне не стоило столько пить. Тошнота подкатывает к горлу. Я контролирую дыхание, замедляя его, и становится намного легче переносить приступ внезапно наступившей дурноты.

Адвокат разглядывает меня молча, с интересом. В глазах мелькает загадочное выражение.

Я по привычке называю его мысленно адвокатом. Или больше не стоит называть его так?

Кто он?

– Успокоилась? – интересуется буднично.

– И не подумала. Отойдите! Я хочу пойти к себе.

– Только после поцелуя. Признаться, я надеялся получить кое-что посерьезнее твоего поцелуя после того, как мы так хорошо похулиганили в беседе по телефону. Но ты такая обиженная, взвинченная… – говорит он и касается пальцами предплечья, по которому бегут острые мурашки. – И колючая, будто сердитый ежик.

– Вот как? И у вас нет ни одной мысли, почему я веду себя именно так?

– Мы снова на вы? Яна, здесь нет твоего муженька, не нужно изображать отстраненность.

– Я вас… не знаю. Адвокат или бизнес-партнер моего мужа? Лев или Александр?

Мужчина вздыхает, снова опускает ладони на мою талию, поглаживая большими пальцами кожу через ткань платья.

– О чем ты подумала?

– Что вы – лжец!

– Давай на ты, прошу? – выдыхает он проникновенно.

Этот тихий голос, вкрадчивая просьба цепляют меня. – Я не знаю, кто ты и какую игру затеял. Поэтому… – набираю полные легкие воздуха. – Просто дай мне уйти. Я тебя совсем не знаю, мне будет легко сделать вид, будто ничего не было. Прошу тебя сделать то же самое.

– Вот сейчас было обидно. Мне показалось, что мы поладили. Открылись немного… Меня не так-то просто впечатлить, но твоя история и откровенность меня зацепили. Пробили толстую, циничную броню. И сейчас ты заявляешь, будто легко сможешь сделать вид, будто не было ничего?

– А что еще мне остается? – всплеснула я руками. – Ну, что? Ты меня обманул?

– Обманул?

Адвокат ласково коснулся моего подбородка, провел по нему подушечкой большого пальца.

– И с чего ты это взяла? Не подскажешь?

– Я уже озвучила. Разные имена. Разные социальные роли. Какой версии верить? – усмехнулась горько.

Может быть, это карма – такая? Встречать лжецов и влюбляться в них. Ведь когда-то мне и Борис вскружил голову. Мне казалось, он – моя любовь!

– Ты сама пришла ко мне, – напомнил мужчина. – С бедой, что муж тебя кругом обманывает. Так?

– Да, но…

– Тише… Не перебивай. И теперь ты налетаешь на меня с обвинениями? Крошка, тебе в голову не пришло, что тебя обманываю не я, но кое-кто другой. Ты и сама понимаешь, кто. Твой нелюбимый супруг.

– Что?

Голова совсем кругом.

– Хочешь сказать, будто мне лжет – муж? Представил тебя, будто партнера, а сам… Сам… – я начинаю задыхаться.

Адвокат расставляет руки, кивнув.

– Крошка, он дурит тебя даже больше, чем ты могла себе представить.

Адвокат наклоняется, его губы касаются моего ушка, лаская шепотом:

– Ради тебя, Яна, я даже совершаю ужасное преступление. Самое ужасное в мире юриспруденции. Раскрываю тайные мотивы своего клиента – то есть твоего мужа. Он рассматривает разные варианты, как избавить тебя от тягот жизни наследницы большого состояния, планирует забрать все себе. Сейчас мы удалимся в его кабинет, он хочет показать мне кое-какие бумаги. Никому не доверяет, держит у себя. Этот ужин, другое имя, роль партнера – пыль в глаза глупышке, которая ничего не должна заподозрить раньше времени.

Я всхлипываю, ноги держат меня с трудом. Благо, адвокат – крепкий мужчина, а его руки с готовностью меня подхватывают, ладони гуляют по спине.

– И зачем? Зачем ты мне это рассказываешь?

– Потому что твоя история приглянулась мне больше, чем его банальное желание оставить молодую красавицу ни с чем. И потом, наш договор, помнишь?

Снизу слышатся голоса.

Кажется, муж говорит с прислугой, и его голос движется в нашу сторону.

– Ты в тех же трусиках? – спрашивает адвокат.

– Д-д-да…

– Сними их и дай мне. Быстрее. Твой муж идет сюда!

Мой муж идет сюда? Я делаю испуганный рывок в сторону, но адвокат притягивает меня к себе обратно, сомкнув ладони на талии.

– Трусики, крошка. Быстро дай их мне.

В моей голове роятся тысячи вопросов: зачем? как? Почему именно я? Следом проносится страх: вдруг не успею? Что, если муж меня застанет с голой задницей? Или при передаче трусиков?

Сердце колотится, как шальное, лишая возможности здраво мыслить. Пальцы трясутся. Нервы на пределе.

Адвокат наклоняется и целует меня в губы, легонько, нежно, продавливает губы языком и трогает пальцем щеку.

– Это даже немного весело, признай. Тебе страшно, но это веселый страх, а еще… Еще ты оставишь его с носом, – подмигивает.

Наверное, я совсем сошла с ума!

Точно, сошла с ума, если повелась на подобные сомнительные предложения.

Опасные.

Провокационные.

Будоражащие.

Не ведая, что творю, я запускаю руки под платье и хватаюсь за резинку трусиков.

– Посмотри на меня, – просит адвокат. – Посмотри, крошка. Посмотри и запомни этот момент. Почувствуй каждую эмоцию. Все важны.

Ох!

Поддетые пальцами трусики соскальзывают с бедер и скользят вниз по ногам.

Меня будто заживо сжигает темный, заинтересованный взгляд адвоката. Он будто искренне наслаждается происходящим. Ноздри носа трепещут, поза расслабленная, но полная ожидания и намерения среагировать, если понадобится.

Всего какая-то секунда, и трусики уже болтаются у моих щиколоток. Я переступаю через них, поднимаю быстро, с полыхающим лицом и торопливо передаю в руку адвокату.

Вместо того, чтобы быстро их спрятать, адвокат расправляет тонкую ткань.

– Сама выбирала?

– Боже, да! Прячь скорее.

– Я и предположить не мог, что эти трусики будут такими красивыми. Всегда приятно рассмотреть трофей.

Кровь шумит в ушах.

Фоном грохочут медленные шаги мужа, поднимающегося на второй этаж. Он останавливается, ответив кому-то на звонок.