«Почему ты его не любишь?»

Сауина впервые задумалась, как это донести до сестры, ведь она даже самой себе не могла внятно ответить на этот вопрос.

«Это все не похоже на правду.»

«Что все?»

«Он не может нас любить, а мы его.»

«А как же мама?»

Сауина вздохнула.

«Не знаю. Пусть любит, если хочет.»

«А он же любит маму?»

«Мама красивая, ее можно любить»

По задумчивому молчанию сестры Сауина поняла, что без пояснений не обойтись.

«Еще любят родных. Их любят не за красоту.»

«А он нам родной?»

«Нет, конечно.»

Любят только родных или красивых – это же просто. Сауина сама поверила в это, хоть и сомневалась немного. Однако, она была еще ребенком без жизненного опыта, без навыков распознавания человеческих душ и натур. Девочка опиралась на интуицию, но та могла дать только ощущения, а не четкие ответы на сложные вопросы.

Телефон Адины нашли в застегнутом наглухо, плотном боковом карманчике куртки. С ним ничего не случилось – ни скола, ни царапинки. Последнее сообщение в мессенджере было адресовано Сауине:

«Некоторые вещи нельзя изменить или поправить

Нельзя и принять

Выхода нет

Прости, что огорчаю тебя и за все разочарования

Ты всегда думала обо мне лучше, чем я есть

Люблю тебя сильно»

Сауина в тот день ездила с классом на природу. Место было уникальное, красивое и глухое. Связь никакая не работала: ни сотовая, ни интернет.

В этом доме отдыха в горах единственный обычный телефон и слабый вай-фай был только в дальнем домике администрации. Но туда еще надо было дойти, поднявшись в гору. Подросткам пришлось целый день гулять, дурачиться и вспомнить все игры, которые, наверно, были забыты еще в детском саду.

День выдался изумительно веселым. Сауина играла вместе со всеми и смеялась, а ее интуиция словно взяла отгул. Будь все по-другому, это ничего бы не изменило, только удар был бы раньше. Тем не менее, воспоминания о поездке теперь стали для нее зловещими, они были частью замаскированного кошмара.

Когда школьный автобус на обратном пути въехал в зону сотового сигнала, большинство пассажиров спало, в том числе, Сауина.

Она проснулась от тряски – автобус то и дело наезжал на какие-то неровности. Сауина вынула из кармана телефон и с разблокированного дисплея посыпались десятки уведомлений. Было много пропущенных от мамы, отчима, пропущенные с каких-то неизвестных номеров, сообщения от тети и дяди, сообщения от друзей и где-то между всеми ними, в конце, самым первым было то последнее сообщение.

Сауина еще не успела его прочесть, отвлеклась. Рядом с ней вместо девочки-соседки почему-то сидела классная руководительница. Она смотрела тревожно и жалостливо. Хотела что-то сказать, но медлила. Автобус приближался к остановке Сауины. «Ну же!» дернула себя изнутри женщина и, наконец, заговорила.

Секунды, ужасные секунды – и Сауина все узнала. Следом, в ворохе неважных, неуместных, ненавистных в этот миг чужих сообщений она сразу нашла его. Доставлено спустя шесть часов после отправки. Шесть часов как ее не стало – все было мгновенно.

«Как бы отмотать время назад и чтобы ничего не было?..»

Тогда, в автобусе, Сауина в первый раз испытала неудержимое паническое желание куда-то бежать. Когда учительница встала и отошла на минуту, девушка неожиданно вскочила с места и рванулась вперед. Ее удержали, успокаивали, кое-как довезли.

Дома были люди, ее передали с рук на руки теткам. Те отвели ее в комнату, дали ей выпить какие-то капли, от которых она стала заторможенной и первый раз впала в оцепенение, сидели с ней до глубокой ночи, все вместе плакали, уложили Сауину в кровать, постелили себе рядом и тоже улеглись.

Мать была в соседней комнате. Кажется, с ней был Ален. Приводил ее в чувство, поил лекарствами. Два раза вызывали скорую.

