Вейкиру начало мутить. Голова закружилась от переизбытка эмоций, но истеричное ржание лошади заставило ее прийти в себя – на воительницу летел десяток демонических всадников. В строгих зачарованных доспехах, тонких, но прочных, с рогами, идущими от висков, они безумно и хищно скалились, красовались острыми клыками, будто напоминая всем, кто здесь на верхушке пищевой цепи.

Девушка отскочила от них в последний момент, получив в лицо поток разящего конским потом воздуха.

На нее никто не нападал. Ее, казалось, даже не замечали.

– Это не в заправду, – Вей почувствовала, как начинает плакать. – Этого не может быть! Это все книга.

Она вытерла слезы и подняла глаза, но снова застыла от потрясения. Картина вокруг поменялась, будто кто-то повернул трубку калейдоскопа. Теперь перед девушкой возвышался древний дворец. Он был не таким крупным, как тот, что сейчас служит сердцем Айнхириамма, однако поражал своей белоснежной величественностью. Рядом светилась идеально ровная гладь чистого озера. Оно было похоже на цирконий, окутанный легким мерцающим туманом.

«Это же Источник, – догадалась воительница. – Что же, выходит я вижу события, которые случились восемьдесят лет назад, еще до моего рождения? Нападение Безымянного Воина на первое эльфийское королевство Зайванриамм, осквернение бездонного Озера Жизни. О ужас. Но почему я вижу это? Зачем книга мне всё это показывает?»

На берегу водоема лежал Таласс. Он был пронзен уже знакомым Вейке обсидиановым мечом с горящими символами, но был жив. Предводитель пытался дышать, сплевывая кровь на серую землю, пока его загораживал собою Ксериан. Дэлион впервые видела брата таким разъяренным. Его темный металлический нагрудник был весь в разводах от крови. Свежих и засохших. Советник с силой сжимал посох, фиолетовый камень которого ярко сверкал. Позади них с огненными сферами в руках стоял еще один эльф, блондин в темно-красном плаще с вышитым гербом рода Риванор над сердцем. Он был пугающе похож на Рэйвира, разве что чуть постарше и с длинными волосами.

Перед компанией, возвышаясь над раненным правителем и его глашатаем, стоял Безымянный – тот самый, у которого Вейкира спрашивала дорогу ко дворцу. Теперь она видела его лицо отчетливо: мертвецки бледное, бесстрастно-хмурое, с острым подбородком и носом, как у хищной птицы, он спокойно наблюдал за попытками его остановить, но в его взгляде не было ни настороженности, ни ожидания, ни ликования – лишь полное безмолвное равнодушие.

– Я убью тебя, – волком прорычал Ксериан сквозь зубы и не отводя глаз от врага. – Ты лишь мертвая тень прошлого. Предатель рода эльфийского. И я не позволю тебе отнять у нас то, что мы, потомки Зивейта, создавали тысячелетиями!

Лезвие внутри Таласса провернулось само собой, заставив мужчину вскрикнуть от боли, и вышло, окрашенное его кровью. Затем обсидиановый кусок стрелой влетел точно в руки своего хозяина, в которого тут же яркой голубой вспышкой устремилась магия советника.

Теперь на тяжелых черных сапогах Безымянного нарастал лед. Он проникал сквозь металл, сквозь щитки, в самое тело, сковывая его на месте. Но мертвый древний, вопреки всему, сделал шаг, затем еще один, грузный и уверенный. Он приближался к Ксериану и Талассу, будто его тело вовсе не поддавалось оледенению.

Советник вздохнул и посмотрел на ночное небо, по которому млечным путем расползались разноцветные следы от магических сражений.

– Я не позволю ему нас разрушить, – более спокойно заговорил он. – Став магистром, я заключил сделку. Думаю, время пришло, – мужчина поднял руку, и по небу разнесся оглушительный рокот, словно несколько гроз накладывались друг на друга. За одним раскатом грома тут же следовал другой, и третий, и еще.

Сверкающая мазня вверху начала закручиваться, образуя воронки то тут, то там. Вскоре ими покрылось все разукрашенное полотно ночи над Зайванриаммом. Воронки росли, угрожающе расширялись, являя широкое округлое окно в мир со ржавыми небесами. В чужой пугающий мир, незримо пышущий первобытным отчаянием.

