– Нам нужно бежать, – с отчаянием повторила я. Видеть отсутствующее выражение на его лице было невыносимо.

– Я останусь здесь, Люци, – сказал Матс таким тоном, будто это само собой разумелось, даже не попытавшись продолжить наш блеф с фальшивыми именами. – Я с тобой не пойду.

– Что?! – Услышанное причинило мне такую боль, что слова застряли у меня в горле. Не может быть, чтобы он это всерьёз! – Это же баронесса фон Шёнблом. Она нас уничтожит. Ну идём же! Мы не можем тут оставаться!

Но Матс лишь пожал плечами, словно спор шёл о каких-то пустяках. Вроде того, какой фильм, идущий сейчас в прокате, лучше или какое мороженое вкуснее – шоколадное или ванильное.

– Разумеется, вы можете тут остаться, Люци! – вмешалась Элоди. Я посмотрела на неё в замешательстве, но она лишь улыбнулась в ответ. – Ты что, серьёзно думала, что мы не знаем, кто ты такая? Люци Альвенштейн, наследница аптеки ароматов.

– Но... – начала было я, однако Элоди, отмахнувшись, не дала мне продолжить:

– Не беспокойся, ваше маленькое безобидное враньё не играет никакой роли. Я хочу, чтобы вы остались. А в нашем доме только мы, де Ришмоны, решаем, кто тут гость – и уж никак не баронесса. К тому же мы только-только успели подружиться! Почему же ты так торопишься уйти?

– Подружиться? – с раздражением переспросила я. – Ты что-то сделала с Матсом. Ты что, за дуру меня держишь?

Элоди медленно приблизилась и положила ладони мне на плечи:

– Ничего я с ним не делала. Всё совсем не так. Я твоя подруга. Мне можно доверять!

– Никакая ты мне не подруга. Люди вроде вас и баронессы держат в заточении невинных людей. Или ты не знаешь, что баронесса годами издевалась над дочерью Виллема Бура и её сыном?

Элоди покачала головой. То ли она действительно ничего не знала о делишках баронессы, то ли не считала эту историю такой уж ужасной.

Я уже начала беспокоиться, что «вечные» могут в любой момент выйти из оцепенения – но пока это был лишь слабый голосок где-то на задворках сознания. Я опять повернулась к Матсу – и на этот раз уже просто взмолилась:

– Пожалуйста, пойдём со мной!

Но Матс в ответ лишь покачал головой:

– Я останусь здесь, Люци. Даже если ты решишь поступить иначе.

– Но почему?! – Я уже и не знала, на каком я свете.

– Моё место здесь, – выдохнул он. В его карих глазах я увидела тепло и дружескую симпатию – то самое выражение, с которым он обычно смотрел на меня. Вот только на этот раз его взгляд был обращён не ко мне. – Здесь, с... Элоди.

Щёлк! – я почти услышала звук, с которым у меня внутри треснуло и сломалось что-то очень важное.

– Ты... ты же совсем не знаешь её, – прошелестела я так тихо, что сама едва расслышала сказанное.

– Я её знаю, – и бровью не повёл Матс. – Мы с Элоди родные души, я понял это с первого взгляда.

У меня перед глазами всё поплыло, а к горлу подступил огромный ком. Что же делать? Что же тут такое творится?!

Я уже поверила, что Матс просто предпочёл красивую идеальную Элоди застенчивой блёклой Люди Альвенштейн, и уже было развернулась к двери, чтобы рвануть наружу, но Элоди меня удержала:

– Останься, Люци! Ты нужна нам. Мы ведь и с тобой родственные души. Ты и я! Признай же это наконец. – Элоди вцепилась мне в плечо словно клещами. – Мы обе избранные. Две последние примы! Мы наследницы Даана де Брёйна.

– Да что ты несёшь?! – крикнула я в отчаянии. – Что ещё за «избранные»?! И с какой это стати «мы»?! Даан де Брёйн передал аптеку ароматов нам с Матсом. Ты-то тут при чём?!

На лице Элоди вновь засияла неотразимая улыбка, но со мной это уже не работало.

– Люци... Я последняя из тебе подобных, последний сентифлёр, который встретится на твоём пути. Мы не просто избранные – мы высокорожденные. У нас есть высшее предназначение. Мы должны держаться вместе. До Матса мне вообще дела нет. Одно твоё «да» – и он снова будет твой. Но для этого ты должна мне помочь. Вместе нам так многое по силам...

