– Тревога! Немцы! – успел он предупредить командира.
– Как же они подошли?!
– Переоделись женщинами! Да ещё с детьми будто на руках!
– В ружьё! – раздалась команда.
Марат – отличный наездник, вскочил на своего Орлика и понёсся вдоль деревенских домов, чтобы предупредить всех остальных.
И тут же первые выстрелы обороняющихся нарушили тишину морозного утра. Переодетые женщинами немецкие солдаты попадали в снег, «распеленав младенцев» – обёрнутые тряпками и одеялами автоматы. И опушка леса, обрамлявшего деревню Румок, превратилась в поле жестокого боя.
Штаб охраняли только несколько бойцов, кто-то уже был ранен или убит! А каратели брали деревню в «клещи».
Командир партизанской бригады Н. Ю. Баранов отстреливался из-за хаты. Рядом с ним в снегу лежали два адъютанта. Они ждали указаний. В стороне за сараем были привязаны лошади.
Марат обскакал деревню, всех предупредил о наступающих карателях и вернулся к командиру.
– Плохо дело: много их в лесу, а у нас патроны кончаются! Георгий! – окликнул комбриг помощника. – Скачи в отряд Фурманова. Им до нас на конях – рукой подать. Мы пока продержимся, а они пусть немцам в тыл, с леса зайдут!
Георгий только отвязал коня и вскочил в седло, как его скосила пуля снайпера. А второго адъютанта смерть настигла уже на скаку у края деревни.
– Товарищ командир, разрешите мне!
– Давай, Марат, скачи, сынок! Некому больше… Прямиком к той роще на холме! А мы тебя прикроем, пока патроны остались.
– Есть, товарищ командир! – смело ответил Марат и пополз под пулями к своему Орлику за сарай.
Горячий верный конь устремился к роще.
Пули засвистели с новой силой. Но всадник, пригнувшись к шее коня, будто слившись с ним воедино, скакал к спасительному лесу. А партизаны следили за ним с замирающим сердцем.
– Ура-а! – разнеслось по деревне, когда Марат скрылся в роще. – Ура-а!
И бой завязался с новой силой.
Хотя Марат предупредил отряд Фурманова и пришла подмога в Румок, деревню позже пришлось всё равно оставить: каратели подтянули танки и даже авиацию.
От боя к бою Марат становился опытнее. И ему поручали каждый раз всё более ответственные задания.
В декабре 1943 года его с Александром Райковичем отправили в засаду на Слуцком шоссе. В назначенное время они не вернулись, и в отряде забеспокоились. Но послышался шум мотора, и к замаскированному в лесу наблюдательному пункту по просеке подкатила немецкая штабная машина. Партизаны уж приготовились вступить в бой, но вовремя заметили в машине Марата и Александра. Они спокойно вылезли из трофейного автомобиля, окликнув наблюдателей:
– Свои! Отбой! Вот «игрушку» добыли! Принимайте в хозяйство!
– Молодцы, хлопцы! – похвалил их старший, выслушав доклад Марата. – А что это за портфель у тебя из «крокодила»?
– Да так, товарищ командир, всего понемногу: карты секретные, схемы, планы военных действий! Вместе с машиной такой улов достался!
В другой раз Марат в группе из десяти подрывников ушёл на задание под командованием бывшего учителя из родной деревни. Сначала Михаил Павлович не хотел брать с собой совсем юного партизана, но Марат упросил старого учителя. Они вместе получили разрешение от командира бригады Н. Ю. Баранова, который сказал:
– Что же, сынок, разрешаю! В мирное время обучал тебя Михаил Павлович литературе да математике, а теперь вот, видишь, будет учить, как фашистские поезда под откос пускать!
Путь к железной дороге, где планировали взорвать проходящий военный состав, был долгим и опасным. Немцы всюду проверяли документы.
Через два дня тяжёлого обходного марша по заснеженным лесам диверсионная группа вышла к деревне Глубокий Лог. Нужно было встретиться со связным, чтобы узнать обстановку. Но войти в деревню засветло казалось слишком рискованным. А ждать темноты – терять полдня.
