Это просто невероятно! Неужто такой гордый человек, как Рис, смог проглотить подобное оскорбление и снова принять к себе эту женщину?! Самое меньшее, чего от него можно было ожидать, это то, что он с позором отошлет ее прочь.

Зная, какими жалкими слизняками бывают мужчины, когда речь идет о женщине, она была готова к тому, что со временем Рис потихоньку простит Джессамин Дакре, даже станет украдкой видеться с ней, но, уж конечно, никогда снова не допустит ее к себе: ни в свой дом, ни в постель. Как бы не так — эта шлюха наслаждается всеми привилегиями законной хозяйки Трейверона! Эти двое открыто бросили вызов общественной морали, и теперь им оставалось только одно — обвенчаться!

Она дала знать, что охотно готова оплачивать золотом любую сплетню, которую доставят из Кэрли, и, услышав от бродячего торговца, что леди Джессамин спуталась с Ральфом Уорреном, чуть не запрыгала от радости. Это был словно дар Божий, что сам упал ей в руки. Что могло вернее оторвать Риса от этой женщины! Она играла наверняка и… проиграла!

Вспомнив об этом, Элинед так рассвирепела, что поняла — еще немного, и ноги просто подогнутся и она рухнет на землю. Оглянувшись вокруг, она уселась на громадном обломке скалы, поплотнее укутавшись в плащ, — вечерело, и с гор тянуло холодом. Элинед тоскливо всматривалась вдаль, где перед ее глазами расстилалась зеленая долина, а на юге, в самом конце ее, полускрытый темной массой леса, гордо высился Трейверон. Будь проклята эта женщина! Чума на нее! Должно быть, открыто наслаждается жизнью вместе с ее вероломным возлюбленным! Что же сделать, как избавиться от мерзкой ведьмы? Ведьма она и есть, брезгливо подумала Элинед. Какая бы другая смогла так ловко вывернуться? Вечно возится со своими травами да варит какие-то зелья, вот и опоила Риса, оплела колдовскими чарами так, что он жить без нее не может. Можно попробовать сыграть на этом… пустить слушок, что Джессамин Дакре ведьма, и посмотреть, что из этого выйдет. Да, подумала Элинед, нет сомнений, что ждать придется недолго.

Ральф Уоррен захватил ее, но очень скоро потерял. А Рис, дурак несчастный, похоже, в полной ее власти. Даже известие о том, что она изменила ему, к тому же со злейшим его врагом, и то ни на йоту не уменьшило голодной страсти, которую он питал к этой женщине!

Похоже, тут и впрямь не обошлось без черной магии. В конце концов, она-то ведь куда красивее, чем Джессамин Дакре! О нарядах и вообще говорить не приходится — эта несчастная замарашка и в подметки ей не годится! И что же?! Разве Рис был когда-нибудь так же беззаветно предан ей, как сейчас этой женщине?!

Элинед в ярости принялась лепесток за лепестком ощипывать прекрасные розы, заплетавшие стены беседки. Вот если бы эта мерзавка сейчас была в ее власти! Уж она бы постаралась — не оставила бы и волоска на ее голове, в клочья растерзала бы наглую шлюху! А этот Уоррен, Господи ты Боже мой! И еще называет себя рыцарем! Мало того, что потерпел поражение, так еще и упустил девчонку! Да будь ом настоящим мужчиной, запер бы ее так, что и следов бы никто не нашел! Ну да ладно, попади Джессамин Дакре в ее руки, она заставит ее с лихвой заплатить за то, что та украла у лее Риса!

Вдруг Элинед вскочила на ноги как ошпаренная. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила ее позабыть обо всем. Конечно, она не в первый раз думала об этом, но раньше идея эта казалась ей настолько чудовищной, что Элинед в страхе, гнала ее прочь… Впрочем, сейчас унес не осталось выхода: если хочешь добиться своего, не приходится быть слишком брезгливой. Она совершила ошибку, потому что не учла природу мужчин — глупцов, которых страсть превращает в похотливых животных! А она-то надеялась, что мужчины станут орудием ее мести! Элинед покачала головой — они оба разочаровали ее. С этой минуты она будет рассчитывать только на себя. Приняв это решение, она устремилась обратно. Походка ее вновь стала легкой, а па порозовевшем лице заиграла улыбка.

