— С-спасибо, — дребезжащим голосом сказал Птитс.

— Бежим отсюда! — Пиксель кивнул в сторону выхода из цеха.

— Нет! — из глотки Прониной вырвался нечеловеческий вопль. — НЕТ!!!

Охранительница опустила на глаз монокль прицела. Затем она, преодолевая агонию, выхватила пистолет и навела на убегающих Пикселя и Карла. Перед глазом выросло синеватое изображение предателей, которое Ефросинья вскоре увеличила. Точный выстрел в голову — и душа Одержимого отправится в ад…

Чёрный затылок Карла постоянно мелькал в оптическом перекрестии. Рука отчаянно тряслась — Ефросинья пыталась её зафиксировать, но жуткая травма постоянно давала о себе знать.

«Император, направь меня!»

Воззвав к Богу человечества, Пронина нажала на спусковой крючок. Пуля вылетела из дула пистолета — и задела лишь бок Одержимого. Ефросинья в гневе зарычала, и её пронзительный рёв прокатился по всему помещению. А Пиксель с раненым Птитсом напоследок мелькнули в дверном проёме запасного выхода.

Остатки маски Одержимого по-прежнему сверкали на полу, будто издеваясь над охранительницей. Не в силах больше терпеть страдания, Ефросинья уткнулась головой в пол. Наверху тянулись в бесконечность металлические потолочные перекрытия. Понимая, что уже ничего не может сделать, Ефросинья прохрипела в коммуникатор на запястье:

— Всем постам! Он сбежал, поймайте его! И УНИЧТОЖЬТЕ! А мне… А-А-А! — Пронина возопила от нового приступа. — А мне — врача! Цех второй, быстрее!

Ефросинья пыталась совладать с диким жжением в мышцах, читая имперские псалмы. Если она не смогла убить Одержимого, то смогут её воины.

* * *

Узкая автоматическая дверь закрылась, и Пиксель с Карлом очутились на полутёмной лестничной площадке. Раненый Карл держался за корсара, чьи плечи ощущали его тяжесть. И ещё капитан чувствовал невыносимый груз замешательства. Он не мог до конца осознать, где находится, и что происходящее с ним — реальность, а не какой-то кошмарный сон. Но правила игры изменились, и прямо сейчас нужно было к ним приспосабливаться. Верно ли было предать Империю непонятно ради чего? Размышлять некогда.

Взяв себя в руки, Пиксель изучил площадку. Лестницы уходили вниз и вверх на несколько этажей. Можно было добраться до крыши и улететь на тартане вместе с другими корсарами…

— Антимон! — капитан включил коммуникатор.

— Какого змея тут творится? — выкрикнул врач. — Импы напали на нас ни с того ни с сего, и мы еле увели тартану!

— Потом скажу, а сейчас надо валить, срочно! — оборвал Пиксель. — Я внутри завода, но выберусь на крышу, и тогда подцепи меня!

— Понял, кэп!

— Я скажу, когда выберусь! До этого сиди и не высовывайся!

Капитан закончил связь и нахмурился.

— Бери, — слабым голосом произнёс Карл.

Пиксель посмотрел на прежнего — или вновь обретённого — друга. Рукой в чёрной перчатке тот протянул корсару пистолет.

— Спасибо, — усмехнулся Пиксель, забрав оружие.

Имперская флотская модель, списанная десятилетия назад и купленная на чёрном рынке. Ничего сверхъестественного, но за неимением прочего пригодится.

— Он заряжен? — спросил корсар, не отпуская Птитса.

— Есть обойма.

Значит, зарядов десять или двадцать зарядов. Не так уж и плохо.

— Ну хорошо, — кивнул Пиксель, снимая пистолет с предохранителя. — Пойдём.

Придерживая Карла, корсар начал подъём по лестнице. Двигаться было трудно, и капитан при всей своей ловкости мог запросто стать мишенью.

На следующем этаже выскочил штурмовик. Из-под шлема, похожего на свиное рыло, вырвались странные шипящие звуки — специальное устройство закодировало речь солдата для посторонних. Красные глаза имперца ярко светились в темноте.

Элитный боец навёл автомат и открыл огонь. Пиксель прыгнул вниз, увлекая за собой товарища — туда, откуда они пришли. Корсар перекувырнулся и легко встал на ноги, а вот Карлу повезло меньше — без опоры он рухнул на плитку и зашипел от боли. Штурмовик быстро спустился по лестнице — но Пиксель был готов его встретить и выстрелил несколько раз в голову. Патроны пробили красные линзы, и кровь с мозгами запачкала серые стены.

— Извини, иначе не получилось, — Пиксель снова помог другу встать.

— Ничего, — отмахнулся Птитс. — Я всё понимаю.

— А где твои голограммы? — поинтересовался корсар. — Иллюзии там, чтобы по нам не били?

Карл приспустил рукав и изучил устройство на запястье. Внутри пряталось одно из лезвий, а снаружи зеленел экран.

— Заряда не хватит, да и такое надо планировать, — тряхнул волосами Птитс.

— Вот змей! — выругался Пиксель. — Всё равно прорвёмся.

Карл улыбнулся корсару так, словно ничего за два года не произошло. Капитан снова подхватил Птитса одной рукой, второй держа пистолет. Вместе они снова поднимались по лестнице, внимательно глядя наверх.

На клетку выбежал ещё один штурмовик с автоматом. Корсар выстрелил ему в руку, а затем — в лоб. И с Птитсом добрался до следующего этажа. Карл открыл болтавшуюся дверь, а за ней оказался имперский солдат в белой зимней форме. Пиксель уже навёл пистолет, но вдруг боец свалился замертво.

— Неплохо, — сказал капитан, глядя на окровавленное лезвие, которое вылезло из-под рукава Карла.

С помощью Пикселя Птитс доковылял до лестницы за дверью. Через несколько ступенек перед друзьями возникла ещё одна дверь, установленная под углом. Вдвоём они распахнули створки, и в лица подул холодный ветер.

Они находились на плоской крыше завода. Ровный железобетон сильно присыпало снегом, из-под которого тянулись вверх трубы. Рядом была самая большая из них — кирпичная громадина диаметром пять метров. Далеко внизу зеленели хвойные леса и чернела вода озера Тартарус, над которой парили имперские ховертанки, а чуть в стороне догорали руины городка. Ветер усилился, началась метель — навстречу Пикселю и Карлу летели хлопья снега.

— Антимон, ты слышишь меня? — корсар пытался перекричать завывания ветра. — Мы на крыше, у большой трубы! Лети!

— Скоро буду, кэп! — отозвался лекарь.

Откуда-то снизу раздался шум двигателей. Расправив крылья, напротив беглецов выросла белая тартана. Транспортник, который в космосе не казался чем-то серьёзным, для двух слабо вооружённых людей представлял нешуточную опасность. Рулевой за синим стеклом кабины навёл сдвоенный пулемёт, и Карл толкнул Пикселя вправо, к трубе. Свалившись в снег, капитан поднялся и спрятался за толстыми слоями кирпича.

— Что ж, теперь мы в расчёте, — заключил корсар.

На крышу выбежали имперские солдаты в белом. Пиксель подстрелил одного из них, но другие начали палить из автоматов. К счастью, на такой дистанции, да и посреди метели попасть им было сложно. Но они приближались, и до прибытия Антимона беглецы могли только подняться ещё выше.

— Справишься? — Пиксель указал на вертикальную лестницу.

— Конечно. Обижаешь, — ответил Карл.

Корсар пропустил Птитса вперёд, а затем и сам полез по трубе. Металл был холодным и ржавым, и лестница могла в любой момент обвалиться под весом двух человек. Но Пиксель не стал думать о худшем и последовал за другом на узкую площадку, кольцом окружившую трубу. Металлическая решётка, на которую ступили сапоги корсара, тоже проржавела и, похоже, слегка просела от тяжести. А до земли были многие, многие метры. Высокие ели казались совсем маленькими, а пробитая имперцами линия обороны — игрушечной. Падать оттуда очень не хотелось…

— Даже муки ада не искупят содеянное вами, мерзкие предатели! — над заводом пророкотал голос Ефросиньи Прониной.

Пиксель оглянулся и увидел, что тартана охранителей зависла прямо напротив них с Карлом.

— В укрытие! — проорал капитан.

Гремя ногами, он обогнул трубу и спрятался за ней. Раненый Птитс был не таким проворным и чуть отстал, осторожно хватаясь за кирпичи. Свет прожекторов подсветил трубу в надвигающихся сумерках, и тартана открыла огонь из пулемётов. Шквал патронов пробил металлическую площадку и превратил верхний слой кирпича в облака пыли. Решётка под ногами Карла съехала вниз по диагонали, и он не упал только потому, что крепко вцепился в ограждение.