— Что, если он уже умер? — не унимался он.

— Пошел ты, — огрызнулся Зак. — Откуда тебе знать? — И он двинулся в другую сторону от нас.

Дома Томас сразу пошел к холодильнику.

— Это он? — спросил он, показывая на странной формы сверток в белом пластиковом пакете.

Я кивнула.

Он вытащил пакет из холодильника и положил на столешницу. Звук раздался такой же, как от куска льда. Да, впрочем, он уже и был обычным куском льда.

— Поверить не могу, что он заставил тебя его упаковывать, — сказал Томас, развязывая один из множества узелков, которые я вчера сделала из ручек пакета.

— Это мое наказание, — объяснила я. — Я же его убила.

— Брехня, — отозвался Томас. — Ты даже водить не умеешь.

Тогда я подошла к нему поближе и приклонила голову на плечо.

— Да, ну и пакетов тут, — бормотал он каждый раз, снимая пакет и обнаруживая под ним еще один.

— Папа хотел, чтобы все было гигиенично.

— Три это гигиенично. А пять — это уже дурдом.

Наконец он добрался до пищевой пленки. Так уже можно было рассмотреть Снежка довольно хорошо.

— Ох, боже, — вздохнул Томас. — Это так грустно.

— Хороший был котенок, — добавила я.

Он кивнул.

— У него глаза открыты?

— Угу, — подтвердила я.

— А чего ты их не закрыла?

Я пожала плечами.

— Нужно их закрыть, — решил Томас.

— Нельзя, он же заморожен.

— Да ничего, — ответил он. — Мы его немножко разморозим, и тогда все получится.

— Времени нет, — предостерегла я.

— Конечно, есть! — Он обнял меня и нежно поцеловал пару раз в щеку. — Мы пока пойдем к тебе в комнату, а когда вернемся, он уже станет помягче.

— А он вонять не начнет?

— Не начнет, не бойся, — отмахнулся Томас.

— Ты уверен? — спросила я.

— Да, — прошептал он, наклонившись к моему уху.

Мы прошли ко мне в комнату, и Томас велел мне раздеться. Он стоял и смотрел на меня.

— А ты не будешь раздеваться? — поинтересовалась я.

Он помотал головой.

— Я хочу, чтобы ты была голая, а я нет. Я только джинсы расстегну, и все.

— Почему? — не поняла я.

— Потому что это сексуально, — объяснил он. — Это показывает, насколько сильно ты меня хочешь.

Мне показалось, что определенный смысл в этом есть, так что я согласилась. Когда я сняла всю одежду, он попросил встать меня на кровать на четвереньки.

— Зачем это? — снова не поняла я.

— Мне так хочется.

— Но я же не буду тебя видеть.

— Ты меня почувствуешь, — пообещал он.

Я сделала, как он просил, хоть это меня и смущало. Больше всего меня беспокоило, что он сможет рассмотреть всю мою попу. Я обернулась было, чтобы посмотреть на Томаса, но он велел мне стоять смирно. Он сказал, чтобы я смотрела вперед и не волновалась ни о чем. Я услышала, как он расстегивает молнию, потом почувствовала кожей его член. Он тыкался в место, где вообще не было никакого отверстия.

— Не туда, — подсказала я.

— Погоди, сейчас.

Наконец он нашел нужное место. Я возбудилась, когда он еще целовал меня на кухне, так что член вошел легко.

— О Господи, — услышала я его шепот. — Тебе хорошо?

— Да, — ответила я, хотя не была в этом уверена.

Не плохо, это точно. Я чувствовала точно то, что происходило — Томас держал меня за бедра, входил и выходил из меня.

— Ты скоро кончишь? — спросил он через минуту.

— Не думаю, — призналась я.

— Девушка должна первой кончить, — сообщил он.

— Не думаю, что у меня вообще получится.

— Почему?

— Не знаю, — ответила я. — Я умею кончать, только когда сама с собой.

Тогда Томас провел свою руку вниз и прикоснулся ко мне между ног. Из меня сразу же вырвался длинный вздох, хоть я и не собиралась так стонать.

— А так кончишь? — спросил он у меня.

— Да, — решила я.

