В этом отношении особый интерес представляет IX глава третьей книги, где прямо указывается, что местным собором Алуанка Нерсэс-Бакур был не только осужден и предан анафеме, но и лишен сана католикоса Алуанка, однако продолжал упорствовать и не подчинился решению собора.

Участники собора понимали, что в таких случаях последнее слово за армянским католикосом, что лишь он правомочен уладить возникшие в епархиях неурядицы.

Далее З. Буниятов приводит высказывание И. Петрушевского о независимости албанской церкви от армянской как непреложный факт. Но И. Петрушевский признается, что его работа является описанием поездки в Нагорный Карабах и Зангезур, и ни в коей мере не претендует на исчерпывающее исследование взаимоотношений армянского католикоса с епархией Алуанка. Его экспедиция ставила перед собой целью изучить не столько официальные церковные, сколько дохристианские верования, искать подлинные, как он выражается, — верования народа. Много места в ней занимают ссылки на высказывания стариков в застольных беседах и весьма поверхностные, странные суждения автора о религии крестьян, о феодальной церкви и т. п., свидетельствующие о том, что у автора нет ясного представления о религии и церкви вообще, о монофизитстве и халкидонитстве в частности. Так, например, не разобравшись должным образом в обстоятельствах проникновения диофизитского вероисповедания в Закавказье, в частности, в Алуанк, он усматривает в этом какие-то следы протеста против феодальной монофизитской григорианской церкви (см. И. Петрушевский, О дохристианских верованиях крестьян Нагорного Карабаха, Баку, 1930, с. 11). Можно ли допустить, что византийский император-халкидонит Маврикий, стремившийся любыми средствами насадить халкидонитство в Армении, учредивший с этой целью новый незаконный католикосский престол в Аване в противоположность законному католикосату в Двине (см. коммент. 172 ко второй книге) имел целью защищать интересы социальных низов, против феодальной монофизитско-григорианской церкви? Между тем те, кто знаком с историей Византии, знают, что халкидонитское вероучение в руках византийской церкви и государства служило интересам империи, являлось оружием экспансии и распространения сферы политического влияния. Что касается социальных низов, то нужно ли говорить, что их нисколько не волновали христологические вопросы, и они были весьма безразличны к схоластическим спорам о естестве Христа.

Как явствует из «Истории страны Алуанк», халкидонитское вероучение в первую очередь овладевало как раз умами отдельных представителей светской и духовной знати, т. е. умами крупных феодалов, а не низов, как полагает И. Петрушевский. В Алуанке, например, халкидонитами стали в первую очередь католикос Нерсэс-Бакур и княгиня Спрам, ожидавшие выгоды от ориентации на Византию. С другой стороны, в халкидонитство обращались морально разложившиеся представители феодальной знати, вступившие в брак со своими близкими родственниками, поддерживаемые католикосом Иверии халкидонитом Талилэ, обещавшим узаконить их незаконные браки лишь в том случае, если они примут халкидонитское вероучение. И это вопреки принятым в христианской церкви канонам Василия Кесарийского и Афанасия Александрийского, категорически запрещающим подобные браки (см. Каланкатуаци, книга третья, гл. XIII, а также коммент. 31, 32).

Что же касается конкретно вопроса о взаимоотношениях армянского католикосата и его епархий в Иверии и Алуанке, то весьма конкретный и исчерпывающий ответ на него дается в гл. VIII третьей книги. Вот что говорится в ***-е: «Так как с недавнего времени наши католикосы в сан свой возводились нашими епископами и поскольку ныне они проявили неопытность и неблагоразумие, вследствие чего наша страна впала в ересь, то по причине этой мы [ныне] обязуемся перед Богом и перед тобой, hайрапетом, что рукоположение в католикосы Алуанка должно совершаться через престол святого Григора, с нашего согласия, как оно и было со времен святого Григора, ибо оттуда мы получили просвещение свое».

