— Джасира, — сказал папа, — познакомься, это Тэна Панос.

— Привет, — ответила я и подошла чуть поближе.

Тэна протянула мне руку, все еще теплую от чашки с кофе, и я ее пожала.

— Я очень рада с тобой познакомиться, Джасира. Твой отец постоянно о тебе рассказывает.

— Правда? — спросила я, слегка смущенная.

Тэна кивнула.

— Ты — очень важная часть его жизни.

— Да-а? — протянула я.

— Это был комплимент, — намекнул папа.

— Спасибо, — сказала я.

— Не за что.

На плите стояла сковорода с оладьями, и папа усадил нас с Тэной за стол, а сам начал за нами ухаживать. Оладьи были папиным фирменным блюдом. Он сам готовил тесто, а потом обжаривал их в масле, чтобы получалась хрустящая корочка. Тэна попробовала первую оладью и провозгласила:

— О, Рифат! Теперь я твоя навеки.

— Весь секрет в разрыхлителе. Надо не жалеть разрыхлителя, — заявил папа.

— Не хочу знать никаких секретов, — отмахнулась Тэна. — Хочу, чтобы ты готовил мне оладьи.

Он рассмеялся и сказал:

— Ну, это всегда пожалуйста.

Когда тесто закончилось, папа взял тарелку с оладьями и подсел к нам. Он начал рассказывать всякие забавные истории про НАСА, наверняка выдуманные, потому что вообще-то он там всех ненавидел. Потом похвалил меня, рассказал, какая из меня чудесная няня.

— Ты бы видела, как ее любит этот малыш, сын соседей.

Тэна улыбнулась:

— Не сомневаюсь.

— Ну, он не очень-то меня любит, — возразила я. На самом деле Зак меня ненавидел. Не знаю, с чего папа взял, что я ему нравлюсь.

— Ну конечно же, он от тебя в восторге, — категорически заявил папа. — Вы с ним постоянно играете в бадминтон.

— А как его зовут? — поинтересовалась Тэна.

— Зак, — ответила я.

— У него папаша — резервист, — сказал папа, скорчив многозначительную мину.

— Вау, — отреагировала Тэна.

Папа кивнул:

— Он узнал, что я из Ливана, так теперь думает, что я фанат Саддама.

— Как типично, — сказала Тэна.

— Я позволил Джасире у него работать только из-за того, что она копит деньги на колледж, — продолжил папа. — Иначе ни за что бы ее к нему не подпустил.

— И много уже накопилось? — спросила у меня Тэна.

— Не знаю, — призналась я.

Она рассмеялась:

— Не знаешь?

— Папа сам кладет деньги в банк.

— Понятно, — протянула она. Потом взглянула на папу и спросила: — Так сколько у нее там денег, Рифат?

Папа подумал с минуту, потом ответил:

— Что-то около двухсот долларов, кажется.

— Ого, — удивилась Тэна. — Неплохо для начала.

— Спасибо.

— А кем ты хочешь стать? — поинтересовалась она.

— Я не знаю.

— Ты могла бы стать моделью, — предложила она.

— Только попробуй, — сказал папа.

— Что это значит, “только попробуй”? — удивилась Тэна. — Модели зарабатывают кучу денег.

— Она пойдет учиться в колледж, — заявил папа, — и заработает кучу денег, став инженером.

— А она хочет быть инженером? — спросила Тэна.

Папа пожал плечами:

— У нее неплохо с математикой и точными науками.

Тэна повернулась ко мне и сказала:

— Не учись на инженера, Джасира. Это так скучно. Стань моделью, заработай кучу денег, а потом потрать их на путешествия.

— Хорошо, — согласилась я.

— Хватит забивать ей голову всякой чушью, — заявил папа.

— Мы просто разговариваем, — сказала Тэна. А потом она протянула руку и погладила папу по щеке, после чего он, кажется, забыл вообще обо всем на свете.

Позже, когда она встала, чтобы поставить тарелку в раковину, я заметила, как папа пялится на ее ноги. Она извинилась и пошла в ванную, а он все смотрел, как она идет. Потом повернулся ко мне и сказал:

— Правда, хорошенькая?

— Правда, — согласилась я.

— Постарайся не выглядеть такой несчастной, ладно? — попросил папа, относя тарелку в раковину. — Никто не выйдет замуж за мужчину с несчастным ребенком.

— Я не несчастная, — возразила я.

