— Ты что, куришь? — разворачиваюсь и вижу Даниэля. Вот Сюзанне попадет сейчас. Смотрю по сторонам, охрана успела зайти в бар, ищет моих подруг. С противоположной улицы бегут фотографы. Вот жеж. Что будет?

— Уезжай от сюда, фотографы...

— Поздно, вы втроем и так много шума наделали, завтра это во всех новостях будет. Кто из вас это придумал? — отчитывает он, не отпуская меня. Я за миг протрезвела, стою вся дрожу и от холода, и от страха.

— Не надо их сюда впутывать. Мы просто решили развеяться. Не всю жизнь по правилам же жить?

— Куда бы вы не пошли, за вами будут следовать папарацци. Нет возможности Сюзанне с Мари развеяться в этом городе, он слишком мал. Слухи расходятся быстро. Тебе не понять.

— Ну да, куда уж мне, Ваше заносчивое Величество, — говорю я по русский. Я тоже хочу его задеть. Мне обидно за его слова.

— Я тебя понимаю, — переходит он на мой язык.

Парень, с которым я курила, до этого слушал нас. Теперь же не понимая, решил, что ему пора уходить.

— Это не честно, — скулю я. Вот почему он такой понятливый, хороший. Нет, все-таки алкоголь из меня еще не до конца вышел.

Даниэль берет меня за руку, притягивает меня к себе.

— Давай в машину, быстро... — я только хочу что-то сказать ему, он дергает меня, — черт, не успели. — Сметает меня в охапку, крепко крепко. Я чувствую запах его духов. Начинаю согреваться от тепла его тела, так тесно мы стоим.

— Ты чего? — пискнула я, когда он еще сильнее сжал меня, переставил меня в другую сторону, закрывая спиной.

— Там фотограф, — продолжает он меня обнимать. Но вижу раздумывает. Его все равно камера поймала, он пытается сделать так, чтоб мое лицо не смогли заснять. Я бы так быстро как он, не сообразила.

— Что делать? — поднимаю на него испуганные глаза. Он злой. Челюсть сжал, видно, как скулы подрагивают. Он поднимает воротник своего пиджака, старается закрыть мне лицо от объективов фотокамер.

— Настенька, — нежно, по русский продолжает говорить мне. — Обними меня сильнее и постарайся прятать лицо. Хорошо? — И слова у него нежно выходят и объятия.

Я киваю. Вжимаюсь в него, стараюсь лицо куда-то ему в подмышку спрятать. А как по-другому? Даниэль идет боком, а я почти задом. Мне неудобно, он понимает это. В итоге снимает свои пиджак, закрывает им мой верх, чтоб головы видно не было, но дает возможность видеть куда мы идем. Мы стремимся к машине.

Охранники расталкивают толпу зевак, что пьяными вывалились из бара, посмотреть на принца. Первой в машину садят меня, потому что принц отдал такой приказ. Охрана перехватила инициативу прятать меня от камер, а принц может обойти машину и сесть спокойно с другой стороны.

— Где девочки? — интересуюсь у Даниэля, когда он садится около меня на сидение.

— На пути во дворец.

— Ой.

— Еще какой ой.

Мы продолжаем говорить по русский, Макс и другой охранник нас не понимаю.

— А меня куда?

— Тоже туда.

— А может домой? — умоляю злого принца.

— Дома надо было сидеть и напиваться, а не в баре.

— Это что за двойные стандарты? Ты не против что бы мы пили, ты против что бы мы пили в баре.

— Настя, вы девочки взрослые. Но почему такие глупые? — зарывает ладони в волосы, растрепывая их. Вижу, по жестам и его состоянию, он устал. А тут мы, точнее я, с пьяными проблемами. Стыдно то как, да еще и глупой назвал. И правда, я очень глупая. Глупая что влюбилась в него, глупая что подслушала, не ушла вовремя. Глупая, что саботировала девочек выпить со мной, из-за него и моей глупости.

— Ну спасибо, — отвернулась я к тонированному стеклу.

— От твоего сарказма, я бы отказался. На завтра ситуация станет хуже, если мы не успеем за ночь все изъять.

— Не успеете, потому что ты приехал. Чего ты вообще приехал? — его теперь грубый тон режет мое страдальческое сердце. Зачем так грубо?

— В твоей сторисе Сюзанну увидел и вас всех навеселе. Их уже удалили. И фотографии других посетителей бара, где вы есть, тоже. А на одной фотографии было как Сюзанна целуется с парнем каким-то.

— Сьюз, серьезно? — удивилась я, когда это она успела?

— Серьезно.

— Тогда мы точно перебрали сегодня.

Даниэль больше ничего не говорит.

— А можно мне все-таки домой? — делаю вторую попутку избежать гильотины во дворце.

— Да, сейчас пересядешь в машину к Мари и вас отвезут.

Ну и на это спасибо. Едем молча. Он все еще злится, хоть на вид он спокоен. Его выдают его сжатые в кулаки руки. Я накрываю рукой его кулак, хочу, чтоб он успокоился, чувствую свою вину. Движение чисто инстинктивное. Хочу, чтоб он не злился на меня. Знаю, что сглупила, знаю, что подвела. Но от этого не легче. Он сжимает мою руку, тянет меня к себе. Второй рукой обхватывает за попу, подтягивает мое тело ближе. Я как тряпичная кукла, поддаюсь в его руках. Все мое тело подчиняется в этот момент ему. Моя рука зажата, между нами. Он усаживает меня к себе на колени, сжимает в объятиях. Дышит неровно. Я тоже. Мы очень плотно сидим друг к другу. Жар наших тел невыносим и в тоже время, еще больше распыляет.

Смотрю ему в потемневшие глаза. Страшно. Понимаю, что сейчас, по закону жанра он меня поцелует.Вижу, что именно это и хочет. И я хочу. Но... Для нас с ним всегда будет одно огромное, но. Пусть для других он наследный принц, для меня в этуминуту в первую очередь мои хороший знакомый Даниэль, а потом уже все эти регалии. Но так как есть все эти регалии, поэтому и нельзя. Поэтому и страшно.

Но машина вовремя останавливается. Я не заметила, как охранник с Максом вышли из машины. Даниэль перекинул мои ноги к двери, открыл ее, со своей стороны, подтолкнул меня за попу, что б я выходила.

Весь следующий день провалялась в кровати, голова болела. Тошнило. На работу и учебу я не пошла. Пол утра просидела над туалетом, выпила анальгин, смогла уснуть. Проснулась в два часа дня, Мари таким же, как и я зомби, валяется на диване. Мы заказали пиццу. Поели и с включенным теликом уснули.

Мы с ней мало общались в этот день, он вообще пролетел как-то странно. Первый раз у меня такое похмелье. И как обычно, дала себе установку больше так не пить.

В среду все-таки пошла на пары, на работу не поехала. Мне было странно приезжать, а вдруг я с ним встречусь, там. Воспоминания в машине еще так свежи. Хорошо, что ничего не было. Так смогу пару дней выждать, а потом как ни в чем не бывало вернуться к работе. Такой был мой план.

В четверг я специально не пошла на работу, так как сегодня день корреспонденции, а если меня нет на месте, ее Иосиф понесет принцу. Хотя я с понедельника ничего там не разбирала. Наверное, уже много писем. Ух. Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления.

В пятницу решила, что все-таки надо будет сегодня пойти на работу. Но с учебой, еще и моими языковыми занятиями, я задержалась дольше чем планировала. Вылетаю из корпуса, пальто расстегнуто, пытаюсь намотать шарф на шею. Холодно сегодня на улице, воздух морозный.

— Ты чего не застегнешься? — спрашивает у меня мужчина, стоящий на моей дороге. Спрашивает по русский, а голос как у Даниэля. Поднимаю на него глаза, стоит мой принц. Волосы уложены, костюм, поверх кашемировое пальто, тоже расстегнутое. Струйки горячего пара изо рта идут.

— Это тебе застегнуться надо, — выпалила я. Чего вообще он тут делает?

— Тебя четвертый день нет на рабочем месте

— Я отработаю эти часы. — Мнусь на месте, отводя взгляд, что б не смотреть на принца.

— А причины у тебя есть, почему ты не появляешься?

Вот что я ему скажу? Что ты моя причина. Что я влюбилась в тебя. Но что это неправильно.

— Болела. — вру я.

— Болела и ходишь раздетая в мороз?

— Я не раздетая. И к твоему сведению, я как раз на работу тороплюсь.

— Отлично, поехали.

Ой, нет, нет. С ним в машине я точно не поеду, еще помню, как сидела на нем верхом.