– Вот поет пустыня, – задумчиво сказал Евгений. – А я‐то считал, что никого, кроме людей и верблюдов, здесь нет. О, как же я был неправ… Поет пустыня…

Они послушали пение пустыни, поговорили о том, как будут снимать фильмы, что нужно снять в первую очередь, что во вторую, какие вопросы они будут задавать своим респондентам и кто они будут, эти респонденты, и незаметно для самих себя уснули. Они спали, а под окнами их номера почти неслышными шагами ходили люди в военной форме. И – пела пустыня.

Утром их разбудил стук в дверь.

– Кто стучится в дверь ко мне с толстой сумкой на ремне? – проворчал спросонья Евгений Генералов. – Тем более в такую рань? Вот еще даже не рассвело как следует. – Он глянул в окошко и восторженно ахнул: – Братцы, ну и красивые же восходы в этой пустыне! Гляньте!

Восточная часть неба и вправду была удивительна. Добрая часть небосвода полыхала ярким цветом, и этот цвет был неоднородным, а как бы переливался слоями. У самого горизонта небо было густо-малинового цвета, чуть выше – цвет переходил в малиново‐пурпурный, а еще выше – от малинового цвета уже почти ничего не оставалось, он лишь угадывался, а преобладал легкий пурпурный цвет, слегка разбавленный нежно-оранжевыми полосами. А еще по этому небесному разноцветью плыли тоненькие, продолговатые облака пепельного цвета! Поневоле создавалось впечатление, что облачка такие потому, что их сжег этот величественный малиново‐пурпурный утренний костер, и вот облачка превратились в пепел, и еще миг – и они рассыплются на мириады невидимых пепельных частиц. И точно, облачка рассыпа́лись, а на их месте тотчас же возникали другие такие же облачка, и через какое-то мгновение они исчезали тоже…

– Ну и красота же! – восторженно повторил Евгений. – Встаньте, лежебоки, и гляньте сами! Такое диво невозможно упустить!

В дверь опять постучали.

– Иду! – отозвался Никита Снегов, встал и отпер дверь.

Это был Салим.

– Доброе утро, – сказал Салим, входя в номер. – Уже проснулись? Хорошо. Сейчас вам подадут завтрак, и в путь. Готовьтесь.

После завтрака мужчины вышли во двор гостиницы. Здесь их уже ожидали Анастасия и Марина.

– Вся команда в сборе! – радостно поприветствовал женщин Евгений. – Ну, и как вам спалось на женской половине?

– И спалось, и работалось, – поправила Анастасия.

– Это как же так? – удивился Евгений.

– А вот так, – улыбнулась Величко. – Мы и выспались, и позавтракали, и произвели кое-какие съемки. И даже взяли целых два интервью.

– Это у кого же? – недоверчиво спросил Евгений.

– У нашей Исмы и еще у одной женщины, – ответила Марина. – Хорошие девочки, общительные. Рассказали много интересного.

– Ну надо же! – хлопнул себя по лбу Евгений. – А вот мы не догадались! Надо было и нам… Например, у Бадиха или хотя бы у часового. Всю ночь топал под окном…

– Готовы? – спросил у всех Салим. – Ничего не забыли?

– Да вроде все наше при нас. – Никита вначале оглядел свою поклажу, а затем поклажу остальных своих коллег.

Салим на это ничего не ответил и поднял руку. Тотчас же откуда-то из-за гостиницы к нему и к документалистам подошли семь молодых мужчин, одетых в традиционную арабскую одежду, но при этом каждый – с оружием.

– Это – ваша охрана, – сказал Салим. – А это, – он указал на одного из мужчин, – старший. Его зовут Максум. Он говорит по-русски.

Тот, кого назвали Максумом, вышел вперед и молча поклонился: вначале женщинам, затем мужчинам.

– Охрана – это понятно, – сказал Никита Снегов. – Но все же хотелось бы знать точнее – от кого они будут нас охранять? То есть какие опасности нам грозят?

– Мы отправляемся на оккупированную территорию, – ответил Максум. Говорил он по-русски с акцентом, но при этом вполне понятно. – Это наша земля. Синайский полуостров. На ней сейчас враги. От них мы и будем вас охранять.

– Вот как, – сказал Евгений. – Синайский полуостров. Легендарная земля! Кажется, это по ней Моисей целых тридцать лет водил свое неразумное племя…

На это Максум ничего не сказал. Он стоял и молча смотрел на документалистов.

