Переправившись через реку Ерасх, [Бабик] тут же основал село [и назвал] его Накорз{143}, т. е. первое [место] в отеческом владении, куда вступил он.
В первый же год своего правления, [как-то] выйдя на охоту, брел [Бабик], озирая свою безлюдную страну. Так он добрался до Шалата и взобрался на один из холмов. [Вдруг] откуда-то выскочил олень и побежал прямо к тому холму, под которым находилась церковь. Бабик стал преследовать оленя, но тот исчез на холме. [Когда он взобрался на холм], вдруг ноги его коня провалились в землю. Бабик слез с коня и еле вытащил его. Страх объял всех. Они стали копать землю и уносить, и обнаружили под холмом великолепную церковь, полную божественных сокровищ, из которой исходило благоухание. А случилось это в первый день месяца hори (***){144}. И день этот отметили как великий праздник{145}. Собралось множество народу и многие из тех, кто присутствовал там в то время, получили исцеление. Увидев это, неверующие два брата знатных, Гор и Газан, прибывшие с многочисленным войском вместе с Бабиком [из Персии], уверовали [в Христа] и были крещены. Бабик бросил жребий между ними, и Гору достался аван Хот, а младшему, Газану — желанное село Шалат. Случилось это за двадцать лет до воцарения злодея Иазкерта{146}, который желал упразднить веру Христа и заставить нас покориться маздеизму. От этого же Иазкерта приняли мученическую смерть Варданиды — тысяча шестьдесят шесть избранных мужей. С того события до начала армянского летосчисления прошло сто двадцать лет. Эти события знай так.
ГЛАВА II
ОБ ОПАСНОСТЯХ, КОТОРЫЕ НАВИСЛИ НАД АЛУАНКОМ ОТ БЕЗЗАКОННИКА ИАЗКЕРТА, И О СПАСЕНИИ, КОТОРОЕ ПРИШЛО БЛАГОДАРЯ ПОЛКОВОДЦУ АРМЕНИИ ВАРДАНУ
Во времена надменного Иазкерта дьявол возжег и все раздувал в нем мысль упразднить христианскую религию. Строжайшее повеление пришло в Алуанк: отречься от христианской веры и повиноваться учению могов — огнепоклонству. Эти же бедствия разразились и над Арменией от того же царя. Но воспротивились hазарапет Алуанка и святой епископосапет страны нашей, вместе прибыли они в Армению, к объединившимся армянам, чтобы рассказать об этих бедствиях. С великой тревогой торопили они отправку [в Алуанк армянского] войска и говорили: «Персидское войско, которое находилось в стране гуннов, возвратилось оттуда и вторглось в нашу страну. А также [прибыла] и другая многочисленная конница от [персидского] двора. И кроме всего этого{147}, они привели с собой еще и триста наставников [могов] и разобщили страну. Некоторых они переманили на свою сторону и хотели дотянуться и до церквей. По велению царя они принуждают всех, говоря: «Если вы по доброй воле примете нашу веру, то удостоитесь от него [царя] наград и почестей и будете освобождены от царских податей, но если вы не сделаете этого добровольно, то мы имеем повеление построить капища [во всех] селениях и агараках, возжечь в них врамский огонь{148} и поставить могов и могпетов служителями веры в вашей стране. Тот, кто упрямится, будет казнен, а жена и дети его будут изгнаны [из страны]»{149}.
Услыхав это, армяне нисколько не отчаялись, но еще больше сплотились перед этой опасностью, и ободрив их, [посоветовали] вернуться к себе и хитростью на некоторое время удерживать [персов] от посягательств на церковь, пока они не найдут выхода из положения. Тогда армянские военачальники обратились к императору Феодосию{150} за помощью перед великой опасностью. Тот [обещал помощь], но внезапно умер, а нечестивый Маркиан, воцарившись, не сдержал обещания [предшественника], но нравом своим был заодно с язычниками. Не получив помощи ниоткуда, храбрые армяне, уповая лишь на всемогущую силу Всевышнего, разделили армянское войско на три [части]. Первую часть дали Нершапуhу Рмбосеану [и отправили его] охранять [границы] с Атрпатаканом, вторую — полководцу Армении Вардану, чтобы он через Иверию двинулся на марзпана Чола, пришедшего разрушать церкви Алуанка.
