– Ну и кто сегодня под руку попал? – сонным голосом спросил Волослав.

– Ты знаешь, что твой брат сделал? – раздался возмущённый голос домового. Спустя секунду он вышел из стены.

– Разбил тарелку?

Это был не сарказм. Просто Волослав отлично знал как домовой болезненно реагирует на всякие мелочи.

– Нет. Посуду помыл... гадёныш!

– Ну не расстраивайся, он решил помочь, – заступился Волослав.

– А ты знаешь, чем он помыл? – спросил домовой. Ответа он не дождался и выпалил: – стеклоочистителем. Посуду стеклоочистителем помыл. Ты себе можешь это представить. Я вижу, ты меня слышишь. Если свою культю к посуде потянешь, я тебе вторую отрубаю!

– Так-так! А ну тихо! – вскочил Волослав. Он знал, что Платон может сдержать угрозу в порыве ярости.

– Я бы понял, если бы он сделал это в первый раз, – возмутился домовой уже более спокойно. – Я ему уже два раза объяснял, что так делать нельзя!

Внезапно Платон перестал орать как резаный. Он посмотрел в сторону парадного входа. По стенам прошлась лёгкая вибрация. Кто-то зашёл и хлопнул дверью. Это скорей всего пришёл Кирилл. Домовой провалился в пол. Либо пошёл скандалить, либо встречать гостей. А может, и то и другое одновременно. Волослав спокойно спустился. В холле он увидел, как Кирилл снимает куртку. Рядом с ним контрастировала Полина. Она небрежно стягивала с себя душащий шерстяной шарф. Стащив его с себя, она накинула шарф брату на шею, как удавку. Она быстро накрутила шарф ему на голову. Пока он не опомнился, чтобы дать сдачи, девушка побежала в зал, откуда послышался смех Марго. Ведьма тоже её заметила. Они побежали навстречу друг другу и начали обниматься, будто не виделись десять лет. Их можно было понять. Не смотря на разницу в возрасте они видели друг в друге сестёр, которых им в детстве так не хватало. Кирилл в долгу не остался. Сам того не осознавая, он сглазил сестру. Не сильно, но сам факт. «Уже нужно учить контролировать взгляды» – про себя отметил Волослав.

Из кухни раздался грохот посуды. А потом голос Танюши:

– А ну перестань! Перестань, я сказала!

Из кухни вышел недовольный Платон. Он шёл и стягивал с себя фартук или то, что служило ему фартуком. Не останавливаясь, он смял и бросил его в стену. Входная дверь перед ним распахнулась. Яркий отражённый от снега свет ворвался в вестибюль. Домовой как шёл, не останавливаясь так и вышел на улицу. Волослав почувствовал, что-то с ним не так. Обычно, когда домовой злится ему под руку лучше не попадаться. Он как огненный шторм, сжигающий всё на своём пути. Но сейчас поведение домового было нехарактерным. Сквозь злость пробивалось нечто другое, будто он был подавлен.

Волослав не был так глуп, чтобы рвануть за другом и спросить, что случилось. Ответа он бы не добился, а если бы и добился, то остался бы виноват во всех возможных грехах. Нужно было подождать, пока домовой перебесится.

Он пришёл на кухню, где его встретила цветущая Танюша. Она стояла столе и по-своему складывала полотенца.

– Здравствуй Волослав, как спалось? Кошмары не снились?

– Привет, золотце! – поприветствовал Волослав. Он всегда её так называл. С того самого момента, как она материализовалась. – Я всегда хорошо сплю, а сны мне не снятся.

– Знаешь, может оно и хорошо. А то приснится ужас какой-нибудь... Фу, как представлю. Чай будешь?

Волослав кивнул головой. Спустя минуту на столе появилась кружка чая. Спустя ещё минуту рядом с кружкой на тарелочке появился бутерброд с маслом и сыром. Она знала, что нравы Волослава. Ведь у них с Платоном, как у двух домовых это была одна из насущных тем.

– А что снится домовым?

– Мы существуем иначе. Вы привязаны к физическому телу. Ну в смысле ваша душа. А наш дух привязан к дому, к стенам. Физическая форма – это лишь воплощение. Ну ты и сам это знаешь. По причине нашей природы ощущаем всё иначе. У нас нет носа, но все запахи остаются на стенах и пропитывают их. Звуки не слышим, но чувствуем вибрацию.