Ночью тетки рядом с Сауиной уснули, кто-то из них храпел. Она лежала в темноте с открытыми глазами. Как можно спать, когда она где-то там, в казенном холодном здании, одна среди чужих?.. Снова дурацкие мысли лезли в голову. Она на столе или на полу?.. Сауина плохо представляла, как устроены эти страшные помещения. В американских фильмах показывают отдельные выдвижные ящики, а у нас?.. И, кажется, их сразу раздевают, прежде чем укладывать туда… Болезненные, неприятные, навязчивые мысли шли и шли нескончаемым потоком.

«Можно я усну и проснусь завтра и это окажется сон?», – вдруг оборвала она себя посреди этого безумия.

«Моя бедная девочка», – произнес кто-то в ее голове. С ней такое бывало часто – снова кто-то разговаривал с ней с помощью мыслей, телепатически.

Сауина повернула голову вбок, к окну. На фоне светлого проема окна, не задёрнутого шторами, был чей-то силуэт. Черная мужская фигура, напоминавшая отца. Да, это был папа. Он стоял лицом к ней, но лица, как и всей передней части фигуры видно не было, свет полной луны падал ему в спину.

Тетки обе храпели, негромко, но так, что было понятно – спят крепко. Мозг Сауины, одурманенный изрядной дозой успокоительного вдруг зачудил, и она так же, мысленно обратилась к силуэту: «Папа, ты вернулся?».

«Нет, родная».

«Мне так тебя не хватает», – сказала Сауина и беззвучно заплакала.

Была пауза, но Сауина чувствовала, что отец жалеет ее, как родной любящий человек. Эмоции между ними нельзя было выразить словами, они разрывали сердце.

«Вы все оставили меня», – мысленно произнесла она с обидой и заплакала еще горше. Одна из теток заворочалась. Сауина замерла, быстро утерла ладонью глаза и перевела взгляд на родственницу, лежавшую рядом с ее кроватью на матрасе. Тетка затихла, потом вновь мерно засопела.

Когда через пару секунд Сауина опять обернулась к окну, там никого уже не было.

Впечатленная появлением отца, она принялась вспоминать всех родственников, кто когда-либо к ней являлся хотя бы раз. Дедушка, бабушка, тетя – молодая сестренка отца, умершая от гриппа, какая-то очень пожилая женщина в старинном одеянии, о которой она никогда не слышала в семье. Она тоже была ее бабкой – древней-предревней, много старше, чем прапрабабка.

Чаще всего они являлись во снах, но нередко и наяву. Это началось, когда Сауина была еще совсем маленькой, до рождения Адины.

Одна бабушка с гладкими черными волосами, слегка выглядывавшими из-под неизменного белого платка на голове, одно время приходила к ней почти каждый день. Садилась на кровать в ее комнате и присматривала за девочкой. Сауина играла, рисовала, иногда шла к окну, чтобы залезть на подоконник и выглянуть во двор с десятого этажа – там же было интересно. Но это ей никогда не удавалось. Та бабушка тоже подходила к окну и ласково качая головой, давала понять Сауине, что этого делать нельзя.

Сауина очень привыкла к ней и когда та перестала появляться, долго выпытывала у мамы с папой, куда делась «бабушка в белом платке». Родители ничего не поняли, но не стали выяснять подробности, а просто решили, что ребенок у них с фантазией. «Такое бывает. И нет причин волноваться, если во всем остальном ребенок здоровый, развитый, активный», – сказала их педиатр. Ее словам родители доверяли больше, чем трехлетней дочке, оттого, рассказам девочки не придали значения.

Временами они все надолго пропадали. Потом снова приходили: то реже, то чаще. Кто-то появившись раз, почти всегда был рядом. Сауина с этим свыклась. Своих она всех узнавала каким-то неведомым чутьем и не боялась. Но иногда появлялись чужие.

Как-то на дне рождения своего одноклассника, которому исполнилось четырнадцать, в тот момент, когда он задувал свечи на торте, а вокруг были только друзья, она увидела молодую женщину за его спиной. Они были внешне похожи. Женщина смотрела на мальчика с любовью и улыбалась. Как позже выяснила Сауина, разглядывая семейные фотографии именинника, это была его покойная мама. Она умерла, когда тому было два года.

Разумеется, Сауина умолчала о том, кого видела. С раннего сознательного возраста она усвоила, что эта ее особенность может создать проблемы. Об этом всегда знали только двое: Адина и Лолик.