– Товарищ командир, разрешите, я переоденусь и схожу один, – предложил Марат.
Михаил Павлович задумался: вдруг там всё же немцы? Но согласился:
– Да, Марат, выручай! Время дорого! Собирайся!
Разведчик достал из вещмешка припасённую изодранную одежду, переоделся и направился в Глубокий Лог под видом попрошайки.
Его ждали с тревогой, и, когда он вернулся, все с облегчением стали наперебой спрашивать:
– Ну, как там? Что сказал связной?
– Разрешите доложить? – обратился Марат к командиру.
– Докладывай, сынок!
– Немцы тут проезжали утром. Их до полусотни. Сейчас устраивают засады на нашем возможном пути на Мостищи. Нельзя нам той дорогой!
– Верно, разведка, говоришь. Придётся опять кружным путём идти.
Переход оказался трудным. Апрельский снег за день подтаивал, особенно на дорогах и полянах: ноги проваливались в воду по колено. Да и шагать партизаны старались след в след, чтобы вражеские следопыты не сразу поняли, что прошла большая группа.
К ночи подошли к железной дороге. Но везде были часовые, колючая проволока и минные поля. Постоянно взлетали осветительные ракеты, и промокшие, измотанные люди разом припадали к земле, в ледяную жижу. Когда ракеты гасли, бойцы снова вставали и шаг за шагом подбирались всё ближе и ближе к железнодорожной насыпи.
Командир подбадривал бойцов: «Терпите, ребята! Скоро фейерверк посмотрим и согреемся!»
И вот два опытных минёра уже заложили взрывчатку под рельсы и, растянув электрический провод, вернулись к основному отряду на опушку леса.
– Минирование выполнено!
– Приготовиться! Ждём поезд! – скомандовал Михаил Павлович. – Сразу после подрыва отходим!
Он протянул Марату подрывную машинку, подключённую проводом к мине.
– Появится поезд – не спеши! Крутанёшь ручку, как учил, только когда скажу!
– Так точно, товарищ командир!
И вот послышалось далёкое пыхтение паровоза и стук колёс товарного состава, гружённого танками, пушками и боеприпасами.
Бойцы приготовились к завершению операции, и прозвучала команда: «Крути!»
Марат крутанул ручку: из-под поезда вырвалось пламя и раздался оглушительный хлопок. Состав будто на миг замер, качнулся, и вагоны стали валиться вниз с высокой насыпи, наскакивая друг на друга. Взрывались боеприпасы.
Командир сделал знак рукой, и партизаны устремились по глубокому снегу обратно в лес. Они оглядывались на зарево от горящих вагонов, танков и пушек.
Когда стихли взрывы, Михаил Павлович похлопал Марата по плечу и сказал: «Вот ты и отомстил за мать… Но месть – последнее дело. Главное – ты приблизил нашу победу над фашистами! Вернёмся в отряд, доложу комбригу, что ты стал опытным подрывником!»
За эту и другие операции Марата наградили орденом Отечественной войны 1‑й степени; медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».
Через несколько недель, когда снег остался только в самых глубоких, тенистых оврагах, а по утрам уже светало совсем рано, почти по-летнему, Марат и начальник штаба бригады Михаил Степанович Ларин подъехали на лошадях к деревне Хоромицкие. Тишина казалась подозрительной, но было необходимо встретиться со связным Виктором Кухаревичем.
Крайне осторожно войдя в деревню, партизаны осмотрелись, прислушались и успокоились. Засады не было.
Командир отправился на встречу со связным, а Марат решил отдохнуть в знакомой семье Аксёнчиковых. Он прилёг, не снимая с шеи автомат и не отстёгивая, как всегда, две гранаты с пояса. Но не прошло и получаса, как раздались выстрелы. Добежавший до Марата Ларин, крикнул: «Каратели! По коням! В лес!»
