* * *
– Мистер Холланд? Проснитесь. Проснитесь, пожалуйста…
– Кто это?.. Что вам угодно? – Джон, близоруко щурясь, торопливо нашаривал рукой пропавшие очки. – Спасибо. Мои… О, какая встреча! Капитан Бутаков. Кто мог подумать? Каким ветром вас занесло в Филадельфию? Да еще сюда, на пленэр? Время-то позднее…
– Ваши домашние направили меня в паб. А там сказали, что после пятого стаканчика вы обычно идете отдыхать в парк.
– Что значит «обычно»? Только вторую неделю… – Джон явно смутился. Выглядеть в глазах кого бы то ни было опустившимся, спивающимся субъектом он не хотел.
– Но сегодня вы имели все шансы сильно простудиться. Уже не май месяц.
– А вам-то, простите, какое дело до меня и моего здоровья, молодой человек? Или, получается, что вы меня специально искали? Может быть, и прикатили сюда из столички сугубо по мою душу?
– Не поверите, но именно так, – улыбнулся Бутаков. – Вы позволите присесть?
– Пожалуйста, скамейка длинная… Только какой теперь у вас может быть до меня интерес? Я же нынче «технический авантюрист» и понимаю что-то исключительно в сольфеджио, да в игре на фортепьяно. А там, рядом с вами в Вашингтоне, теперь полным-полно самых настоящих специалистов в области подводного плавания. Дипломированных, между прочим… Или с «Фултоном», то есть с «Сомом», что-нибудь приключилось, боже упаси… – вдруг возбужденно вскинулся Джон, окончательно выходя из сонного ступора. – Но наши газеты ни о чем таком не писали…
– «Сом», слава богу, в полном порядке. Кстати, у командира и офицеров отзывы о корабле очень хорошие. Вам велено кланяться.
– Спасибо. Камень с души. Но тогда, какого еще рожна я вам понадобился?
– В общем, дело в том, что наш новый управляющий министерством, вице-адмирал Дубасов, не желает вести дела с господами Райсом, Фростом и их новыми инженерами без вашего участия. А вопрос о серии «улучшенных» «Сомов» стоит весьма серьезно. Да, я вас прекрасно понимаю. И знаю, что вы хотите мне сказать по их поводу. Но позвольте, сначала я изложу то, что мне поручено начальством до вас донести, а потом уж выскажете все свои возражения в любых непарламентских выражениях? О’кей?
– Ладно. Потерплю. Ради вашего нового начальства.
– Как нам стало известно, процесс «Холланд против Райса» подходит к кульминации. И вы, к сожалению, имеете очень высокие шансы его проиграть. В результате хозяева «Холланд торпедо боутс» завладеют вашими главными патентами окончательно. Но такого развития событий нам желательно не допустить… Предполагая, что сложности с судом у вас в первую очередь связаны с финансовыми вопросами, в частности с оплатой адвокатов, мне поручено передать вам двадцать тысяч долларов. За консультационные услуги при покупке и освоении «Фултона».
– Простите? Что вы сказали?.. Сколько?! Я не ослышался? Двадцать…
– Ровно двадцать тысяч североамериканских долларов. Вы как предпочтете получить? Наличными? Или же я должен буду положить деньги на указанный вами счет?
– Подождите, Александр. Я должен все это… переварить. Все так неожиданно, и…
– Неожиданным для нас было то, как двое этих, с позволения сказать, бизнесменов, с вами обошлись. Но вы ведь не отказались от борьбы, Джек? Вы в силах дать им бой?
– Да, мой дорогой! Да, мой друг! Уж теперь-то мы повоюем… Как, как же говорил тот болгарин?.. Господи, запамятовал… Ах, ну, конечно же: «На небе Господь Бог, а на земле – Россия!» Золотые слова. Воистину золотые! Может быть, мы пойдем, согреемся немножко, пока в пабе не закрылись?
* * *
Скромный особнячок в типичном ирландском стиле, с увитыми плющом стенами, остроскатной крышей над главным залом и каминной трубой в торцовой стене. Из окон малой гостиной второго этажа прекрасный вид на нью-йоркскую гавань, каким способен похвастаться, пожалуй, лишь Бей-Ридж в Бруклине. Дивный аромат по-ирландски крепко заваренного черного чая. И двое сухопарых, жилистых мужчин за столом, удивительно похожих друг на друга, словно родные братья. Правда, один выглядит лет на пятнадцать постарше…
– Значит, Джон, вы уверяете, что они решились на это? Совершенно уверены? Да? – нарушил наконец подзатянувшееся молчание младший из собеседников.
