Долгими, бессонными ночами, когда сознание чуточку прояснялось, Георгий Лангемак перебирал в памяти всю свою жизнь, стараясь понять, где и как оступился, что привело его к таким печальным последствиям. Он все еще верил, что произошла трагическая ошибка, и рано или поздно там, наверху, это осознают.

Ярким пятном проступала сквозь мрак сознания картина знакомства с будущей женой. Дочери генерал-майора Владимира Николаевича Петерса, светловолосой Леночке, было тринадцать, ему – неполные шестнадцать лет. Впервые в доме начальника Елисаветградского артиллерийского училища оказался, благодаря его сыну Алексею, с которым учился в гимназии. Переступал порог на дрожащих ногах. Кавалер орденов Святого Валентина двух степеней, Святой Анны двух степеней и Святого Владимира двух степеней казался ему небожителем, а его родители были всего лишь простыми педагогами: отец – преподаватель немецкого и французского языков в гимназии, мать – домашняя учительница французского языка. Но зная, что они потомственные дворяне, генерал не принимал во внимание материальное неравенство. Вспыхнувшей, словно яркая звездочка на семейном небосклоне, любви юной дочери к талантливому подростку, грезившему военной службой, был искренне рад. Не прервал ее даже тогда, когда узнал, что ослепленная чувствами девочка слишком рано лишилась невинности. Счел это божьим знаком и благословил Елену и Георгия на брак. Поставил лишь одно условие – дождаться совершеннолетия дочери.

Вспомнив о дне бракосочетания, Георгий через силу громко рассмеялся, вызвав подозрения у охранника: слышать рыдания здесь было привычно, но смех! Приоткрыв крохотное окошко в железной двери, служившее для наблюдения и подачи пищи, заглянул внутрь камеры. Осужденный с блуждающей по лицу улыбкой лежал на кровати. «Видать, сбрендил, бедолага!» – ухмыльнулся охранник…

Венчаться решили 25 апреля 1921 года в Морском соборе в Кронштадте, где служил Георгий. Но в военной форме в церковь не пойдешь, а купить приличный костюм в условиях тотальной разрухи немыслимо. Стали рыться среди старых вещей, расспрашивать соседей. Пиджак нашли быстро, а с брюками были проблемы. Побегав по знакомым, нашли двое. Одел одни, а на штанинах дырки, одел вторые – там тоже. Что делать? Других-то нет. И тогда он под смех домочадцев напялил на себя сразу двое брюк. Дырки не совпали! В таком экзотическом наряде и привел невесту к алтарю…

О венчании узнали в воинской части. К несчастью, именно в те дни проходила партийная чистка. Из двух тысяч большевиков крепости достойными носить партбилеты с портретом вождя признали лишь четыреста. Когда дошла очередь до Лангемака, тут и всплыл этот позорный с точки зрения Устава ВКП(б) факт. Комиссар и комендант Кронкрепости Николай Куйбышев вызвал его к себе.

–– Георгий Эрихович, объясните мне, как случилось, что вы, кадровый офицер, героически зарекомендовавший себя в войне с Антантой, не переметнувшись на сторону врага в дни Кронштадского мятежа, за что были даже приговорены к смертной казни, и вдруг так опростоволосились?

–– Товарищ комкор, я следовал семейной традиции, не хотел обидеть родителей и тестя – генерала Камнева.

–– Я знаком с Владимиром Николаевичем. Храбрый офицер, для него честь превыше всего. Но ведь у нас, большевиков, должно быть и свое представление о чести. Какой пример показываете вы своим поступком подчиненным?!

Лангемак молчал. Куйбышев расценил это как знак согласия с его оценкой.

–– Сдайте партийный билет!..

«Если не считать венчание преступлением, ничего противоправного в отношении Красной Армии я не совершил, – продолжал в мыслях Лангемак свою мучительную, прерывавшуюся лишь на время допросов, исповедь. – Правда, была еще непродолжительная служба у гетмана Скоропадского, а затем у Петлюры. Но это ведь случилось в период всеобщего идейного разброда и шатаний. Разве я не доказал впоследствии верность своему Отечеству? Дважды был приговорен к смерти, но не изменил ему».