Из сказанного ясно, что высказывания И. Петрушевского в данной брошюре не могут быть приведены в качестве аргумента. Доказательством несостоятельности этих заявлений И. Петрушевского и З. Буниятова, как мы уже говорили, является гл. IV третьей книги, где представителями местной знати Алуанка безоговорочно признается верховная власть армянского католикоса над Алуанком, поскольку Алуанк являлся органической частью Армении, а албанская церковь — одной из епархий армянской церкви.

Наказание всего двоих халкидонитов — католикоса Нерсэса-Бакура и княгини Спрам, З. Буниятов представляет как истребление народов исторической Агвании. Нужно ли говорить, что этим он вводит в заблуждение читателей. Ведь меры, принятые верховным армянским католикосом Елия, не шли вразрез со стремлениями населения Алуанка, а напротив, своей властью верховного католикоса Елия лишь претворил в жизнь решение местного собора Алуанка, уже лишившего Нерсэса-Бакура сана католикоса Алуанка.

Еще долгое время после этих событий армянская церковь была вынуждена вести трудную борьбу против проникновения халкидонского вероучения как в самой Великой Армении, так и в епархиях Васпуракана, Сюника, Алуанка, но это была борьба против византийской церкви, против византийской экспансии, борьба, которая, выражаясь словами Н. Марра, была борьбой за национальную самобытность.

Представлять все это как борьбу армянской церкви против алуанской, якобы автокефальной, как это делает З. Буниятов, значит игнорировать факты и искажать историческую действительность.

360

В тексте: ***. В данном контексте соответствует греческому эконому. В руках экономов находилось ведение монастырского хозяйства.

361

...в году восемьдесят пятом[летосчисления] тачиков и сто сорок восьмом армянского летосчисления. Эти даты не совпадают. Восемьдесят пятый год хиджри соответствует 707 году, а 148 год армянского летосчисления — 699 г. Поскольку эти события произошли в годы правления халифа Абд ал-Малика (685-705) и католикоса Елия (793-717), то датировать их следует 704-705 годами.

362

Любопытно свидетельство о существовании специальной грамоты о лишении Нерсэса-Бакура католикосского сана. Оказывается, еще до приезда армянского католикоса Елия в Алуанк, вельможи и духовные пастыри Алуанка на местном соборе, созванном князем Алуанка Шеро (см. книга третья, гл. III), постановили лишить Нерсэса-Бакура католикосского сана, о чем была составлена упомянутая грамота. Нерсэс-Бакур, однако, не пожелал повиноваться единодушному решению собора и, вопреки воле собора, оставался на престоле и продолжал гонения на епископов монофизитов, вынудив тем самым влиятельных нахараров и епископов Алуанка обратиться с посланием к верховному армянскому католикосу, в котором они просили его прибыть в Алуанк и положить конец произволу Нерсэса-Бакура (см. коммент. 26 к третьей книге).

363

Павел Самосатский — епископ антиохийский с 260 г. Отрицал божественное происхождение Христа, утверждая, что три ипостаси Троицы не есть три бога, но три главных совершенства, через которые бог явился людям. Дважды, в 264 г. и в 268 г. в Антиохии епископы собирались чтобы расследовать его взгляды на св. Троицу. На последнем соборе Павел Самосатский был осужден и лишен епископского сана. Впоследствии его взгляды были заимствованы Арием и др.

364

Святой Афанасий — епископ Александрийский (ок. 296-373) — один из видных деятелей христианской церкви, епископ Александрии, автор многих религиозно-догматических трудов. Ярый противник Ария, способствовавший его осуждению на I вселенском соборе в Никее в 325 году. Многие его сочинения так же, как и сочинения других отцов церкви, были переведены на армянский язык и вошли в *** («Свод армянских канонов»). Здесь речь идет о «Канонах» Афанасия Александрийского, составленных в форме вопросов и ответов. 16-й и 17-й каноны Афанасия относятся к бракам между близкими родственниками. На вопросы, может ли кто взять себе в жены дочь родного брата или сестры и могут ли вообще родственники вступать в брак, он отвечает категорическим запретом (см. ***).