– Как пройти к палаццо Фальконе? – громко спросила я без приветствия.
– Ты почти на месте! – по-итальянски ответила она и указала спицами налево: – Сверни налево и затем еще раз налево.
Я последовала ее совету и вышла на площадь, на которой не было никого, кроме воркующих голубей. Снова повернув налево, я очутилась перед палаццо Фальконе.
Фасад здания шафранового цвета украшали мраморные барельефы и гротескные головы. На фоне насыщенного золотисто-янтарного фасада молочно-перламутровый мрамор, казалось, мерцал даже под слоем городской пыли и копоти. Над центральным входом сидели два высеченных из какого-то камня сокола, державшие в когтях добычу. Мраморные кариатиды поддерживали выступающую стену и балкон второго этажа. Сбоку ряд дверных проемов был почти скрыт за массивными воротами с железными решетками. Название «Фальконе» было написано заглавными, немного наклоненными вправо буквами поверх прутьев.
Через открытые ворота я прошла в темное прохладное лобби и остановилась перед массивной двустворчатой дверью. Крепкий дуб покрывали железные шипы. В Средневековье такие двери предназначались для защиты от врагов – они с легкостью приводили мечи захватчиков в негодность. Рядом с двумя дверными молоточками в форме соколиных голов светился зеленый огонек современного переговорного устройства.
Я нажала кнопку «3 этаж», о которой писал господин Микелоццо. Я натерла ступню до волдыря, спина взмокла от пота. Утерев лоб, я вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь успокоить дыхание. Еще раз осмотревшись, я заметила глазок камеры, который наблюдал за лобби. Я потянулась к звонку еще раз, когда услышала стук шагов по брусчатке. Дверь с легким скрипом распахнулась, и предо мной предстал крупный мужчина. Когда я пожала его протянутую руку, под облегающим рукавом пиджака напряглись мышцы.
– Вы как раз вовремя, госпожа. Эмилиано Микелоццо, – представился он. Последний слог его имени звонким эхом отскочил от каменных стен. Тусклые голубые глаза навыкате напомнили мне о погасших мутных глазах рыбин, мимо которых я проходила вчера на рынке.
Телефон Микелоццо зазвонил, он достал его из кармана и принял вызов, закрыл второе ухо двумя толстыми, словно сосиски, пальцами. Пока он говорил, я осмотрелась во внутреннем дворе. Он был гораздо меньше, чем внешний. В центре сиял бронзовым блеском фонтан, украшенный фигурами дельфинов и мифических существ. Шафрановая краска на стенах внутреннего двора уже потеряла свой блеск и местами отслаивалась от стен. Запах, стоявший во внутреннем дворе, напомнил мне о том, как пахнет затхлая вода в вазе, цветы в которой давно увяли.
Микелоццо выглядел очень грузным. Ему могло быть как сорок пять, так и шестьдесят пять лет. Редеющие волосы были уложены в подобие тонзуры, что придавало облику определенную солидность.
– Следуйте за мной, – приказал он, пересекая двор. – Сюда, пожалуйста.
Я послушно пошла за ним через стеклянную дверь и поднялась по мраморной лестнице, серой и за много веков стоптанной ближе к середине ступеней ногами тысяч людей. В коридоре мы остановились, и Микелоццо открыл дверь в небольшую квадратную комнату с письменным столом у окна. Книжные полки позади стола были пусты, за исключением пары тонких томов на подставках в форме сокола. В комнате пахло известью.
– Сюда, пожалуйста, – повторил он, обойдя стол и жестом указывая на металлический стул. Я сняла пальто и присела. Прежде чем заговорить, я осмотрелась по сторонам.
– Спасибо за эту возможность, господин Микелоццо. Мне очень важно посетить палаццо после того, как я много читала о Фальконе. Сейчас мне кажется, что мои исследования шестнадцатого века оживают. – Едва я произнесла эту банальную фразу, мне сразу же захотелось взять слова обратно.
– Как долго вы пробудете в Генуе? – Он чуть подался вперед, и его пиджак слегка оттопырился… Неужели под ним был пистолет?
– Я буду… Я… Мне выделили средства для работы здесь в течение четырех недель.
– Четыре недели, – повторил он. – Позвольте мне быть искренним, госпожа Хенли… Коллекция документации шестнадцатого века, связанная с семьей, невелика.
