– Я слышала о краже, и мне действительно очень жаль. Все, что мне нужно, – ознакомиться с любыми оставшимися у вас документами. Тогда я смогу оценить, что может пригодиться для диссертации.

– Просмотр документов абсолютно исключен.

– Но моя диссертация посвящена семье Фальконе, и источники информации находятся здесь.

– Были здесь, – поправила она, взглянув на часы.

– Я обнаружила новую информацию, которая, уверена, заинтересует вас. Если бы я могла хотя бы быстро взглянуть, я бы смогла оценить…

– Книга дю Фошона содержит много информации о семье Фальконе, но вы говорите, что уже ознакомились с ней. Я не понимаю, зачем вам нужны какие-то другие документы.

– На самом деле дю Фошон преувеличил семейные свершения, чтобы предоставить доказательства своего благородного происхождения. Его поставили под сомнение, потому что в те времена дворянство было пожаловано многим семьям. Фальконе были торговцами текстилем, в их жилах не текла кровь королей, как утверждает книга. Ее следует рассматривать с определенной долей скептицизма. Мне необходимо обратиться непосредственно к первоисточникам.

– Боюсь, это невозможно, – произнесла она тоном, не подразумевающим возражений. – Я прошу прощения за это недоразумение. Если вы хотите ознакомиться с редкими книгами, вы можете это сделать. Но если нет, Эмилиано вернет вам деньги за потраченное время. Мне действительно пора идти. Желаю вам всего наилучшего в исследованиях.

– Я считаю, что у меня есть право доступа к архиву.

Графиня подошла ко мне, коротко пожала руку и вышла из комнаты. Дождавшись, пока мы покинем библиотеку, она заперла дверь. Микелоццо повел меня в свой кабинет и сел за стол, достав чековую книжку.

– Пожалуйста, скажите, сколько мы вам должны, мисс Хенлей.

– Дело не в деньгах, господин Микелоццо. У меня есть работа, и я получила на нее разрешение. Письменное разрешение.

– Обстоятельства меняются, вам должно быть это известно. Назовите сумму, пожалуйста.

– Не нужно мне никаких денег.

Он нацарапал что-то на чеке, оторвал его и толкнул мне через стол.

– Вот три тысячи евро. Уверен, вы с легкостью найдете другую тему для исследований. Генуя – большой город, в котором… как вы говорили… оживает история.

Я не стала брать чек, Микелоццо взял его сам и проводил меня вниз. На улице он протянул руку для прощания, и я машинально потянулась, чтобы пожать ее. Он вложил чек в мою руку и сжал мои пальцы вокруг него.

– До свидания, синьорина, – сказал он и вернулся в дом. Тяжелая дверь со скрипом закрылась передо мной.

Начинался дождь.

Глава третья

Я стояла в лобби некоторое время, не зная, куда идти. Надо мной в узкой полоске неба между крышами палаццо плыли темные облака, ронявшие тяжелые капли на блузу. Я стояла на крыльце, надеясь, что навес над входом защитит меня от дождя, но вода с соколиных клювов и когтей капала прямо на меня, а металлические шипы на двери кололи спину. Вход, который сотни лет сдерживал врагов, теперь отталкивал меня. Стряхнув воду с плеч, я натянула через голову свитер, набросила на плечи пальто и побежала. Через дорогу я увидела бар и нырнула внутрь.

Официант за высокой стойкой с прищуром посмотрел на меня, я кивнула ему в ответ и попросила чашку горячей воды и пакетик «Эрл Грей». Поставив чашку на ближайший столик, я плюхнулась на стальной стул без подушки.

Роза не преувеличивала трудности, связанные с проникновением в палаццо. Но владельцы архива по закону обязаны разрешить мне ознакомиться с их документами, хотят они этого или нет. Разве не так?

Дверь бара распахнулась, и внутрь вошли двое мужчин в темно-зеленых плащах. За ними следовала брюнетка в черной кожаной куртке. Они сели за стол, и женщина направилась к стойке бара. Вернулась она с бутылкой вина и тремя бокалами. Она повернулась ко мне, миловидное лицо обрамляли короткие локоны каштановых волос. Помада была темно-красного цвета, на шее блеснула тонкая цепочка, на которой висел янтарный кулон.

