— Ты хочешь знать секрет моей силы? — произнёс Парацельс, пригубив парцеяд из стакана. Глаза чародея загадочно блестели из-под бровей чёрных, как крыло ворона… А может быть его уже просто неплохо развезло, как знать.
— Да! Да! Да, очень хочу! — воскликнула кошкодевочка, упершись руками в столешницу. Да так, что та затрещала, — Ваши возможности, всё что вы творите… оно выходит за рамки нормальности! И противоречит всему тому, чему нас учили!
— Ну-у-у, — Парацельс развел руками, — Что я могу поделать… Истинно могучий волшебник не обязан дружить с логикой и нормальностью…
— Но вы же сами ратовали за науку магии! Говорили, что магия — это точная наука! И этому учили нас.
— Да-а-а, — с важным видом протянул Парацельс, — Учил. И каждое мое слово было прочным, как молекулярные соединения в парцеяде!
— Мессир… — в голосе Ники послышались печальные нотки, — Я провела анализ… невозможно достичь такого уровня сил, как у вас, используя стандартные методы усиления и развития. Даже если продать душу демонам, они не смогут сделать человека настолько могущественным…
Кошкодевочка говорила очень горячо, почти перестав замечать всё происходящее вокруг неё. У меня сложилось ощущение, что если я прямо сейчас поглажу её по попке, она даже не заметит. Может, реально проверить?
— Я очень стараюсь, но, думаю, в лучшем случае я смогу стать лишь магистром, — печально произнесла Ника, прижав ушки к голове, — А я хочу быть как вы!
— Не торопись, спиваться — это плохая идея, особенно в таком юном возрасте, — заметил Парацельс, закусывая огурчиком, — Мне можно, я уже уважаемый и проверенный временем волшебник.
— Или может быть вы в тайне прибегаете к Тёмным искусствам? — с подозрением посмотрела на него Ника.
— Как вариант могу, — с важным видом кивнул Парацельс, — Но мне обычно хватает магии алкоголи… кхм… моей родной привычной магии.
Я осторожно погладил пушистый хвостик, так и просящийся мне в руку. Одним полушарием мозга я впитывал полезную информацию, а вторым — думал о том, что если совсем чуть-чуть приподнять мантию волшебницы, можно будет увидеть стройные линии её ножек… Кажется, парцеяд придал мне смелости, направив мои мысли в куда более фривольное направление. А ведь всего-то одну кружку выпил…
— Вы серьёзно хотите сказать, что вся ваша сила… из-за… из-за… из-за того, что вы много пьёте? — Ника округлила глаза. Кажется, происходящее почти выбило её из колеи.
— Ну как тебе сказать… — уклончиво ответил архимаг, — На мой взгляд — да… Поэтому я никому не рекомендую идти моим путём. Особенно такой юной и талантливой девушке как ты…
— Но я же хочу стать величайшей волшебницей…
— За всё нужно заплатить свою цену…
Интересно, как происходящее в Грёзах воспринимает сама Ника? Видит ли она происходящее здесь? Или же для неё всё протекает незаметно? Она начинает предаваться воспоминаниям былых деньков, и тут внезапно мысль — а что если бы там был Славка? Ой, приставать бы опять, наверное, начал бы, развратник… Хи-хи…
Ноги перестали держать Нику. Она начала заваливаться на бок. Я поспешно приобнял её и усадил к себе на коленки. Никакого разврата даже близко, чисто оказываю девушке помощь и всяческую поддержку. Правда, мой член сразу же упёрся ей в бедро снизу, натягивая ткань моих штанов, но тут уже не моя вина…
— Какую цену? — слабо произнесла Ника, продолжая смотреть на Парацельса.
Волшебник встал со стула, его взгляд устремился куда-то за пределы комнаты, пронзая недоступные нам дали. Ангелочки закружили вокруг него, щедро посыпая лепестками роз.
— Каждый божий день с утречка, — возвестил Парацельс, ткнув пальцем в потолок, — Сто отжиманий, сто приседаний… ой, это не из той оперы… я хотел сказать сто грамм, а потом ещё раз сто грамм! И обязательно закусить! А потом повторить и так до вечера! И если через сто лет после такой жизни не откинешь копыта, то гарантированно станешь архимагом!
— О-о-о! — торжественно протянули ангелочки, порхая вокруг величайшего волшебника современности.
