Плебеи могли за особые заслуги возводиться в благородное сословие, но только личным именным указом правящего Императора. Это могло быть наследственное дворянство, с переходом прав на благородство детям. И ненаследственное, личное, на детей не распространяющиеся. При браке ненаследственного благородного с наследственным, дети рожденные в браке, получали титул наследственного благородного супруга.

Для плебеев была специальная Плебейская палата в Имперском Парламенте, куда они избирали своих депутатов. Была также Благородная Палата, с таким же количеством депутатов от благородного сословия. В особых случая проводилось объединённое заседание обоих палат.

В Сенат избирались даже не все благородные, а только аристократы и принцы крови. Без решения Сената не утверждался ни один закон.

А вот с благородным сословием было все сложнее. Они делились на четыре части. простые дворяне: рыцари, бароны и виконты.

Средние дворяне: графы и маркизы.

Аристократы: герцоги и князья.

И принцы и принцессы имперской крови. Они делились на принцев правящей династии, и принцев старых имперских родов, утративших права на трон, но сохранивших титулы.

Генри пошел уже почти всю стену но так ничего и не нашел. Перейдя на другую сторону он двинулся обратно. Дойдя до комбайна отца, он убедился что в этой штольне искать нечего. Оставался старый технический боковой проход, куда он и отравился.

Генри прошел по основному туннелю дойдя до входа в техническую штольню. Было видно что им никто давно не пользовался. На полу лежал толстый слой пыли, на котором не было никаких следов. Не надеясь, но скорее для для очистки совести Генри начал движение вдоль право стены. Пройдя около пятидесяти метров, он вдруг почувствовал еле уловимый знакомый запах. Неужели, — сначала не поверил он, решив, что у него обонятельная галлюцинация. Но по мере, продвижения вглубь штольни, запах становился все четче и сильнее. Подойдя к трещине в стене, Генри остановился. Из нее явно тянуло кисловатым запахом кристаллического гифтония. Трещина была свежая, возможно она появилась после недавнего технического землетрясения, вызванного горными разработками. Они были постоянным явлениями в старых шахтах.

Генри сделал пометку на стене маркером, след которого был виден только в ультрафиолетовом освещении, и двинулся дальше. По мере удаления от трещины запах становился все слабее, пока не исчез совсем. Генри дошел то тупика, и двинулся вдоль левой стены, но больше ничего не нашел.

Он вернулся к отцу, который отдыхал возле комбайна. Отец, увидев его довольное лицо, сразу все понял. Нашел, — охрипшим от волнения голосом, спросил он.

— Да, — кивнул Генри.

— Где?

— В старой технической штольне.

— Мы же там искали столько раз.

— Правая стена треснула недавно, и появился доступ.

— Ты поставил отметку?

— Конечно.

— Хорошо., — отец задумался, — значит еще одна гифтоновая гонка?

— Папа, я не хочу больше в этом участвовать, тем более, что с тобой в смене работает отец Яны. А если мы его убьем? Она же мне этого не простит. Он, конечно их бросил, и еще тот гавнюк, но все равно он ее отец.

— Значит так, — сказал отец, — Никому ничего не говорим. Будем готовиться. Просто принести в шахту снаряжение и оружие как прошлый раз не получится. Все все сразу поймут. Будем носить по частям, в разобранном виде. Только в день вскрытия, возьмем с собой ножи. А начет отца Яны, я договорюсь, чтобы его в эту смену не было в шахте.

— Спасибо, папа.

— Теперь, нужно будет перегнать комбайн в старую штольню и расширить ее. Сразу он в нее не войдет. Для этого нужно разобрать часть транспортёра. Как это объяснить администрации, чтобы они ничего не заподозрили раньше времени?

— Это несложно, — задумчиво произнес Генри, — возьмем образцы породы в штольне, добавим немного гифтония, и сажем что в этой выработке концентрация его в породе выше чем в основном туннеле. И попросим разрешения начать работу там.

— А где мы возьмем чистый гифтоний? — озадачился отец.

— Раскурочим старый датчик сирены вскрытия яйца, в нем как раз есть немного эталонного гифтония, А датчик я сниму со старого комбайна в нашей бывшей штольне. Его там оставили, потому что вытаскивать его оттуда не было смысла, — и Генри взяв инструмент направился к лифту.

