— О, прекрасно! — только и могла сказать Айна. — Спасибо.

— Это не мне, а мастеру. Пойдем вечером гулять?

— С удовольствием.

Чудеса не прекращались.

Во время прогулки по палубе пришел матрос и сказал, что господин капитан просит ее подняться на мостик.

— Пойдемте вместе, Мюджиб, я боюсь, — пошутила Айна. — У него такой грозный вид.

— Пойдемте. Я провожу вас.

Капитан, толстый, с каким-то странным оливковым цветом кожи мужчина, с выпученными рачьими глазами, с неизменными по моде закрученными кверху усиками, весь облитый золотом нашивок, погон, пуговиц, шитьем козырька, сказал на плохом английском языке, прижимая руку к сердцу:

— Я рад приветствовать вас на борту своего судна и льщу себя надеждой, что мадам не откажется завтра отобедать со мной и с… — капитан кивнул в сторону Мюджиба, — моим старшим помощником.

— Благодарю вас, капитан, за любезное приглашение. Я с удовольствием принимаю его.

Мюджиб с улыбкой поклонился и вежливо сказал:

— Желание капитана для меня приказ.

Обедали в капитанском салоне. Стол был сервирован богато и с большим вкусом. Очевидно, на судне служил опытный стюард. На белой скатерти сверкали и переливались разноцветными огоньками хрустальные бокалы, тускло поблескивал мельхиор, в вазе стояли живые цветы. Подавал им молчаливый бой-китаец. Он незаметно менял блюда, старался угадать каждое желание гостьи.

Сначала разговор вращался вокруг всяких пустяков. Капитан Экшиоглу расхваливал свое судно, рассказывал о Стамбуле, восхищался красотой города, советовал Айне непременно посетить знаменитую мечеть Айя-София, погулять по роскошной Перу, шутил, подтрунивал над Мюджибом, который почтительно улыбался и, судя по всему, был очень доволен происходящим.

Только когда слуга принес ароматный кофе и мужчины, попросив разрешения у Айны, закурили сигары, беседа приняла другое направление.

— Миссис Айна, — сказал капитан, серьезно глядя на нее, — Мюджиб рассказал мне вашу историю. Она очень меня тронула. Вы с мужем благородные люди. Вы попали в беду. Ну а как поступают друзья в таком случае? Помогают, даже если под удар придется подставить свою голову. Так? Вот мы и должны помочь вам, миссис Айна.

Айна с сомнением покачала головой:

— Я очень признательна вам и Мюджибу. Мне стало как-то теплее жить на свете от сознания, что я не одна и в далекой Турции у меня появились друзья, но… — она помолчала, — что могут сделать два добрых моряка против вооруженных до зубов охранников, тюремных стен? Боюсь, что…

— Вы напрасно так думаете, миссис Айна, — обиженно прервал ее капитан. — У двух добрых моряков есть десяток добрых друзей-единомышленников, все еще занимающих высокие должности и посты в султанских учреждениях. Но не будем предвосхищать событий. Подождем прихода в Константинополь.

— Правда, миссис Айна, — вмешался в разговор молчавший Мюджиб, — подождем. Обстановка покажет, что делать дальше. Мы должны догнать «Трафальгар», хотя он и вышел из Бомбея раньше. А пока вот что я хочу предложить вам. В Стамбуле вы поселитесь у моей матери, в районе Бейоглу. Она примет вас, как дочь, а я буду счастлив оказать вам маленькую услугу.

— Я не хотела бы стеснять вас, Мюджиб, — неуверенно сказала Айна, в глубине души радуясь такому предложению.

— Вы не стесните их, миссис Айна, — произнес капитан Экшиоглу. — Первое, о чем надо вам подумать, — о безопасном и удобном жилье. Дом Мюджиба удовлетворяет этим требованиям.

— Вы не будете обузой. В доме несколько комнат, живут там две женщины. Мать и сестра. Все складывается очень удачно. Наш пароход встает на ремонт, больше в море не пойдет, и месяца два мы пробудем в Константинополе, — сказал штурман.

— Я не знаю, как благодарить вас обоих! — воскликнула Айна. Она была растрогана, слезы выступили у нее на глазах. Совсем чужие люди и стали друзьями.

Обед затянулся до вечера. Айна вернулась в каюту полная надежд. Ей невероятно повезло на этот раз.