– Но веб-сайт…
Он поднял руку, прерывая меня.
– Веб-сайт… Понимаете, многие документы из архива были самым вопиющим образом похищены из нашей коллекции. Поэтому я не совсем понимаю, почему вы приехали.
– Да, я читала о краже, мне очень жаль. – Я пыталась сохранить спокойствие. – Как я уже объяснила в своем письме, я рассчитываю внести вклад в изучение генуэзской истории и добиться признания для семьи Фальконе. Мне не терпится попасть в архив и поделиться с миром своими открытиями.
– Уже время, – сказал он по-итальянски, взглянув на свои часы с ремешком из крокодиловой кожи. Он поднял трубку старого дискового телефона, стоявшего на столе, и быстрыми движениями набрал номер. – Да-да, она здесь. Да, спасибо, графиня. – Он вернул трубку на рычаг телефона. Помолчав пару секунд, он вновь заговорил: – Я состоял на службе у семьи Фальконе еще до вашего рождения, синьорина. Моя семья служила тут на протяжении многих поколений. Графиня – самая прекрасная женщина в Генуе.
Послышался стук каблуков, и, повернувшись, я увидела, как открывается дверь. Вошла стройная женщина в красном платье, затянутом на талии поясом из лакированной кожи. На ее плечи была накинута белая меховая накидка, справа сияла золотистым блеском фигурка сокола, клюв его был закруглен, крошечные рубиновые глаза хищно сияли. Я поднялась со стула и протянула руку для приветствия.
– Вы, должно быть, графиня Фальконе. Я Изабель Хенли.
Она дважды кивнула и улыбнулась сомкнутыми губами, а затем перевела взгляд на Микелоццо. Мне пришлось опустить руку.
– Я уже опаздываю на встречу, и у меня совсем мало времени, но я могу показать вам библиотеку, – произнесла она на идеальном английском языке без малейшего акцента.
Я последовала за графиней, которая остановилась перед невысокой дверью. Из потайного кармана, спрятанного в складках платья, графиня достала ключ и отперла замок. В небольшой комнате загорелся свет, и графиня закрыла за нами дверь.
Окна библиотеки выходили на внутренний двор. Воздух был затхлым, пахло плесенью – видимо, комнату давно не проветривали, окна не открывали. Вдоль охряно-желтых стен растянулся ряд дубовых шкафов, за матовыми стеклами которых виднелись очертания сотен книг. Перед книжными шкафами расположились два широких письменных стола и три коричневых кожаных стула, сиденья которых выцвели и обтерлись. Графиня сняла накидку и набросила на спинку одного из них.
– Не хотите ли взглянуть на часть коллекции? – спросила она. Я с нетерпением кивнула. Графиня подошла к ближайшему ко мне книжному шкафу, отодвинула в сторону стекло и достала толстый фолиант, лежавший на нижней полке. Она аккуратно положила том c обложкой цвета слоновой кости на письменный стол. – Вы слышали о Histoire de la Maison Du Fauchon?
– Да. В ноябре, когда я начала работать над своей темой, я заказала копию в Британской библиотеке.
– Итак, вы знакомы с содержанием?
– Помимо краткого обзора биографии членов семьи он содержит копии печатных юридических документов шестнадцатого и семнадцатого веков. Она была опубликована Антуаном дю Фошоном в 1702 году.
– Я впечатлена вашими знаниями об истории моей семьи. Хотя вы далеко не единственный ученый, который исследует эту тему.
Она вернула книгу в шкаф, который закрыла на ключ.
– Графиня Фальконе, как я понимаю, вы направляетесь на встречу. Может быть, мы могли бы обсудить практические аспекты входа в архив и выхода из него, а также местонахождение документов?
– Документов? – переспросила она и подошла к стулу, чтобы взять накидку.
– Да, я запросила и получила разрешение на работу с историческими документами в архиве Фальконе.
– Вероятно, произошло недоразумение и что-то было упущено в переводе. – Она набросила накидку на плечи. – Я думала, что вы приехали, чтобы каталогизировать редкие книги в библиотеке. Сейчас в архиве осталось очень мало документов. Прежде их было больше, но недавно произошло ужасное преступление.