Я достала блокнот и ручку, так мне лучше думалось. Нужно выяснить, есть ли какие-то варианты правовой защиты. За управление частными архивами отвечало Министерство искусства и культурного наследия Италии. Прежде чем направить запрос графу Фальконе, я ознакомилась с правилами работы с частными архивами. Я не углублялась в законодательную часть, но точно помнила, что доступ к архиву был неотъемлемым правом ученых. Не знаю, есть ли в Генуе представительство государственного архива, но это стоит выяснить. Можно было бы написать Уильяму – это был неплохой повод, но сначала я хотела найти решение самостоятельно. Мне хотелось продемонстрировать, что я сама могу решить любые вопросы и не нуждаюсь в подсказках.

Через несколько минут один из недавно вошедших мужчин надел плащ и направился к двери. Женщина наклонилась, прошептала что-то на ухо сидящему мужчине и дважды поцеловала его, прежде чем уйти.

В письме Розы говорилось о том, что бар напротив палаццо славится отличным эспрессо, поэтому я вернулась к стойке и заказала макиато. Мужчина, сидевший за столом, повернулся ко мне:

– Так ты не итальянка? У тебя легкий акцент. Откуда?

– Я американка.

– Я знал это! Я выиграл пятьдесят евро! – Он засмеялся и хлопнул себя по бедру.

– Рада за тебя, – резко ответила я.

– Я бы с радостью потратил двадцать евро из своего выигрыша на бокал спуманте для тебя.

– Спасибо, но не стоит.

– Не хочешь вина, так может чего-нибудь другого? – Я не ответила, и он добавил: – Это лишь бокал вина, а не предложение руки и сердца.

– Спуманте так спуманте, – согласилась я больше для того, чтобы он отвязался.

Мужчина подошел к бару и сделал заказ, болтая с барменом, который все время наклонялся вперед. Он принес два бокала с вином к моему столику и поставил один из них рядом с моим блокнотом.

– Спасибо, – буркнула я по-итальянски.

– Слушай, прости, что побеспокоил тебя. Дело в том, что…

– Что тебе весело делать ставки на мое отстойное итальянское произношение?

– Ха! У тебя есть чувство юмора! – фыркнул он, затем понизил голос: – Я не хотел проявить неуважение. И мне кажется, что твой итальянский очень хорош. Просто ты выглядела так, словно тебе нужно взбодриться.

Я промолчала, и мужчина вернулся к своему столику, где осушил бокал вина за пару глотков. Официант принес ему высокий бокал, доверху наполненный ярко-оранжевой жидкостью со льдом. Не отрываясь от телефона, мужчина поблагодарил его кивком головы.

Густые волнистые волосы мужчины отливали разными оттенками блонда, словно их окрасили. У него были темно-синие глаза, в уголках губ остались следы темно-красной помады брюнетки.

– Спасибо, – сказала я, поднимая бокал. – Ты хорошо говоришь по-английски. Учился в США?

Он положил телефон и улыбнулся.

– Школа-интернат в Швейцарии. Просто моя мама – американка. А ты? Расскажи, почему ты так хорошо говоришь по-итальянски? – Он наклонился и приглашающе похлопал по стулу рядом с собой.

– С радостью расскажу.

Я точно так же похлопала ладонью по стулу рядом с собой и демонстративно занялась бумагами, складывая их в стопку и ровняя, прежде чем убрать в папку.

– Меня зовут Никколо. – Он сел рядом и протянул руку.

– Изабель.

– Что привело тебя в Геную, Изабель?

– Исследования для моей докторской диссертации.

– Вау! Что ты изучаешь? Подожди, дай угадаю. Итальянскую литературу?

– Нет. – Я покачала головой.

– Архитектуру?

– Попробуй еще раз.

– История искусств? На этот раз я угадал?

– Почти.

– Что тогда?

– История. Просто история.

– Тогда ты по адресу, у Генуи огромная история. Ты уже бывала здесь раньше?

– Нет, впервые в этом городе, – ответила я. – А ты отсюда?

– Да, учусь на юридическом факультете. – Никколо провел рукой по волосам, ероша густые пряди. – На чем специализируешься?

– Я изучаю ветвь семьи Дженовезе, которая перебралась во Францию в шестнадцатом веке, но все же сохранила присутствие в Генуе.