В первый раз жизнь Георгия Лангемака оказалась на волоске в дни позорной из-за предательства сдачи финнам форта Ино – внешнего оборонительного рубежа Кронштадта. Вместе с другими офицерами его отвезли в Ревель. Желая избежать личного позора, по дороге он пытался застрелиться, но матросы-большевики успели выхватить револьвер.

Как командир одной из батарей форта Лангемак должен был подписать капитуляцию своего подразделения. Его привели в комнату, где за грязным железным столом сидел незнакомый человек с погонами гауптмана, плохо говоривший по-русски. Перед ним лежала выписка из личного дела Георгия.

–– Господин Лангемак, нам легко будет найти общий язык, ведь оба мы немцы.

–– Ошибаетесь, господин гауптман, я русский. Родители выходцы из Швейцарии. Я родился в России, она моя настоящая Родина.

–– Хорошо. Пусть будет так. Как говорят у вас, русских, – на этом слове незнакомец сделал ударение, – не будем ходить вокруг да около. Генеральный штаб предлагает сдать все имеющиеся у вас документы, обещая взамен свободу и благополучную жизнь. Нынче же в полночь, в форме мичмана, вы тайно встретитесь с одним человеком, отдадите ему бумаги и можете быть свободны.

–– А к чему такой спектакль?

–– Чтобы вас не обвинили в предательстве.

–– Идиотизм какой-то…

– Вы получите семьсот, нет, восемьсот рублей…. – делая вид, что не слышал реплики Лангемака, продолжал гауптман. – Сходите на эту сумму в ресторан. Скажите, когда вы в последний раз нормально ели? Мне рассказывали, что вас кормят хуже, чем преступников.

–– Лучше спросите, когда я последний раз спал! Но это, как и все прочее, вас не касается. Я честью не торгую. Так и скажите тем, кто вас подослал ко мне.

–– Жаль, господин Лангемак. Помянете мое слово: своим необдуманным поступком вы лишь усложняете себе жизнь. Большевики не оценят этого…

Второй раз Георгий Лангемак был приговорен к смертной казни во время Кронштадского мятежа. Вместе с другими офицерами 2 марта 1921 года его посадили под арест, добивались участия в борьбе против Советской власти. Допрос вел лично руководитель мятежа генерал-майор Русской императорской армии, военспец Александр Козловский.

–– Вы умный человек и храбрый офицер, Лангемак, не можете не понимать, до чего довели Россию большевики. У вас даже сапоги отняли, обули в лапти. Питание настолько скудное, что люди падают в голодный обморок. Переходите на нашу сторону.

Лангемак ответил категорическим «нет».

–– Я не хочу, господин генерал-майор, делать солдат заложниками чьих-то корыстных интересов. Борьба с Советами бессмысленна, потому что их сила в правде. Возможно, она еще не дошла до каждого. Но это всего лишь дело времени.

Несколько дней Лангемак провел в холодном сарае – в нижнем белье, без еды. Приговор могли привести в исполнение в любой момент. К счастью, не успели – мятеж был подавлен…

Вспоминая свою прошлую жизнь, Лангемаку казалось, что ее не существовало, что он, наделенный богатым воображением, просто придумал ее, как придумал все то, что содержалось в тайной папке. В ней, на исписанных мелким, неразборчивым почерком, с понятными лишь ему одному значками и сокращениями тетрадных листочках была тщательно зашифрована не просто техническая информация, а судьба всего мира. Много лет спустя, ссылаясь на воспоминания Валентина Глушко, его младший сын Александр, посвятивший свою жизнь изучению истории космонавтики и ее героям, напишет: «Успей Георгий Эрихович завершить свои разработки – мы бы сейчас осваивали систему Юпитера, а на Луну летали, как мечтал Королев, по профсоюзным путевкам».

В середине 1930-х годов Лангемак под впечатлением встреч и переписки с основоположником теоретической космонавтики Константином Циолковским создал проект собственной ракеты и сделал расчеты траектории полета к звезде Эпсилон Ориона, одной из самых ярких на небосклоне, отдаленной на 800 световых лет от Солнца. А в 1936 году открыл тайну… выхода в четвертое измерение, позволяющего путешествие во времени! Эту работу он показал Михаилу Булгакову. Писатель был потрясен гениальностью друга. Вполне возможно, что фантасмагорический роман «Мастер и Маргарита» он задумал именно после памятной встречи с Георгием Лангемаком.