— Тогда почему ты не улыбаешься?

— Не знаю.

Я хотела было помочь ему загрузить посуду в машину, но он прогнал меня и сказал:

— Не надо, ты только всем настроение портишь.

Я пошла к себе и закрыла дверь. Но скоро пришел папа и начал стучать в дверь.

— Вернись обратно, — прошептал он.

— Зачем?

— Она хочет тебя накрасить.

— Накрасить?

Он кивнул.

— Все никак не угомонится, говорит про этих дурацких моделей.

Я согласилась и пошла за ним в столовую. Тэна уже надела юбку и блузку и разложила на столе всякую косметику. Она усадила меня в кресло рядом с окном, а папе велела уйти и ждать, пока его не позовут.

— Может, я останусь? — попросил он, но она не разрешила, сказав, что так эффект будет сильнее.

Как только папа ушел, она начала надо мной трудиться. Рассказывала все, что она со мной делает и как она это делает.

— Начнем с увлажнения, — заявила она, легонько касаясь руками моего лица. — А теперь нанесем основу. Запомни, никогда не наноси основу прямо на кожу. Сначала надо заполнить поры кремом.

Я согласно кивала, хотя не очень-то вслушивалась в ее советы. Вместо этого я смотрела в окно, где миссис Вуозо и Зак выходили из дома, собираясь в церковь. Он намочил волосы и зачесал их на одну сторону, а она вырядилась в голубое платье с воротничком. Я заметила, что у нее совсем плоская грудь, и задумалась, не потому ли мистер Вуозо так хотел потрогать мою.

Через пару минут после их отъезда во двор вышел мистер Вуозо с лопатой и начал копать. Наверное, на эти выходные его в армию не вызвали.

— Закрой глаза, — велела Тэна. Я послушно прикрыла веки, а она начала меня пудрить.

— Всегда наноси пудру после тональной основы, — сказала Тэна, — чтобы закрепить ее.

Я опять кивнула. Мне ужасно хотелось открыть глаза, но она мне запретила, потому что как раз начала красить мне веки.

— Светлые тени на уголок, а темные — по краю, — учила она меня, нежно дотрагиваясь пальцами до век. Ее прикосновения мне очень нравились, и я сразу вспомнила Барри, когда он меня брил. У меня даже мурашки пошли по затылку, и я перестала расстраиваться из-за того, что не вижу мистера Вуозо.

Под конец она накрасила мне ресницы и губы. Потом протянула маленькое зеркальце и спросила:

— Ну, что скажешь?

Сначала я ничего не сказала. Я так странно выглядела. Кожа стала глаже, глаза больше, щеки порозовели, а губы выглядели так, словно я только что съела что-то красное и влажное и забыла вытереть рот. Вроде та же я, но лучше.

— Мне нравится, — наконец вымолвила я.

Она кивнула:

— Мне тоже.

Потом она повернулась в сторону кухни и крикнула:

— Ну все, Рифат, можешь смотреть!

— Что это, черт побери, он делает? — спросил папа, как только вошел в комнату.

Тэна проследила за папиным взглядом, устремленным в окно, и сказала:

— Ну, Рифат, как тебе Джасира?

— Что? — встрепенулся папа.

— Правда, красавица?

Он посмотрел на меня секунду и сказал:

— Да. Очень мило.

— Из нее и правда выйдет модель, — продолжала Тэна.

— Это он, — сказал папа Тэне, кивая в сторону окна, — тот самый резервист.

Тэна выглянула в окно.

— А, — промолвила она.

— Роется у себя на заднем дворе, наверное, нефть ищет, — сказал папа, и они с Тэной рассмеялись.

— Можно, я пойду? — спросила я. Мне не нравилось, что они смеются над мистером Вуозо.

Папа обернулся:

— А ты Тэне спасибо сказала?

— Спасибо, — поблагодарила я Тэну.

— Не за что. Косметика — мой конек.

Вернувшись к себе в комнату, я открыла шкаф и уставилась на свое отражение в зеркале. Внезапно оказалось, что теперь, когда рядом не стояла Тэна, повторявшая, какая я красивая, я уже не казалась себе такой уж привлекательной. У меня в голове только вертелись папины слова, когда он сказал: “Как мило”, хотя совсем так не думал. Не знаю, почему я поверила ему, а не ей, но так уж вышло.

Раздался стук в дверь, и папа, просунув голову в проем, сказал: