– Да ладно ты, расслабься! Давай лучше выпьем!
Алкоголь потихоньку затуманивал голову, и в очередной из тостов малолетка как-то невзначай спросил:
– А чё ты там говорил у меня дома?
– А ты чё, не понял? – я тут же ответил, еще не до конца осознавая дальнейшую цепочку событий.
«Малолетка» в это время с ехидной улыбкой уже что-то нашептывал одному из «авторитетов». Тот молча слушал, потом ухмыльнулся и кивнул.
– Пойдем отойдем, побазарим, – малолетка поднялся и направился в сторону оврага. Я пошел, а следом встали еще несколько новеньких крепких ребят и дружно пошагали за нами.
Отойдя на небольшое расстояние, малолетка оглянулся, увидел подоспевшую поддержку и без слов попытался пнуть меня ногой в живот.
Увернувшись от удара, я схватил ногу нападавшего и откинул его в сторону, одновременно вставая в стойку и оборачиваясь назад.
Скользящий удар сбоку не успел увидеть, но ждал его, при повороте вжимая голову в плечи.
Резануло ухо, и я по инерции выкинул руку в ответ, попав в чью-то челюсть.
Раздался чей-то крик.
Еще пара ударов с разных сторон в туловище и голову заставили меня теснее прижать руки к голове, а локти к бокам. Какие-то удары попадали в блоки, а какие-то в цель – в нос, в сразу же треснувшую пополам губу.
Тут уже повскакивали одноклассники, а оставшиеся за столом несколько старших подошли и стали разнимать дерущихся. Хотя сложно было назвать дерущимися группу пацанов, окруживших меня, с уже окровавленным носом, ртом и разбитой губой, но все еще стоящим на ногах в стойке.
– Хорош, хорош!
– Пойдем лучше бухнем! – кто-то из непрошенных гостей уже по-корефански повел меня к импровизированному столу.
– Красава, а ты на ногах умеешь стоять! – меня уже подбадривал один из них. – Давай, за тебя!
Водка жгла рассеченную губу, голова шумела от пропущенных ударов, но кто-то из новых «корефанов» все подливал и подливал мне.
Так прошли еще пара часов за «столом примирения»…
– А ты чё завелся-то? – участливо спросил сосед.
Я молча повернул голову, но ничего не сказал, в голове дико шумело.
– Да тебе спать уже пора, – деловито сказал он, – пойдем провожу.
Я поднялся, посмотрел в сторону палаток и поддерживаемый новым приятелем поплелся от стола.
– Куда вы его повели? – откуда-то издалека прозвучал тревожный голос одноклассницы.
«А Аня молодец!» – я сквозь туман узнал ее голос.
– Тебе что, больше всех надо? – кто-то из пришедших сразу же закрыл ей рот.
Не пройдя и половины пути до палаток, недавний сосед по столу остановился:
– Давай передохнем.
Мы встали.
И к нам со стороны поляны потянулись еще несколько пришлых.
Сильный удар под дых прилетел неожиданно, согнув меня пополам. И сразу же посыпались новые…
Кто-то из одноклассников попытался что-то прокричать, но их быстро заткнули.
Не в силах устоять, я упал на колени и пригнул голову к земле, обхватив руками. Трое или четверо.
Я уже не мог понять, сколько людей меня били. Нещадно и жестоко. По худому и жилистому телу в ход пошли уже удары ногами.
И если корпус это еще выдерживал, отвечая гулким звуком, то пинки в голову отдавались снопами искр и резкой болью.
– Смотри, с…ка, крепкий, никак не вырубается, – шакалы уже подустали, и избиение прекратилось.
– Пойдем передохнем, заодно накатим.
– Твари, с…ки, – окровавленные губы беззвучно бормотали вслед уходящим отморозкам.
Подождав, пока те удалятся к свету костра, я попытался встать.
Глухая боль накатила со стороны подреберья, а голова предательски закружилась.
«Надо уходить! Иначе добьют. Только бы не упасть в обморок», – мысли путались, и я полуползком на полусогнутых ногах в темноте побрел в ночной лес.
Отойдя достаточно далеко, опустился на землю и прислонился к какой-то березе.
Пролежав в полудреме несколько часов, еще в утреннем полумраке направился в сторону поселка.
Родители еще спали, и чтобы не шокировать их своим видом, я забрался на чердак пятиэтажки, в которой мы жили, и уже там отключился на несколько часов.
Проснувшись, спустился с чердачной лестницы на пятый этаж и, держась за поручни, еле преодолел пролет и наконец попал в свою квартиру.
Предусмотрительная мама оставила ключ под ковриком, не зная, взял ли сын свой.
«Спасибо, мама!» – войдя домой, я сразу направился в ванную.
Осматривая себя после ночного приключения, на минуту впал в панику. Кровоподтеки и синяки на теле еще можно было закрыть одеждой, ребра тоже вроде были целые. Но что делать с лицом? Рассеченная бровь и в нескольких местах губа, разбитый нос, заплывшие глаза, но самое неприятное – багрово-кровяной синяк практически во все лицо, переходящий также на всю внутреннюю поверхность рта.
«Зато зубы целы», – злясь на себя, я уже обдумывал, как буду ходить в школу и продолжу встречаться с девушкой, с которой совсем недавно познакомился.
Внезапно в голове всплыла недавняя история, случившаяся с одним из студентов-первокурсников. Он приехал в поселок на выходные к родителям и встретил вечером на площадке детского садика под окнами дома, где я жил, компанию недавних одноклассников – ребят и девчат, цедящих пиво и покуривающих сигаретки.
Вспомнил, как их судили всем поселком, а потом парня, всегда отличавшегося хорошим поведением и отличными оценками, хоронили в закрытом гробу. Хоронили всем поселком…
Потому что подонки на веранде, мимо которой проходил студент, полные злобы на свою никчемность, сначала подозвав его к себе поздороваться, стали избивать всей толпой.
Причем наряду с пацанами в этом принимали активное участие и несколько девчонок.
А потом, на уже умершего, прыгали с поручней детской площадки, ломая ему ребра и раскалывая череп.
«Ладно, в следующий раз будешь думать, с кем за столом сидеть», – я немного успокоился и принялся дальше сочинять, что сказать родителям, своей девушке и, как и когда идти в школу с таким фейсом…
А на следующий год, когда выпускной в школе совпал со свадьбой родной сестры в Тюмени, я даже не сомневался.
Решение было принято сразу – сидеть за столами и веселиться с одноклассниками, которые не смогли вступиться в ту ночь, как-то не очень хотелось, а свадьба намечалась интересная.
И я не пожалел.
Будущий муж сестры работал в одной из структур «Лукойла», имел среди коллег и руководства неплохой авторитет, да и друзья у него были стоящие. По крайней мере, на тогда у меня не было ни одного знакомого, на кого можно было бы хоть в чем-то положиться.
Свадьба была солидная и веселая, мне нравилось наблюдать за ребятами, старше меня на десять-пятнадцать лет, серьезными и уверенными в себе.
Особенно запомнился момент, когда ко мне подошел один из гостей и завел разговор про Омск.
Я, хотя и родившийся в Омске, но выезжавший из поселка не более двадцати раз, был очень удивлен, когда человек, объездивший всю Россию по работе, искренне говорил, что Омск это самый красивый город, который он видел, со своей уникальной энергетикой и людьми, крайне порядочными и волевыми.
Тогда это казалось чем-то далеким и непонятным, пока в скором времени я сам не переехал учиться в Омск, где и остался, создав семью и воспитав троих детей.
Вот так и получилось, что пока одноклассники отмечали выпускной, я гулял на свадьбе своей старшей сестры. Сестры, с которой позже жизнь свяжет меня не только кровными, но и узами неоплатного долга за спасение утонувшего и непостижимым образом вернувшегося к жизни старшего сына.
Тогда я заглянул во взрослую жизнь, где есть понятия слова и крепкой дружбы.
Студент
Студенчество, кому-то бремя и обуза.
Тебе же время перемен.
В тот же год я поступил в Омский государственный институт сервиса на специальность «экономика и управление на предприятии».