– А глаза? У вас ведь есть глаза, – спросил Волослав, запивая бутерброд чаем.

– Глаза у нас появляются не сразу. Зрение само по себе не совершенно. Очень часто мы на него не полагаемся. Мы осознаём всё сразу. Каждый кирпичик, каждый гвоздик доносит нам информацию. Соответственно восприятие мира у нас иное. Надобность в сне у нас тоже появляется не сразу.

– Так что снится?

– Ой, ну снится как дети играют. Снится как ветер в окна бьёт. Как дождь по крыше бьёт. Платоша разве не говорил?

– Что он мне только не говорил. Всего не упомнить. Сегодня он вообще странный какой-то, – сказал Волослав и как бы невзначай спросил: – Интересно, что это с ним?

– Ой, ну его, – отмахнулась Танюша.

В этот момент Волослав почувствовал, как по полу прошла волна недовольной вибрации. Они оба знали, что Платон, даже не находясь дома их отлично слышит. Танюша присела рядом и мечтательно продолжила:

– Ещё снится, как мои старики ворчат друг на друга. Сидят такие разных комнатах и перекрикиваются. Вроде обзываются, но как-то по-доброму.

– Это разве снится? – поинтересовался Волослав. Он был уверен, что Константин с женой именно так себя и ведут.

– Насмотришься на них днём, вот и снятся потом, – отмахнулась Танюша.

На кухню вошёл Кирилл. Он сел перед Волославом и посмотрел на него глазами полными надежд. Сегодня Волослав обещал перейти к заговорам.

– А где остальные оболтусы? – поинтересовался Волослав.

Под остальными он имел ввиду Тихона, который не на шутку заинтересовался теоретической частью применения магии. Сначала древний богатырь крутил носом и относился к наставлению Волослава весьма скептично. Но немного понаблюдав за успехами Кирилла со стороны, Тихон подметил для себя множество полезных нюансов, о которых ранее не задумывался. Он приходил и наблюдал. Каждый раз Волослав поручал Кириллу новое упражнение. Упражнения были направлены на повышение чувствительности и контроля положительной магии. Позже, оставшись наедине Тихон пытался повторить упражнение. Это Платон Волославу по секрету рассказал.

Гердон учился не скрываясь, но сдержанно. Колдуном он быть не стремился, поэтому оттачивал навыки, полученные на Буяне. Присутствовал не на всех тренировках, а только посвящённых боевой подготовке. Витязь служил для Волослава тренажёром для отработки особых специфических способностей. В ходе которых сам узнал много нового. Гердон был шокирован, когда узнал каким быстрым и крепким может быть человек. Оказалось, что магия способна увеличить не только силовые показатели. Он конечно и раньше видел такое, когда тренировался Черномор, но предводитель войска света не был человеком. Хоть старый вояка своё происхождение не афишировал, все богатыри это понимали. Не знали только кем именно был их глава. Лишь по знакомству с Волославом Герд узнал происхождение бывшего наставника. Однажды они с Волославом отрабатывали временное увеличение силы. Это не было для Гердона сюрпризом. Он и сам будучи воином света умел это делать. А вот когда Волослав начал ускоряться... Он не только ускорялся сам, но и пытался научить этому Кирилла. Тогда Герд не выдержал и воскликнул во время тренировки:

– Почему Черномор нас этому не учил?

– А он и не знает, что этому можно научить, – безразлично отмахнулся Волослав, – он таким родился.

Островитянин насупился.

– Не расстраивайся, практически никто не знает. Все, кто на это способен – самоучки, включая меня.

– Разве колдуны не хвастаются каждым достижением? – саркастично спросил Тихон.

– Такими не хвалятся.

– Почему?

– Ловкость и сила долгое время было большим преимуществом. Ещё каких-то полтора века назад основным оружием была дубина с гвоздями. Зачем учить конкурентов уравнивать шансы?

Гердон задумался. Тихон натянул гримасу не удивления.

– Этот колдун, что напал на вас, чуть не убил тебя. Он обладал огромной мощью. Умей он правильно её использовать, ему не пришлось бы уродовать своё тело и превращаться в зверя. Попадись тебе кто-то из старой гвардии, хотя бы старше ста девяноста лет и исход бы мог быть совсем другой.