Слушать это было невозможно! Поэтому я вырвалась из её цепкой хватки и бросилась к двери. Всё, чего мне хотелось, это выбраться наружу. Прочь от Матса и этого ужасного чувства у меня в животе! Я дёрнула ручку, выскочила во двор, добежала до входной калитки и стала трясти её изо всех сил. Но она, конечно, оказалась запертой. Слёзы застилали мне глаза, катились по щекам, и я почти ничего не видела – весь мир словно окутала мутная пелена.

Неужели всё это происходит на самом деле? Как же я могла быть такой легкомысленной! С чего мы с Матсом решили, что можем вот так заявиться в пещеру ко льву и выйти оттуда целыми и невредимыми?!

На душе у меня разлилось море печали. Словно робот, я подтянулась на железной калитке, перепрыгнула через неё – прямо в своём платье с рюшами – и, конечно, приземлившись на асфальт, больно ударилась локтями, но мне уже было всё равно. В тот момент в голове у меня было совершенно пусто. Я не думала о том, что делать дальше, или о том, что вообще-то мы планировали через два дня выманить у Сирелла метеорит и обезвредить его аптеку ароматов. Мне лишь хотелось как-то унять это отвратительное чувство, эту ужасную боль внутри. Я бросилась бежать – как можно быстрее, прочь, прочь! И я бежала до тех пор, пока совершенно не выдохлась. Я добрела до ближайшей станции метро и села в первый попавшийся поезд.

Ночью я спала беспокойно, то и дело просыпаясь. Не только потому, что в спальню хостела всё время кто-то входил, включал свет, шёл в туалет и обратно или громко шептался – как, например, две мои соседки по комнате, которые уже битый час рассказывали друг другу какие-то дурацкие истории. Нет, дело было ещё и в том, что я постоянно думала о Матсе и Элоди. Что же там произошло? Что же она с ним сделала?

Может быть, попросить о помощи Виллема или Даана? Виллем наверняка устроит мне грандиозную выволочку за то, что мы не придерживались его указаний. А Даан... Он не только соврал о метеоритном порошке – он ещё и не помог мне освоиться с талантом сентифлёра. Выслушивать выговор мне не хотелось, вновь испытывать разочарование в Даане хотелось ещё меньше, поэтому я решила никому из них не звонить.

Наконец наступило утро. Я не выспалась и была совершенно разбита, зато наконец-то можно было встать и начать собирать вещи. Схватив рюкзак, я скрылась от посторонних глаз в ванной, расположенной напротив по коридору. Первым делом я умылась холодной водой, чтобы хоть немного взбодриться и привести мысли в относительный порядок – но это не слишком-то помогло. Потом я достала из рюкзака зубную щётку и стала машинально чистить зубы. Разглядывая своё отражение в забрызганном зеркале, я подумала, что выгляжу глупо – хотя на мне уже и не было нелепого платья с претензией на шик, но волосы торчали во все стороны, а под глазами пролегли тёмные-претёмные круги.

– Ну супер, – сказала я себе и, выплюнув зубную пасту, подумала: «Неудивительно, что он выбрал ту дуру».

Я торопливо выудила из рюкзака свежие джинсы и пуловер. Платье я ещё вчера затолкала в мусорное ведро в комнате – видеть не могла эту идиотскую тряпку!

Когда же я снова взяла рюкзак в руки, у меня перехватило дыхание от ужаса. О боже! Дорожная аптечка осталась в «Вечной резиденции»! Я шумно втянула в себя воздух.

Меньше всего мне хотелось возвращаться туда.

С другой стороны... Нельзя же бросить там Матса. Что-то с ним всё же не так. Пусть даже Элоди нравится ему больше, чем я, пусть даже он действительно считает, что они с ней родные души – нельзя позволить «вечным» распоряжаться его судьбой.

Я нерешительно поплелась на завтрак. Во- первых, мне хотелось пить, а во-вторых, нужно было взбодриться, чтобы наконец проснуться. Топая по ступенькам, я спустилась вниз и побрела в ту сторону, откуда раздавался звон посуды. В столовой я первым делом подошла к графину с апельсиновым соком и налила себе большой стакан. Немного поколебавшись, взяла ещё чашку и налила кофе – впервые в жизни, в надежде, что хоть это поможет мне прийти в себя и собраться с мыслями.