До конца не ясно, почему именно Рим достиг гегемонии и почему этруски не смогли сохранить свое региональное доминирование. Достоверно известна польза определенных римских соглашений, после того как его региональная гегемония уже была по большей части достигнута. Большую роль в военном возвышении Рима сыграл нежесткий тип армии гоплитов с кавалерийской поддержкой в относительно открытом пространстве. Этруски переняли гоплитскую форму начиная с 650 гг. до н. э., а римляне, в свою очередь, позаимствовали у них. Реформы царя Сервия Туллия (около 550 г. до н. э.) объединили тяжелую пехоту и кавалерию. Его пехотный легион, насчитывавший, вероятно, 3–4 тыс. человек, был организован в независимые центурии со щитами и длинными мечами, сопровождаемые 200 или 300 кавалеристами и вспомогательными отрядами.

Легион составляли крестьяне, которые вели самостоятельное хозяйство и были менее политически сконцентрированы и эгалитарны, чем крестьяне в греческом полисе. Рим, вероятно, смешивал сильную трайбалистскую организацию с городом-государством. Три «дуализма» сохранялись и в более позднем римском обществе. Во-первых, сфера «частного» патриархального домохозяйства продолжала играть заметную роль наряду со сферой публичной политики: разделение между res public (государство) и res privata (частными делами). В каждой из сфер позднее развилось собственное, гражданское и частное право. Частное право распространялось на законные отношения между семьями. Во-вторых, наряду с официальными отношениями граждан и их разделением на сословия и «классы» сохранялись сильный клиентелизм, политические фракции и клики. Это, вероятно, возвращало их обратно к кланам и квазиродственным альянсам. В-третьих, в Риме также имел место дуализм государственно-политических структур между сенатом, вероятно выполнявшим роль собрания старейшин кланов и родов, и народом, суммированный в знаменитом девизе Рима — Senatus Ро-pulusque Romanus S.P.Q.R.^[72] («Сенат и граждане Рима»). Этот характерный римский дуализм племени (рода) и города-государства предполагал модификацию греческой федерации сильных полисов в соответствии с нуждами сухопутной экспансии.

Государственно-политические структуры включали два основных элемента. Первым был дуализм сената против народных собраний. Таково было происхождение «сословий» — сенаторских и всаднических, а также политических фракций: народной фракции и фракции лучших (то есть олигархической), которые были важны и в поздней республике. Наряду с этой иерархией существовала вторая иерархия классов в латинском смысле этого слова.

Наше понятие «класс» происходит от римского elassis — ранжирование обязательств воинской службы в соответствии с имущественным критерием. Позднее римляне приписывали создание ранжирования Сервию Туллию. В те времена имущество измерялось в количестве голов крупного рогатого скота и овец. Самой древней формой, дошедшей до нас благодаря Титу Ливию и Цицерону, была форма из четырех типов центурий. Она измеряла имущество в весе бронзы. Самый богатый класс (разумеется, всадническое сословие) предоставлял 18 центурий (каждая центурия состояла из 100 человек) кавалерии; следующий класс —80 центурий гоплитов; следующий —20 центурий пехоты без кольчуг или щитов; следующий — 20 центурий без поножей; следующий — 20 центурий, экипированных только длинными копьями и метательными копьями; следующий — 30 центурий носильщиков. Они назывались assidui, поскольку предоставляли финансовую помощь государству. Ниже их были пролетарии (proletarii)., которые могли предоставить государству только детей (proles), составлявших одну номинальную центурию без обязательств воинской службы. Каждая центурия обладала равным правом голоса в основных народных собраниях — центуриатных комициях (comitia centuriata). Эта система проводила имущественный ценз на гражданство, наделяя правом голоса лишь мужчин, даже из числа пролетариев. С самого начала коллективная организация римской власти смешивала экономические и военные отношения.

Это также была действительно «классовая» система в социологическом смысле (рассмотренном в главе 7). Классы были экстенсивно организованы вокруг государства в целом, они также были симметричными в этом отношении, хотя клиентелизм предоставлял «горизонтальные» организации, которые ослабляли вертикальную классовую борьбу. Но, как и в Греции, значительный вклад военных/политических сил делал эту систему отличной от современных классовых систем. Римский успех базировался на сплаве военной и экономической организации в государстве, связывающем стратификацию и гражданство с необходимостью ведения сухопутной войны.