Мы с Никой синхронно припечатали себя ладонью по лицу. Ох уж эти хреномаги… простите, архимаги.
Парацельс продолжал расхваливать себя и рассказывать о своём величии и достижениях. Он, кажется, уже не замечал нашего существования.
Ника шмыгнула носом и положила голову мне на плечо. Я ласково поцеловал её в висок и шаловливо провёл ладонью по бедру. Совсем молодая восемнадцатилетняя киска… разве я могу упустить такой шанс?
— Кто ты? — Ника снова шмыгнула носом и нежно потёрлась им о мою щёку, выражая тепло и своё расположение… а может быть просто сопли хотела незаметно вытереть, хитрюга. Кто этих кошек разберет. Они же вечно себе на уме.
— Почему мне с тобой так хорошо, словно с очень… очень близким другом? — прошептала она. Я погладил её по волосам, приглаживая их вместе с пушистыми ушами, чуть более холодными, чем остальное тело кошкодевочки. Так же я ощутил вибрацию, словно в груди у Ники заработал маленький моторчик, и услышал тихое урчание. Кажется, волшебнице, было со мной хорошо и уютно. Пускай она и сама не понимала, почему.
Греза-воспоминание не могла этого знать, но, судя по всему, Ника по-прежнему любила меня. Несмотря на свой недавний поступок. Любила настолько, что это отражалось даже в её воспоминаниях, никак со мной не связанных.
— Я и есть твой самый близкий друг… — прошептал я, находя своими губами её губы. Я нежно поцеловал Нику, обхватил губами её верхнюю губу, и легонько потерзал из стороны в сторону. Она жарко выдохнула, и ответила, захватив в плен губками уже мою нижнюю губу.
— Я не помню тебя… — растерянно произнесла она, отстранившись, — Кто ты? Студент из соседнего потока? Недавно перевёлся? Почему… почему моё тело так реагирует на тебя? Ты же незнакомец… это неправильно… постыдно…
— И опрокину всю науку магии, и мне возведут памятник из золота в полный человеческий рост… — продолжал распинаться рядом Парацельс, не замечая ничего вокруг. Некоторые ангелочки прекратили его славить и с любопытством смотрели в нашу сторону. Мелкие засранцы-вуайеристы…
Эх, Ника, Ника… почему же ты не останавливаешься? Почему погружаешься в Грёзы всё глубже и глубже? Что ты хочешь там найти? И что сделать? И почему это так опасно…
— Ника, — прошептал я и провёл ей рукой по лбу, возвращая локоны, — Вернись ко мне…
Она застыла, внимательно и виновато глядя на меня.
— Я не могу… — наконец, прошептала кошкодевочка.
— Почему?
— Потому что я должна…
— Давай! Вжарь ей! — внезапно пропищал кто-то из мелких паразитов. Так они всё-таки умеют разговаривать, а не только пищать?
От же мелкие ублюдки, такой момент сорвали! Мне показалась, или со мной через Грёзу заговорила настоящая Ника, а не просто воспоминание?
— Девоньки, займитесь ими, — попросил я своих галлюцинаций-кошкодевочек. Не всё же время им сидеть под партами, верно? Мои кошкодевоньки хоть и боялись Парацельса, но пока он отвлёкся, должны навести порядок.
С воем и гиканьем кошкодевочки повалили наружу из-под парты и принялись гонять мелких ублюдков по комнате. Те, пища и теряя перья, разлетались в стороны.
— Пожалуйста, не надо, — попросила Ника и отстранилась. Теперь она вела себя так, словно являлась самой обычной Грёзой и действовала по строгому шаблону, — Зачем так распутно себя вести…
Услышав слово «распутно», Парацельс тут же прекратил процесс самовосхваления и огляделся по сторонам.
— Так, что тут ещё за разврат в моём присутствии? — возмутился Парацельс, вспомнив наконец, о нашем существовании, — Вы меня вообще слушали? Я тут между прочем мудростью поколений делюсь! Сейчас как надаю вам обоим по задницам!
Он недовольно посмотрел на меня и щёлкнул пальцами. Все пространство вокруг меня заволок лиловый туман… странное фиолетовое сияние ударило по глазам… минуточку, я кажется его где-то уже видел!
Издалека до меня донёсся утробный кошачий мяв. Какого чёрта? Что произошло?