Но блаженный Вардан не знал о коварстве проклятого Васака-отступника, который еще до прибытия армянских войск в Алуанк предупредил персидского марзпана Мерсебухта{151}, о том, что армянское войско разделено и Вардан с небольшими силами направлен в его сторону. «Так будь же готов выступить против них и истребить всех». Таков был умысел нечестивого. Узнав об этом от Васака и ободренный им, Мерсебухт не стал выжидать в области Чора, но, собрав все свое огромное войско, поспешно перешел великую реку Куру и встретился с ним [Варданом] у границ Иверии, у города Халхала — зимовки царей Алуанка. Приготовившись к сражению, он окружил все великое поле. Вооруженные и в доспехах [его воины ждали начала] битвы с армянским войском.
Храбрый Вардан и войско, что было при нем, увидев, как многочисленны язычники и как малочисленны они сами, ибо [по сравнению с врагами] слишком уж незначительны были силы их, не устрашились нисколько множества [язычников], но еще теснее сплотились, взывая к небесам, говоря: «Вступись, Господи, в тяжбу с тяжущимися с нами, сражайся с борющимися с нами. Помоги же нам оружием и щитом, поколеби и сокруши войско нечестивых»[74].
Так помолились они, армянские храбрецы, и, сплотившись, бросились в атаку. Разгромив правое крыло врага, отбросили его влево, всех предавая мечу на поле том. И пустились в бегство они, желая укрыться в лесах или глубоком ущелье реки Лубнас, откуда навстречу преследователям вышли некоторые из сыновей царя Баласакана. Здесь они сбросили с коня и убили Муша, одного из армянских нахараров из рода Димаксеанов, а Газрика ранили [тяжело]. Тогда, [увидев это], Аршавир Аршаруни поднял глаза к небу, зарычал, как лев, набросился на них, как вепрь, и убил храброго Вурка — брата царя Лпинка и там же истребил многих его телохранителей{152}. Так каждый воин и убивал противника [равного себе]. Столь дерзким было это нападение, что больше было тех, кого утопили в реке, нежели павших от меча на суше. Так много было сраженных, что прозрачные воды реки обратились в кровь, и не нашлось из них никого, кто спасся бы. Лишь одному из вражеских воинов, скрывавшемуся в густых лесах долины, удалось со своим оружием вскочить на доброго коня и переправиться через большую реку. Так чудом спасшись, он принес печальную весть о поражении главных сил, а оставшаяся часть войска [персидского] пустилась в бегство и укрылась в большом шаhастане{153}.
Одержав победу в этом большом сражении, армянское войско захватило большую добычу, собрало много серебра и золота, оружия и украшений храбрых воинов и их добрых коней. Затем снова смело напали они на те крепости и города Алуанка, которые персы держали в своих руках. Сражаясь отважно и храбро, они сжигали их замки и темницы, а где только хватали могов-соблазнителей, там же их группами предавали мечу, оставляя трупы их на съедение птицам небесным и зверям земным. Очищали места от [остатков] всяких скверных жертвоприношений и освобождали церкви от неимоверных притеснений. Многие нахарары и шинаканы Алуанка, которые ради имени Бога покинули свои места и рассеялись по неприступным горам Капкоhа{154}, узнав о великой победе армянского войска, возвращаясь и присоединясь к ним, становились сподвижниками их.
Вслед за тем двинулись они на укрепления при вратах гуннов{155}, которыми персы завладели силой. Они взяли и разрушили укрепления, перебили войско, находившееся там, а охрану [ворот] поручили некоему Ваhану из царского рода Алуанка. При совершении всех этих доблестных подвигов никто из них не был убит, кроме Муша, удостоившегося венца подвижника.
А затем того же самого мужа [Ваhана], которому поручили охрану ворот, отправили послом в страну гуннов вести переговоры с ними, заключить союз и взять с них обещание хранить его нерушимо.
Выслушав его, те немедля пришли на место битвы и убедились в успехе [армян]. Согласно обычаям своим, они клятвенно установили союз и приняли христианскую клятву хранить с ними прочное согласие. Так все было сделано согласно их правилам.
