«Великий князь пришли плохие вести от Яглы» – проговорила, подходя к Ведославу ближе сказала Ведара.

«Говори» – в душе великий князь надеялся, что Ведара перескажет рассказ гонца об осаде Шаваша.

«Тумэты взяли Шаваш князя Евпатия и его жену убили» – выпалила Ведара.

Ноги Ведослава стали ватными, ладони вспотели.

«Что с Уряной» – боясь услышать ответ, задал тихим голосом вопрос великий князь.

«О ней ничего не сказано в послании» – ответила Ведара.

«Что думаешь» – спросил Ведослав.

«Все князь шутки окончены, нужно собирать войско и идти на тумэтов» – серьезно ответила Ведара.

«Это все» – удивился Ведослав.

«А это не мало, да и Ратмира освободи» – разворачиваясь и направляясь к выходу ответила Ведара.

Вот так всегда никогда не расскажет не пояснит, сиди и думай.

Много весен назад до описанных событий, где-то в другом мире среди полей и не многочисленных деревьев по берегу реки верхом на боевом коне возвращался домой Кастор. Он был главным командующим войсками империи Этриусии и правой рукой молодого императора Витуса. Этриуская империя постоянно вела войны с другими империями, но основным врагом считалась расположенная рядом Латинская империя. И те и другие вот уже на протяжении долгого времени пытались захватить, друг друга постоянно сражаясь между собой, вот в одной из таких сражений и потерял правую руку Кастор. Император просил его остаться при войске, ведь очередная война с латинами была в разгаре, но Кастор не согласился и попросил императора Витуса отпустить его домой. После долгих уговоров император согласился, и взяв с Кастора обещание, что тот пришлет к нему сына, когда тот повзрослеет. А сын у Кастора был один и сейчас ему уже должно было исполниться семь весен, сын вместе с женой жили в доме на берегу той самой реки, по которой он сейчас ехал. После того как четыре весны назад Кастор уехал на войну, жена с ребенком остались одни, ну не совсем одни, у них были рабы, рабочие, которые занимались хозяйством. У Кастора было большое имение со своими полями садами, и был большой дом. До дома оставалось совсем чуть-чуть, Кастор уже ехал по своей земле, как его мысли прервал младенческий плач, который раздавался из камышей реки. Кастор остановил своего коня и слез с него, он еще не привык управляться одной рукой и поэтому все его движения были осторожными. Он пошел на плач малыша, ему пришлось зайти в воду, рукой он раздвигал камыш и не спеша продвигался вперед. Среди камыша он и увидел в плетеной корзинке всего мокрого от воды малыша это был мальчик от роду дней десять, в корзинке кроме малыша ничего не было.

«Ну и как ты сюда попал» – беря одной рукой корзинку проговорил Кастор.

Выбравшись на берег, Кастор направился, домой неся в руке корзинку с малышом, а боевой конь шел сзади. Выйдя на чисты берег Кастор увидел мужчин, которые выбирали сети и мальчиков кружившиеся вокруг них.

«Хозяин вернулся» – закричал один из рыбаков завидев Кастора.

Пацаны сразу же сорвались с места и побежали к дому, а один из них отделившись от остальных подбежал к нему. Кастор сразу же признал в нем своего сына, он был как две капли воды похож на отца, сын вырос по сравнению с тем, когда он уходил на войну.

«Ты мой папа» – заглядывая в глаза Кастору спросил мальчик.

«Да Мариус, я твой отец» – поставив корзинку с младенцем на землю ответил Кастор.

Мальчик бросился на шею к отцу, Кастор обнял сына и прижал его к себе, этот момент Кастор представлял не одну ночь.

«Папа, а что у тебя с рукой» – когда отец отпустил сына, спросил Мариус.

«Ее нет» – не зная, что ответить сыну, сказал Кастор.

«Это латины тебе ее отрубили» – снова заглядывая в глаза отцу спросил Мариус.

«А ты смышлёный, весь в мать пошел» – улыбнулся Кастор.

«Папа, а кто это» – показывая на корзинку с младенцем не унимался Мариус.

«Я его нашел в реке, не далеко отсюда» – ответил отец.