Через несколько секунд таких его ласк я кончила. Еще один стон вырвался из моего рта, такой, словно голос у меня дрожал. Как же было хорошо кончать не одной, а с кем-то еще. Просто невероятно — я не единственная, кто знает, как доставить мне же удовольствие.

— Я сейчас кончу, — прохрипел Томас.

— Давай.

Я почувствовала, как он вышел из меня.

— Перевернись, — попросил он.

Я послушалась. Вместо того чтобы войти в меня снова, Томас сел передо мной на колени, начал смотреть мне между ног и мастурбировать. Сразу перед тем как кончить, он подвел член к моему животу и затем весь его залил. Даже в пупок сперма попала.

Кончив, он повалился рядом со мной на кровать.

— Можно платок? — спросила я.

— Погоди секунду.

— Мне нужен платок, — сказала я. Сперма щекотала мне живот. — На постель попадет.

— Ладно, — сказал он и пошел в ванную.

Вернувшись, он сам вытер меня салфеткой.

— Тебе понравилось? — спросил он.

— Да, — ответила я.

На самом деле я так и не въехала, понравилось мне или нет. Но когда он так спросил, уверенный, что мне понравилось, мне сразу захотелось с ним согласиться.

— В следующий раз я кончу тебе на грудь, — сообщил он.

— Ладно.

Я попыталась не выдать своей радости. Он хочет снова заняться со мной сексом, и мне даже не придется объяснять ему, почему я не девственница!

Томас скомкал салфетки.

— Пошли посмотрим, растаял он или нет.

Он не растаял. Но начал вонять. Томас заявил, что ничего не чувствует, но я поняла, что он просто не хочет признать, что ошибся.

— Нужно завернуть его обратно, — решила я.

— Слушай, — предложил Томас, — мы же можем засунуть его в микроволновку, секунд на тридцать.

— Ни за что, — отказалась я.

Он начал напоминать мне мальчишек в школе, которые постоянно рассказывали тупые шутки про животных, которых засовывали в посудомоечные машины и сушилки.

— Оставлять его с открытыми глазами — непочтительно, — заявил он.

— Ага, вот только в микроволновку его совать — еще более непочтительно, — парировала я.

— Нет, если мы это делаем для того, чтобы закрыть ему глаза.

Я задумалась. Я не знала, как поступить.

— А что, если он еще больше развоняется? — спросила я.

— Не успеет, — уверил меня Томас. — Это же всего тридцать секунд.

Но он успел. Не слишком сильно, но и не слабо. Даже Томасу пришлось признать, что он чует запах. К тому же даже после тридцати секунд в микроволновке глаза у котенка все равно никак не желали закрываться.

— Надо убрать его обратно в холодильник, — повторила я, и на этот раз он меня послушал.

Я смотрела, как Томас заворачивает кошку в пакеты, совсем как папа вчера смотрел на меня. Когда он делал что-нибудь не так, я его поправляла, но только не так грубо, как папа. Томас не хотел снова заворачивать его во все эти пакеты, но я сказала, что, если он схалтурит, у меня будут неприятности.

— Какие от этого могут быть неприятности? — не понял Томас. — Неужели твой папаша полезет проверять, во сколько пакетов завернута кошка, прежде чем выбросить ее в мусорку?

— Не знаю, — призналась я. — С него станется.

— Знаешь, верится с трудом, — сказал Томас, и мне стало обидно, хотя папа и вправду вряд ли стал бы проверять пакеты. Я не знала, как объяснить Томасу, что не в этом дело. Просто я постоянно должна делать все таким образом, чтобы это нравилось папе.

Мы поцеловались на прощанье в гостиной, затем я открыла ему дверь. На улице мы увидели мистера Вуозо, спускающего флаг.

— А вот и герой твоей статьи, — сказал Томас и рассмеялся.

— Тссс, — зашипела я.

— Чего такое?

— Ему не понравилось интервью.

Томас пожал плечами.

— А по-моему, вполне ничего. Там описан вполне себе достоверный козел.

Тут мистер Вуозо нас увидел.

— О нет, — прошептала я.

— Я разберусь, — сказал Томас.

— Джасира, — поздоровался мистер Вуозо, заходя к нам на газон. Треугольный флаг торчал у него из-под мышки.

— Да? — отозвалась я.

— Что тут происходит? — поинтересовался он.