Спать не хотелось. Да и как спать с открытыми глазами, когда всё вокруг шуршит и светится? Я слонялся по квартире и пил пиво, закусывая хлебом. Хотелось слушать музыку, но только не в плеере с наушниками. Наушники, конечно, сияли радужно и красиво, но ничего не освещали. А вот телевизор полыхал как надо – музыкальными каналами. Но крутили там не совсем то, что бы мне хотелось слышать.

Очень хотелось позвонить Алле, но ведь номер, номер… Оказалось, что я вообще не помнил наизусть ни одного номера, разве что свой. А пообщаться с кем-нибудь очень хотелось. Можно было, конечно, порыться в мобильнике наугад и позвонить кому попало, но я знал, что в мобильнике у меня накопилась дикая куча таких левых людей, которые меня даже и не вспомнят, да и я их вряд ли. Почему я не чистил записную книжку мобильника?

К кому обратиться с просьбой, прочесть в мобильнике номер Аллы, я пока не решил – то ли удивлять прохожих на улице, то ли спуститься на четвертый к нашей домовой сплетнице старухе Андреевне. Как сформулировать эту просьбу аккуратно, я не придумал, а дарить всему человечеству сплетню о том, как жилец Саша ослеп и ругается с девицей Аллой – совсем не хотелось. Кроме Андреевны я никого в доме не знал.

После обеда мне надоело слоняться по квартире, и тут пришла идея покопаться в машине. Почему я машину эвакуировал с проспекта именно к дому, а не в автосервис – этого я понять не мог. Но раз уж она здесь, то я выбрался во двор и занялся ремонтом сам, громко посвистывая. Видно было мерзко, особенно провода. Я помечтал, как бы принести сюда телевизор, чтобы светить качественным ультрафиолетом, но мечта была несбыточная. Приходилось свистеть. Через полчаса от свиста пересохли губы, и я стал размышлять, где можно в воскресенье купить хороший свисток. Затем – размышлял, как сделать хороший свисток. Наконец нашлось неожиданное решение: в бардачке обнаружилась авторучка, а когда я развинтил её и подул в трубочку, это оказался неплохой ультрафиолетовый свисточек – вполне яркий и довольно бесшумный, если не считать легкого сипения.

Со свистком дело пошло веселее, и вскоре стало ясно, что мотор цел, а дело, похоже, в электрике. Электросхема машины у меня была, да только какой в ней толк? Отвертка-пробник с лампочкой тоже не помогала – она была изобретена световыми людьми для световых же людей, а вовсе не для инвалидов вроде меня. Но вот тестер, который пищал на замыкание, оказался очень полезен.

В разгар работы пришла Андреевна.

– Сломалось? – участливо спросила она.

– А как же, Ольга Андреевна! – бодро вздохнул я. – Ремонтируем!

Андреевна помялась немного, но не уходила.

– Всё с тех пор, как машину твою во дворе помяли?

– Нет, новая поломка, – сказал я хмуро. – А, случаем, не знаете, кто её помял?

– Боюсь, не скажу… – вздохнула Андреевна. – А преступность-то растет во дворе!

– Это точно… – кивнул я рассеянно.

Андреевна оглянулась, подкралась ко мне бочком и зашептала:

– В соседнем дворе-то за гаражами утром нашли четверых мальчиков!

– Мертвых? – ахнул я совершенно искренне.

– Слава господи, живые, – вздохнула Андреевна. – Лежали, стонали, ручки-ножки переломаны, живого места нет. А вокруг – ножи валяются, палки железные и чайки японские!

– Чайки японские?

– Или чакры? – Андреевна задумалась. – Вот память, только утром участковый называл…

– Господи, какое зверство! – вздохнул я, невольно подражая тону Андреевны. – У кого ж это рука-то поднялась на детишек малых?

– Куда там! Да ладно бы ещё на детишек! – совершенно искренне вздохнула Андреевна. – А тут большие мальчики, твоего возраста, да и то – подкараулили, покалечили… Охо-хонюшки…

– Даже не знаю, что и сказать, – вздохнул я. – Поймали бандитов-то?

– А то сам не знаешь! – зловеще сказала Андреевна, и я вздрогнул.

– Ну, может по приметам… По отпечаткам… По пятнам крови…

Я вдруг похолодел и нырнул под машину, хотя там мне делать было совсем нечего. Мне вдруг пришло в голову, что если на меня попали брызги крови, то я их никак не мог увидеть. А одежда на мне та же… Я истошно загремел ключом, делая вид, что занят починкой.

– Да уж куда там… – ворковала ничего не подозревающая Андреевна. – У нас в стране сроду никого не находили… Ладно, пойду я дальше, не буду мешать. Работай, Саша.

– До свидания, Ольга Андреевна… – выдавил я, и застучал ключом в такт бьющемуся сердцу.

Вылезти из-под машины я долго не решался, пока не замерз окончательно. Наконец, выждав момент, выскочил, захлопнул капот, покидав туда инструменты, и нырнул в подъезд. Дома содрал с себя всю одежду и засунул в стиральную машину вместе с ботинками. На всякий случай – вымыл пол в квартире и немного на лестнице. А ещё очень хотелось вымыть пол в лифте – на случай, если вдруг на мне повисла капелька крови и туда тоже упала, но я понимал, что если кто-то застанет жильца, моющего лифт, – это будет самое необъяснимое происшествие в доме за всю его историю.

Ещё мне подумалось, что надо было засыпать свои следы красным перцем, потому что собака наверняка учует след, если её привезут. А ещё мне подумалось, что надо продолжать чинить машину, но выйти снова во двор в другой одежде – это очень подозрительно.

Тут, наконец, здравый смысл победил, и я взял себя в руки. В конце концов, наверняка на этих ублюдках висит куча нераскрытых дел, и менты не дураки. Да и, в случае чего, я всего-навсего оборонялся… И не до смерти же. По головам и органам не бил…

Я плюнул и решил об этом больше не думать. И снова вышел к машине. Мне сразу повезло – я, наконец, обнаружил проводок, который коротил на массу. Замотал его изолентой – и машина завелась! Я сел за руль, немного порычал мотором, взялся за рычаг передач, привычно выжал сцепление… и замер.

Стало понятно, что за рулем мне больше не сидеть никогда. И дело даже не в том, что машина ярко светилась внутри, и от этого было плохо видно, что делается снаружи… Но – разметка, знаки, светофоры… Я выключил двигатель и вынул ключ. И медленно побрёл домой, задумчиво посвистывая в трубочку от ручки и тоскливо глядя на ряды машин…