Тут со стороны дома раздался шум на улицу начали выходить люди, женщина на вид тридцати весен бежала к ним. Рена подбежала к мужу и застыла, она сначала посмотрела на плече без руки, а потом на корзину с младенцем и зарыдав обняла мужа, расцеловывая его лицо. Кастор одной рукой обнял жену и не сопротивлялся, этот момент он тоже много раз представлял себе.

За столом на ужине Кастор занял место во главе стола, долго это место пустовало, он ел левой рукой не торопясь.

«Что будем делать с малышом» – спросила Рена.

«Ты узнала, может это чей-то ребенок из прислуги» – спросил Кастор.

«Нет, я всех знаю» – ответила Рена.

«Тогда нужно поинтересоваться в соседнем имении» – настаивал на розыске родителей малыша Кастор.

«Там тоже нет таких младенцев, я посыла туда» – сказала Рена.

«Но откуда-то он взялся в камышах» – положил ложку, сказал Кастор.

«А давайте он будет мне братом» – в разговор вмешался Мариус.

«У тебя и так будут братья, а может даже и сестра» – улыбаясь глядя на жену ответил Кастор.

«Да, но что будем делать с ним» – тоже улыбаясь снова задала вопрос Рена.

«Я его назову Аякс» – снова в разговор влез Мариус.

Вот и до степи дошла осень, мелкий дождь заморосил он-то начинался то прекращался, листья на деревьях зажелтели. Как только Алкун получил указание отца, он сразу же двинулся со своей дружиной в Шаваш, он уже знал, что Уряне не удалось уехать домой до прихода тумэтов. Жива ли сестра или нет, а может ее забрали в рабство, Алкун был уверен, что он выяснит, что с его сестрой. До Шаваша оставалось полдня пути, Алкун повел свое войско в обход, он зайдет с запада через лес что бы тумэты его раньше времени не увидели. К нему на помощь уже выдвинулся Мирон со своим войском, Алкун отправил ему воина, что бы тот раньше времени не вышел на Шаваш. Алкун со своей дружиной уже двигался по лесу, узкая лесная дорога не давала развернуться и поэтому войско растянулось.

«Алкун, когда нападем на Шаваш» – сказал подъехавший сзади на коне Балуй.

«Сначала осмотримся» – покачиваясь в седле, не спешно ответил Алкун.

«Княже дозорные вернулись» – выскочил на лесную дорогу откуда-то из леса Навой.

«И что» – глядя на мокрую спину коня своего гридня спросил Алкун.

«Шаваш забит тумэтами, с наружи город тумэты взяли в кольцо, основные силы перед центральными воротами, они практически всегда закрыты» – передал слова дозорных Навой.

«И как мы будем брать Шаваш» – задал вопрос Балуй.

«Это потом, что Мирон» – снова обратился к гридне Алкун.

«Мирон на подходе он будет раньше нас, совсем на чуть-чуть» – ответил Навой.

«Зачем тебе тумэтская булава» – неожиданно Алкун перевел разговор, спросил у Балуя.

«Память о первой битве с тумэтами» – поправляя булаву, висевшую на седле, ответил, Балуй.

«А что маленькую взял, надо было по больше» – улыбаясь во весь рот, влез в разговор Навой.

«Так на память же» – тоже улыбаясь ответил, Балуй.

Наступали сумерки, моросил дождь, когда войска Алкуна и Мирона встретились на поляне, в отличие от дружины Алкуна воины Мирона уже расположились и у них уже готовился ужин.

«Здравствуй брат» – слезая с коня сказал Алкун, вышедшему навстречу Мирону.

В ответ тот только кивнул.

«Не многословен» – ехидно улыбаясь, сказал, Балуй.

Мирон не дружелюбно посмотрел на Балуя, что тот сразу же пошел раздавать указания своим воинам, а Мирон молча кивнул Алкуну приглашая его за собой и отправился к своему шатру.

«Есть будешь» – зайдя в шатер спросил Мирон у Алкуна, кивнув на только, что снятый с огня котелок с похлебкой.

«Буду» – с охотой ответил Алкун.

Ели они молча, впрочем, как всегда, ведь Мирон не особо разговорчив.

«Я ему не доверяю» – вдруг Мирон прервал тишину.

«Ты о Балуе» – спросил Алкун.

«Да» – коротко ответил Мирон.

«Да вроде с тумэтами бился как остальные даже трофей на память взял» – с сомнением в голосе сказал Алкун.