7

Загрохотала якорная цепь. Айна вышла на палубу. Несколько часов судно шло по Суэцкому каналу. По обоим бортам тянулась желтая скучная пустыня. Лишь иногда вдалеке появлялись группы пальм, зеленые квадратики рисовых полей. Стоял нестерпимый зной. Палило какое-то белое, мутное солнце. На зубах поскрипывал песок, принесенный горячим ветром из Сахары. Пейзаж утомил ее. В каюте переносить жару было легче, чем на палубе.

Сейчас «Энвер Паша» остановился в расширении канала, называемом Горьким озером. Здесь чаще всего расходились караваны судов, идущих навстречу друг другу — с севера на юг и с юга на север.

Айна огляделась вокруг и чуть не вскрикнула от радости. Не больше чем в ста пятидесяти метрах от «Энвер Паши», тоже на якоре, стоял «Трафальгар». Айна заволновалась. Надо скорее попасть на него, хоть на несколько минут. Может быть, удастся повидать Алека. С полубака от якоря к ней шел улыбающийся Мюджиб, одетый в короткие штаны и рубашку хаки с закатанными по локоть рукавами. Он еще издали показывал ей на «Трафальгар».

— Все-таки догнали! Я был прав, — произнес он, подходя. — Придется нам здесь задержаться суток на двое. Сейчас подходил катер, и с него сообщили: движение по каналу закрыто. Произошло столкновение, одно из судов затонуло, и пока его не оттащат с нашей дороги, будем стоять. Задержка.

— Мюджиб, вы можете доставить меня сейчас на «Трафальгар»? — умоляюще попросила Айна. — Мне так надо повидать Алека!..

— Подождите несколько минут. Боцман спустит шлюпку, и я сам отвезу вас туда.

Через полчаса Айна уже плыла на гребной шлюпке по Горькому озеру. Четыре матроса дружно ударяли веслами по воде, на руле сидел Мюджиб в белой тропической фуражке с огромной золотой эмблемой и легком кителе с шевронами старпома на рукавах.

Они подгребли к обшарпанному, в ржавых потеках «Трафальгару». С фальшборта спускался грязноватый, замасленный штормтрап. Шлюпку никто не встретил. Мюджиб сложил ладони рупором, крикнул:

— Эй, на «Трафальгаре»! Примите человека!

Его услышали. На палубе показался матрос и бросил в шлюпку конец для швартовки.

— Сколько вы тут пробудете, миссис Айна? Я приеду по первому вашему зову. Нет, пожалуй, я сам поднимусь наверх и согласую сигнал с вахтенным штурманом.

Мюджиб ухватился за штормтрап и ловко, по-морски, поднялся на палубу. За ним полезла Айна. Первого, кого она увидела, был Алек. Он сидел на трюме безразличный к тому, что делалось за бортом, и ел суп из глиняной миски. Рядом обедал Мерфи.

— Алек! — закричала Айна и бросилась к мужу.

От неожиданности он выронил из рук ложку, вскочил, схватил ее в объятия и, не стыдясь окружающих, принялся целовать ее губы, глаза, руки.

— Айна! Айна! Наконец-то! — повторял он, не в силах вымолвить ничего другого. Он целовал ее и снова повторял: — Наконец-то! Встретились…

Когда прошли первые минуты радости, Алек обернулся к Мерфи, с участием глядевшему на него, и проговорил, радостно улыбаясь:

— Мерфи, познакомьтесь с моей женой. Ах, черт возьми, совсем забыл, что вы с ней уже знакомы. Разрешите нам побыть вместе немного?

— Здравствуйте, миссис Лонг, — проговорил Мерфи, протягивая ей руку. — Я же говорил ему, что о вас не надо беспокоиться, а он все тревожился: где моя жена, где она? Вот вы и догнали нас.

— Так вы разрешаете нам остаться вдвоем? — нетерпеливо переспросил Алек, не зная, как долго Айна сумеет пробыть на судне.

— Разрешаю, — важно кивнул Мерфи. — Можете идти в каюту.

Подошел Мюджиб, поклонился Алеку и сказал:

— Все в порядке, миссис Айна. Они дадут один продолжительный гудок, когда вы захотите поехать обратно. Мы сразу же пришлем шлюпку. А если отход будет раньше, я сам приеду за вами. Желаю счастья! — Он еще раз поклонился и перелез через фальшборт.

Несколько часов Айна и Алек провели в маленькой каюте. Им никто не мешал. Когда они остались вдвоем, то снова бросились в объятия, прижались друг к другу и так застыли, не произнося ни слова. Они были вместе. Все невзгоды отодвинулись от них, страшное будущее исчезло, Алек видел только ее глаза, широко открытые, теплые карие глаза, которые он так любил…