– Да, Томас. Я получил письмо от их морского министра. А Дубасов – человек чести.
– Конечно, мне хотелось бы его прочесть самому. Но раз таково было условие, вы правильно сделали, что сожгли его.
– Том, я понимаю ваши сомнения. В конце концов, вам пришлось повидать на веку всякое. После стольких лет в застенках вообще можно разучиться верить кому-то. Но здесь – особая ситуация. Как я понимаю, в Санкт-Петербурге закусили удила из-за подстроенного Лондоном японского нападения. А после Шантунгского побоища у всех здравомыслящих людей нет сомнений в том, что русские выйдут из драки победителями, желающими сполна поквитаться с заказчиками и финансистами навязанной им войны. Похоже, Джону Буллю придется начинать платить по счетам…
– Но вместо открытого вызова, брошенного британцам, они намереваются разыграть ирландскую карту. Использовать нас в своей игре…
– Это большая политика. Будем реалистами, Том, пока к открытому противостоянию они не готовы. Их флот критически уступает английскому.
– Но вы построите для них свои подводные лодки, Джек. С новейшим вооружением, с торпедами, с динамитными снарядами. Это ведь форменные монстры! В сравнении с ними даже выдуманный Жюлем Верном «Наутилус» представляется детской забавой.
– К сожалению, с этим все не так безоблачно. И вовсе не быстро. Я ведь говорил, что вторая цель моего приезда в Нью-Йорк – встречи в адвокатской конторе. Я пока еще над патентами-то своими не властен. Не говоря уж об акциях фирмы.
– Но так ли критично оно, английское превосходство на море? Кто мешает русским ударить бриттов туда, где им будет больнее всего? Отправить на юг казаков и забрать Индию? Для начала, а? Лаймиз едва справились с бурами. С учетом того, что пишут журналисты с Дальнего Востока, регулярная царская армия сегодня попросту растопчет колониальное войско Керзона. А броненосцы по суше не плавают. Вот тогда мы бы в дело и вступили. Если англичане будут связаны большой вой-ной, организовать восстание будет гораздо проще. Подавить его – едва ли возможно, и, главное, оно потребует меньших жертв.
– К серьезной войне все и идет, как я понял. Но она – дело не сегодняшнего дня. И даже не завтрашнего. Поэтому русские и не требуют от Ирландского революционного братства подниматься на бой прямо сейчас. Об этом речь не идет. Прежде всего, они предлагают нам содействие в развертывании в народных массах пропаганды идей ирландского национализма и освобож-дения. Разве не очевидно, что мы начали проигрывать борьбу за сердца и умы: три четверти прессы на Родине уже пляшет под дудку гомрулеров. И год от года ситуация ухудшается. Агитация Гэльской лиги явно теряет притягательность для молодежи, чьи горячие сердца жаждут не столько фольклора, сколько открытой схватки с угнетателями. Понимая это, русские хотят помочь нам с подготовкой боевых ячеек ИРБ. С учетом последнего военного опыта. Они готовы предоставить финансы, вооружение. Но для этого нам придется организовать отправку в Россию кого-то из наших людей. Лучших людей. Тех, кто потом будет координировать совместные усилия с нашей стороны.
Сами русские принципиально не собираются внедрять в Ирландии свою агентуру. Как подчеркнул Дубасов, «это борьба ирландского народа за свое освобож-дение из-под английского гнета. Россия не намерена указывать ирландцам, как ее вести, навязывать им свою волю или креатуры. Она готова лишь посильно помочь им завоевать свободу, ничего не требуя от них взамен». Очевидно, что интерес Петербурга – в другом. Он хоть и не был высказан прямо, но понятен. Это тотальный разгром Великобритании. Низведение ее до границ Англии. И мы для них – равноправные союзники в грядущей грандиозной схватке. Подумай! Тридцать лет назад фении даже помыслить не могли о чем-либо подобном! Сейчас же крупнейшая мировая держава готова оказывать нам помощь не на словах, на деле. Кстати, Том, они о нас многое знают. В частности, капитан Бутаков обмолвился, что русские считают систему «девяток» ИРБ излишне громоздкой и весьма опасной, с точки зрения возможного предательства. По мнению офицеров их генштаба, самая оптимальная организационная единица для вооруженного подполья – «пятерки».