– И что, там так много врагов? – спросил Никита.

– Пустыня большая, и людей в ней мало, – ответил Максум. – И своих, и чужих. Но они есть и могут вам встретиться. Мы не знаем, как они себя поведут. Может, они захотят взять вас в плен. Или убить. Никто этого не знает. Вы не здешние и не военные. Вас легко убить или взять в плен. Потому мы и будем вас охранять.

– Понятно, – серьезно проговорил Никита. – Но коль оно так, то не мало ли – всего семь человек?

– Семь человек в пустыне – это много, – ответил на это Салим. – К тому же это не просто семь человек. Они специально подготовленные бойцы. Они знают свое дело и многое умеют.

– Ну, коль так… – развел руками Никита.

– Прошу рассаживаться, – указал Салим на два вместительных джипа, стоявших неподалеку. – Это ваш транспорт. В одном поедете вы, в другом – охрана.

– Что, на автомобилях? – разочарованно протянул Егений Генералов. – А я надеялся, что вы предложите нам верблюдов! Никогда не ездил на верблюде!

На такую нехитрую шутку улыбнулись все: и документалисты, и Салим, и Максум, и даже остальные шесть охранников, которым Максум сказал несколько слов по-арабски.

– Верблюды – в другой раз, – пообещал Салим. – На джипах будет быстрее и комфортнее. Да, вот еще что. Возьмите это, – и Салим протянул Никите обычную дорожную сумку.

– Что это? – не понял Никита. – Зачем?

– Там никабы для ваших женщин и куфия для мужчин. И еще – очки с темными стеклами. Они защитят вас от песка и солнца.

– С очками понятно, – сказал Никита. – А…

– Никаб закрывает лицо от песка и солнца, – пояснил Салим. – Куфия – то же самое, но она для мужчин. Возьмите. Пригодится.

– Благодарю, – сказал Никита.

– И все-таки как же лично мне не хватает верблюда! Воображаю себя верхом на верблюде, а на голове у меня – куфия! Умопомрачительное зрелище! Эх! – огорченно махнул рукой Евгений и первым направился к джипам.

За ним последовали и остальные. Задержался лишь Максум, которому Салим сказал несколько фраз по-арабски. Максум ничего Салиму не ответил, лишь взмахнул на прощание рукой.

Расселись и поехали. Никаких дорог, разумеется, не было, кругом простиралась сплошная пустыня. Пологие барханы сменялись каменистыми россыпями, россыпи опять переходили в барханы, изредка попадались не слишком высокие, полуразрушенные каменистые горы, за которыми шли песчаные равнины, которым, казалось, не было конца и края. Тут и там из песка и из-под камней торчали какие-то кустарники и засохшие пучки трав. Автомобиль немилосердно трясло, он накренялся то вправо, то влево, но все же двигался довольно быстро.

Внезапно первый джип, в котором ехала охрана, остановился, а вслед за ним остановился и джип с журналистами.

– В чем дело? – недоуменно спросил Никита.

К ним подошел Максум.

– Мы пересекли линию разграничения, – сказал он.

– То есть мы уже на оккупированной территории? – уточнил Никита.

– Да, – сказал Максум.

– И что? – спросил Никита.

– Пока ничего, – ответил Максум. – Просто нужно быть готовым…

– К чему?

– Ко всему, – коротко ответил Максум.

– Понятно, – сказал Никита. – И куда мы теперь?

– Здесь неподалеку есть арабское поселение, – сообщил Максум. – Вам ведь нужно увидеть людей?

– Разумеется, – подтвердил Никита.

– Тогда мы едем к ним, – сказал Максум.

– И когда мы там будем? – спросил Снегов.

– Если ничего нас не задержит, то к полудню приедем, – ответил Максум, взглянув на солнце.

– Ничего себе – неподалеку! – проворчал Алексей Кудря.

– Это пустыня. Она большая. А людей в ней мало, – бесстрастно произнес Максум и пошел к своему джипу.

Джип с охраной тронулся, а вслед за ним тронулся и автомобиль с журналистами. Проехали еще километров двадцать. Припекало солнце, дул горячий ветер, в воздухе носились мириады песчинок, они попадали в глаза, набивались в рот и нос, мешали разговаривать и дышать. Поневоле пришлось вспомнить о подарке Салима и раскрыть дорожную сумку.