Из этого незнакомого измерения строем полетели существа, напоминающие гаргулий. Имеющие каменные тела, они дополнительно укрепляли себя доспехами без символики.

Внизу из таких же порталов, дырявящих воздух, словно ткань, вышли отряды вооруженных многоруких созданий в набедренных повязках. Внешне они очень походили на людей, но превосходили тех по росту. Каждая правая рука их держала по изогнутому назад клинку, а левая – по щиту.

Вместе с великанами и великаншами из наземных бурлящих воронок выплыли теневые женские силуэты. Без лиц, одинаковые, как близнецы, они молниеносно скользили по воздуху, не касаясь ногами почвы и оставляя за собой темный шлейф. Казалось, словно у них вместо ног лишь клубящаяся в тенях юбка. Помимо перечисленных живописных созданий, на защиту Зайванриамму прибывали и другие довольно страшные воины, явно не принадлежащие этому миру. Новоприбывшие вступали в беспощадную схватку с демонами и нежитью, защищая оставшихся эльфов и помогая им.

Все это время межмировые врата оставались открытыми и глядели на сражение несчетным множеством багровых и оранжевых глаз.

– Где твои приятели раньше были?! – воскликнул белокурый маг.

– Это крайняя мера, – напряженно ответил ему Ксериан. – Ты не представляешь, на что я пошел, Рэйвир. Ну же, убей древнего!

– Что бы там ни было, теперь верховным магистрам придется здорово попотеть над памятью выживших, – из рук пироманта на врага обрушился поток огня.

Сейчас советник никак не мог помогать своему другу – вся его концентрация уходила на поддержание порталов, из которых дождем сыпалась подмога. Их следовало держать открытыми. До конца.

В облаках со скрипучими криками бились демоны и гаргульи, внизу также шло активное противостояние. Силы начинали перевешивать не в пользу Безымянного, который все шел и шел сквозь лед и сквозь пламя.

Рэйвир нахмурился, вкладывая в атаку больше энергии. Его руки покрылись пламенем почти до плеч. Новый, усиленный шквал стихии устремился в приближающегося грузным шагом древнего. Того захлестнуло целиком, проглотило и обволокло коконом. Воздух моментально наполнился запахом горелых волос и горелой плоти.

Когда пироманту уже захотелось расслабиться, сквозь бушующий огонь начали проступать очертания выходящего воителя. Его лицо было обугленным, но не кровило. Доспехи раскалились докрасна. Но он продолжал настойчиво идти, не знающий ни боли, ни смерти.

– Настырная ты нежить, – сквозь рычание процедил магистр. Он видел, как расстояние между Безымянным и Ксерианом сокращается с каждым шагом, и чувствовал, как разбиваются волны адреналина об сердце.

Поток пламени густел, накалялся, температура росла вместе со злостью и страхом создателя.

Древний сделал еще шаг, и еще, скалясь черным обугленным черепом с ярко пылающими бирюзой глазницами. Он уже почти достиг цели, но… начал осыпаться золой, пока не рассыпался окончательно прямо у ног Ксериана.

Рэйвир облегченно выдохнул и посмотрел на лежащего Предводителя. Светлый плащ его был пропитан кровью, проступившей через дыру в доспехе. Таласс не двигался.

– Жить будет? – перевел взгляд на советника магистр.

Тот не мог пошевелиться. Истощенный, он все еще концентрировался на поддержании распахнутых воронок. В ответ магу последовал лишь короткий кивок.

Еще горячий пепел незаметно шелохнулся, а затем полетел вверх, собираясь обратно в коренастое тело мертвого воителя. Его руки в когтистых шипастых перчатках занесли над головой Ксериана топор. Лезвие его скорее напоминало окровавленные сросшиеся затылками морды какого-то драконообразного чудовища. Вдруг зубастые безгубые пасти на полумесяцах раскрылись, и по всей округе раздался душераздирающий крик, воплощение лютейшей агонии, от которого уши готовы были расплавиться и потечь.

Даже Вейкире пришлось поспешно зажать их со всей силы и съежиться. Визг был попросту невыносим. Последнее, что увидела девушка прежде, чем невольно зажмуриться от нарастающей тошноты – это как с силой обрушивается топор на голову ее брата.