Щенок заковылял вслед за деревянным шариком через всю комнату, но противная игрушка коварно спряталась где-то в ворохе разбросанного по полу тростника. В полном отчаянии малыш принялся тыкаться носом куда придется, разыскивая любимую игрушку.

Глядя на него, Джессамин хохотала до упаду. Когда же наконец, вожделенный мячик снова оказался у него в зубах, Джессамин забрала его, чтобы подбросить высоко в воздух. Неуклюже подпрыгнув вверх, малыш яростно щелкнул зубами, мгновенно поскользнулся на разъезжающихся лапах и мешком свалился под стол.

За ее спиной Рис довольно посмеивался, польщенный тем, что его подарок пришелся по душе Джессамин. Похоже, она понемногу пришла в себе после того отвратительного скандала, который устроила Элинед. Рис изо всех сил старался помочь ей выкинуть все это из головы, хотя и знал, что пройдет немало времени, прежде чем ужас пережитого и стыд изгладятся из ее памяти.

Вошел слуга и, склонившись к Рису, прошептал ему что-то на ухо.

Джессамин, заметив, что он бросил украдкой быстрый взгляд в ее сторону, настороженно подняла голову, гадая, что произошло.

Едва слуга ушел, Рис бросился к ней:

— Джесси, милая, хочешь порадовать меня?

— Что?!

— У меня для тебя потрясающая новость: Элинед и ее брат приехали поздравить нас, даже привезли подарки… видно, хотят загладить свою вину.

— О нет, Рис, умоляю тебя! Только не это!

— Обещаю тебе — никаких гадостей ты не услышишь! Да и к чему им это? В замке почти никого нет, так ради кого стараться? — добавил он, с кривой улыбкой оглядев совершенно пустой зал.

— Надеюсь, тебя это обрадует, — пробурчала она наконец, хотя и чувствовала, как желудок скрутило от страха. Ей хотелось бы сделать вид, что в душе ее нет места гневу и обиде, но Джессамин не обманывалась — ненависть к этой женщине, чуть не разбившей ее любовь, никогда не покинет ее, и бесполезно делать вид, что это не так.

Но если та передумала и от всей души хочет помириться, что ж, пусть так, она согласна придержать язык и не станет устраивать сцен.

Нервно стиснув руки, Джессамин ждала, пока Элинед с братом появятся в зале.

Пальцы ее беспокойно пробежали по бархату юбки, отряхивая приставшие к ней соломинки, потом проверили прическу, не растрепалась ли она во время возни с собакой. Уж конечно, Элинед позаботилась принарядиться и нацепить свои лучшие драгоценности, чтобы ее красота особенно заметно бросилась в глаза рядом с Джессамин, одетой в простое домашнее платье. Неужели их никогда не оставят в покое, с досадой подумала она. Может, оскорбленная гордость мешает понять этой женщине, что Рис не хочет се?! Собственная наивность заставила ее улыбнуться. Когда речь идет о таком мужчине, как Рис, ответ прост. Ведь она и сама любит его без памяти. Случись ей оказаться па месте отвергнутой невесты, может статься, и она бы отказывалась поверить в то, что он больше не любит ее, и с яростью тигрицы до последнего дыхания сражалась бы, чтобы вернуть его!

К ее величайшему изумлению, стоило лишь представить себя на месте Элинед Глипн, и она поняла, что былая ненависть понемногу уходит из ее сердца, уступая место жалости.

Но вот послышались шаги, и Элинед, прелестная как никогда, в ярко-алом, подбитом мехом плаще, появилась на пороге. При виде ее прически, увитой жемчужными нитями, Джессамин восхищенно заморгала. Как только слуга помог вошедшей снять плащ, в свете факелов ослепительно вспыхнул шелк ее нарядного платья необыкновенного цвета — морской волны, затканного тончайшей серебряной паутиной, с изящно подобранными пышными рукавами, поверх которого было наброшено верхнее, изысканно расшитое лилиями и розами. Этот наряд, должно быть, обошелся его владелице в целое состояние.

Рис с улыбкой встал, чтобы поприветствовать своих гостей. Обменявшись довольно сердечным рукопожатием с юным Брином, он подмигнул тревожно наблюдавшей за ним Джессамин. У нее вырвался облегченный вздох, ведь что ни говори, а брат вполне мог бы разделять неприязнь, которую питала к ним Элинед. Но похоже, Брин, как любой мужчина, спокойно отнесся к тому, что Рис полюбил другую.