Сохранилась ли та заветная папка, до сих пор неизвестно…
С Валентином Глушко Лангемака связывала тесная дружба не случайно. Он тоже с детских лет мечтал о далеких мирах. Под влиянием романов Жюля Верна, в шестнадцатилетнем возрасте написал Константину Циолковскому: «…межпланетные сообщения являются моим идеалом и целью моей жизни, которую я хочу посвятить для этого великого дела».
14 января 1937 года. И. Т. Клеймёнов вместе с Г. Э. Лангемаком подписали рапорт на имя И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова, В. М. Молотова об успешном окончании полигонных испытаний ракетно-осколочных 82-мм снарядов и орудийной установки к ним. Приложили к нему заключение НИИ ВВС РККА, проводившего эти испытания. В нем говорилось: «Реактивные снаряды 82-мм калибра полигонные испытания выдержали и могут быть допущены к войсковым испытаниям…»
Из личного дела конструктора Валентина Глушко
Родился 20 августа 1908 года в Одессе. Учился в Одесской музыкальной академии и Ленинградском государственном университете. В 16–18-летнем возрасте опубликовал книгу «Проблема эксплуатации планет» и научно-популярные статьи «Завоевание Землёй Луны», «Станция вне Земли». Работал в Реактивном научно-исследовательском институте. 23 марта 1938 года арестован и осуждён к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 8 лет, где под наблюдением продолжал свои исследования. Освобожден 2 августа 1944 года во время личной встречи со Сталиным.
В марте всех участников группы разработчиков наградили большими денежными премиями, И. Т. Клеймёнова и Г. Э. Лангемака представили к ордену Ленина, В. П. Глушко – к ордену Трудового Красного Знамени. Это стало последней каплей, переполнившей чашу зависти Костикова. Группа, в которую входил он сам, занималась разработкой альтернативного двигателя, зашла в тупик, и представленный ею образец был признан негодным. Кто-то проболтался, рассказав о сюрпризе, который сделал своим родным Лангемак: получив премию в 10 тысяч рублей, поджидая жену с детьми с прогулки, он разложил сотенные купюры по всему полу. Узнав об этом, Костиков сделал у себя пометку: «Пренебрежительно относится к советским деньгам, топчет изображение дорогого Ильича ногами!» Осталось лишь подождать удобного момента…
В феврале–марте 1937 года состоялся Пленум ЦК ВКП(б), обсудивший обострение классовой борьбы. На нем с гневной разоблачительной речью выступил нарком обороны СССР, маршал К. Е. Ворошилов, прямо заявивший о необходимости слежки с целью выявления «врагов народа». Костиков решил: пора действовать. Приблизительно в середине марта он написал письмо на имя наркома внутренних дел Н. И. Ежова, в котором утверждал, что Клеймёнов, Лангемак, Глушко и Королев – скрытые вредители, сознательно тормозят создание образцов нового оружия. С этого письма и начались все проблемы в НИИ-3…
Вечером 2 ноября Валентин Глушко зашел к Лангемаку. Несмотря на сложившуюся в стране тягостную атмосферу, настроение у обоих было приподнятое. То, к чему они шли долгие годы, близилось к завершению. Уже в ближайшие годы созданное ими артиллерийское оружие, которому не было равного в мире, могло поступить на вооружение Красной Армии. Закрывшись в кабинете, они долго обсуждали какие-то дела. Но охотно откликнулись на приглашение Елены Владимировны к столу. За чаем мечтали о будущем, шутили. Прощаясь, договорились встретиться на следующий день в институте.
Проводив друга до двери, Лангемак вернулся в свой рабочий кабинет. Подойдя к окну, закурил. Зашла жена. Предчувствуя беду, последние дни она нервничала, из-за чего между ними случались небольшие раздоры. С укоризной посмотрела на Георгия:
– А кто-то обещал бросить курить! Это все из-за меня, да?
Георгий обнял жену.
– Прости! Нет, конечно. Обещал забежать Сережа Королев. Мы с ним вынашиваем одну очень увлекательную идею, и это помогает сосредоточиться.
Из личного дела конструктора Сергея Королева
Родился 30 декабря 1906 года в Житомире. Окончил Московское высшее техническое училище имени Баумана. Идея построить ракетоплан у С. П. Королёва появилась после знакомства с трудами Константина Циолковского и близкого общения с Фридрихом Цандером – изобретателем, одним из создателей первой советской ракеты на жидком топливе – «ГИРД-Х». В 1933 году был зачислен в Реактивный научно-исследовательский институт.
Сделав еще одну затяжку, затушил папиросу. Через час в дверь постучали. В комнату зашли сотрудники НКВД Васильев и Харитоненков. Дворник Ханин остался по их приказу стоять у открытой двери. Васильев предъявил ордер на арест и, пройдя в кабинет, не дожидаясь согласия хозяев, начал проводить обыск.
–– Зачем вы устраиваете хаос? Скажите, что ищете, и я сам передам это вам, – попытался возражать Лангемак.
Васильев грубо оборвал его. Георгий попытался подойти к окну, но Харитоненков властно усадил в кресло. Лангемак безропотно подчинился и больше ни о чем не спрашивал, молча наблюдал за тем, как чекисты небрежно разбрасывают по кабинету вещи. На лице промелькнула грустная улыбка: «Ищите, ищите! Архив в надежном месте»…
Обыск продолжался всю ночь. Перерыли буквально все, но ничего, на что надеялись, не нашли. Под утро приказали собираться. Накинув на плечи шинель, Георгий простился с женой и старшей дочерью, младшая, еще спала. Глядя в заплаканное лицо Елены, сказал:
–– Не волнуйся, это недоразумение. Не в первый ведь раз.
Жена протянула ему узелок с наскоро собранными вещами…
В эту же ночь забрали Клеймёнова. Следующими на посадку значились Глушко и Королев…
Чудовищные пытки изменили Лангемака до неузнаваемости. В свои неполные сорок лет он выглядел дряхлым стариком. Все, кто знал его до ареста, восхищались многосторонними талантами и остроумием Георгия. Обладая очень красивым голосом и редкостной памятью, он мог часами читать любимую драму Лермонтова «Маскарад». Когда же в доме устраивались дни рождения детей, сам ставил и играл главные роли в театральных постановках, переодеваясь то Лешим, то Бабой-Ягой, вызывая восторг у всех присутствовавших. Придумывал различные конкурсы и шарады. От того, былого, Лангемака, осталась лишь слабая, не осознающая уже себя тень. Последним ударом, лишившим его разума стал сфальсифицированный протокол допроса Клейменова, где он «сознался» в том, что «…являлся активным участником антисоветской троцкистской подрывной и террористической организации…».
3 января 1938 года четыре члена Политбюро ЦК ВКП(б) – А. А. Жданов, В. М. Молотов, Л. М. Каганович и К. Е. Ворошилов утвердили санкцию на расстрел И. Т. Клеймёнова и Г. Э. Лангемака. 11 января 1938 года состоялось заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР под председательством армвоенюриста В. В. Ульриха, членов – диввоенюриста Голякова и военюриста 1 ранга Суслина, рассмотревшей «дело по обвинению Лангемака Георгия Эриховича… в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7, 58-8 и 58–11 УК РСФСР».
Оно длилось всего несколько минут. В папке для рассмотрения в этот день находилось еще 35 дел. Приговор зачитал Ульрих:
–– На основании… ст. ст. 219 и 320 УПК РСФСР Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила Лангемака Георгия Эриховича к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества…».