Вся работа, включая подготовку образцов и обогащение их гифтонием из датчика, заняло все оставшееся время до окончания смены. В половине шестого утра, отец выключил комбайн, и он с Генри поднялись на поверхность. Приняв душ и переодевшись, они получили свои телефоны и вышли на улицу. Включив телефон, Генри сразу получил кучу сообщений от Яны, которые стал читать, сразу вспомнив, что он не предупредил ее о том, что на сутки уходит с отцом в шахту.

— Привет, любимый, вот тебе еще одно фото!

— Как я тебе? Не слишком откровенно?

— Почему не отвечаешь? Тебе не понравилось?

— Не злись, я этот купальник на пляж не одеваю. Только для тебя.

— Я не поняла, ты почему молчишь?

— Что то случилось? С тобой все в порядке? И Рая не отвечает.

— Генри, почему ты молчишь?

— Ты решил меня так бросить?

— Мы расстались?

— Ты опять пошел в этот гадюшник?

— Ты нашел себе новую бабу?

— Ответь хоть что то, паразит!

— Я тебе что игрушка, поматросил и бросил?

— Ну я вернусь, ты у меня получишь за все!

— Генри, миленький, ты живой там вообще?

И еще много в том же духе. Он быстро набрал ее номер. Она сразу взяла, и не давая ему сказать начала кричать:

— Ты живой, целый, все хорошо? Я вся извелась, ни ты ни Рая не отвечаете, я новости с смотрела, вроде ваш дом не сгорел и никого не убили, ты вообще где был, паразит? Я всю ночь не спала, не мог ответить? Узнаю, что был у тех потаскух, сама тебе все оторву! Ты чего молчишь?

— Яночка, как я тебе отвечу, когда ты мне слова не даешь сказать.

— Что значит просто Яночка? Любимая Яночка, или ты меня бросил?

— Любимая, я был на суточной смене в шахте с отцом. Мы сдаем телефоны на входе, их запрещено проносить, да и не ловит там сеть.

— Точно в шахте? Я ведь твоего отца спрошу, не дай Бог ты мне соврал!

— Давай я дам ему трубку.

— Не надо, я тебе верю, так нагло врать даже ты не будешь. Трудно было предупредить? Ты совсем обо мне не думаешь, — заплакала Яна, — а если бы я умерла от переживаний?

— Ну прости родная, как то замотался и забыл, виноват.

— Даже не знаю, как ты искупишь свою вину.

— Приезжай, и я все тебе покажу, буду извиняться всю ночь

— Это само собой, но так легко ты не отделаешься. Я еще подумаю, что с тебя стрясти, — засмеялась Яна, — ну ты в шахте был, а Рая почему с вечера мне не отвечает? И телефон у нее отключен! Неужели парня себе нашла?

Нехорошее предчувствие сдавило сердце Генри, — Яна а когда ты с ней говорила последний раз?

— В девять вечера, они с Олей были на дискотеке, к ней клеились какие то парни. Кстати, телефон Оли тоже вне доступа с вечера.

— А Олега, брата Оли, с ними не было? — с тревогой спросил Генри.

— Нет, она про него ничего не говорила. Генри, что то я стала беспокоится. Рая дома? Она бы фотки с тусы бы уже давно выложила обязательно, а ее нигде нет в соцсетях, на нее это совсем не похоже.

— Яночка, я домой, все узнаю и тебе перезвоню.

— Обязательно, и не забудь, люблю и целую тебя.

— Я тебя тоже, милая.

— Папа, нужно быстрее ехать домой, — обратился он к отцу.

— Давай позавтракаем, мама еще наверное спит, что за спешка.

— Ты завтракай а я домой.

Генри подошел к одному из горняков и попросил у него мотоцикл. Тот удивился, но не отказал. Генри сел на байк, и помчался домой. Внутри нарастал тревога, переходящая в панику. Оставив мотоцикл возле дома, он бегом бросился у двери. Открыл ее свои ключом и помчался в комнату Раи на второй этаж. Самые страшные его опасения подтвердились. Раи в спальне не было, постель была не тронута.