Римский милитаризм объединял два элемента, которые (вплоть до греческих гоплитов) были антагонистическими в древних обществах: разделяемое чувство «этнической общности» и социальную стратификацию. Это объединение было также полно созидательного напряжения. Оно вызвало два противоречащих социальных тренда. В отличие от Греции, где кавалерия были заменена тяжелой пехотой, в Риме одновременное развитие получили тяжелая кавалерия и тяжелая пехота. Роль легкой пехоты, набираемой из низших классов, была передана вспомогательным отрядам союзных народов. Сами римляне стали тяжеловооруженными гоплитами со снаряжением, предоставляемым государством. Но классовая борьба сохранила элементы социальной базы тяжелой пехоты и кавалерии. Последние были вынуждены принимать богатых плебеев (простолюдинов), тем самым пополняя свои ряды. Тем временем в 494 г. до н. э. крестьянские собственники поднялись на, возможно, первую из пяти военных забастовок, отказываясь нести военную службу до тех пор, пока им не будет позволено избирать трибунов от народа, которые должны были стать посредниками между ними и магистратами патрициев. Так была зафиксирована первая в письменной истории забастовка большинства. Классовая борьба внесла огромный вклад в военную эффективность Римской республики.

Сочетание трайбалистских форм и форм города-государства, а также гражданского равенства и стратификации позволили римлянам гибко и конструктивно решать вопросы с покоренными и народами-клиентами в Италии. Одним давали гражданство, но без права голоса (которым они могли воспользоваться, только если эмигрировали в Рим), других рассматривали как автономных союзников. Основной целью был демонтаж потенциально враждебных лиг государств. В каждом государстве сохранялась своя классовая система, которая препятствовала созданию организаций против Рима на широкой «национальной» основе. Федеральные союзники играли важную роль на протяжении Пунических войн, предоставляя огромное количество вспомогательных отрядов вместо налогов и дани. Пока Рим оставался (маленькой) империей доминирования, а не территориальной империей, осуществляя господство через своих союзников и государства-клиенты без территориального проникновения.

Эти тактики — военная и политическая — позволили Риму доминировать на юге Италии в течение нескольких веков. К 272 г. до н. э. Рим был слабо организованным федеративным государством с ядром, насчитывающим около 300 тыс. граждан, теоретически способных нести оружие, правившим территорией в 100 тыс. квадратных километров, с грамотной администрацией, регулярными переписями, развитой конституцией и правом. Около 290 г. до н. э. появились первые дворы для чеканки монет. Но пока Рим все еще был провинциальным отростком Восточного Средиземноморья.

Первые трансформации произошли в ходе долгого конфликта с карфагенянами, которые препятствовали морской экспансии Рима, в том числе в южном направлении. В Пунических войнах, которые с перерывами велись начиная с 264 до 146 г., Рим построил флот и практически полностью уничтожил Карфаген, присвоив всю его наземную и морскую территорию. Вторая Пуническая война (218–201 гг. до н. э.) была эпической и решающей. Поворотным моментом было внезапное вторжение Ганнибала с небольшой армией в Италию, кульминацией которого стала его сокрушительная победа при Каннах в 216 г. до н. э. В этот момент карфагеняне не смогли снабдить его подкреплением для решающей атаки на Рим. Римская способность к самопожертвованию продемонстрировала милитаризм социальной структуры. В течение около 200 лет до 13 % граждан были единовременно «поставлены под ружье» и по крайней мере половина из них служили минимум семь лет (Hopkins 1978: 30^_33) — Они вели войну на истощение против Карфагена, последовательно посылая многочисленные войска на фронт, заменяя убитых и раненых быстрее, чем это делал Карфаген. Постепенно они выбили карфагенян из Италии и Испании. По пути они свели счеты с кельтскими народами — союзниками Ганнибала, поскольку они были врагами Рима. Север и Запад теперь были открыты для имперских завоеваний. Затем они вторглись в Африку, разгромив армию Ганнибала в битве при Заме в 202 г. до н. э. Условия заключенного мира были унизительными для Карфагена и включали изгнание Ганнибала. Западное Средиземноморье теперь было открыто. В конце концов в Карфагене вспыхнул мятеж, и в 146 г. до н. э. город был уничтожен, его столицу сровняли с землей, а библиотека была символически пожертвована царю варваров Нумидии.