– Никто и не заставляет, – откликнулся Мол-Габур. – Ты должен быть собой, вот и всё. Но не пытаться заставлять других думать и чувствовать так же, как ты сам.
– Я запутался, – мрачно сообщил магу Фильт. – Теперь, если я еще раз встречу Твейлис, я подсознательно буду думать, что она неоткровенна со мной. Ничем хорошим это не кончится. Мне кажется, что нельзя пытаться изменить человеческую природу.
– Вопрос в том, что она такое, эта человеческая природа, – заметил Мол-Габур. – Ты считаешь, что она такова, как ты привык в Сколладии. Здесь считают иначе. И кто прав?
Фильт пожал плечами. Его настроение испортилось окончательно. Может, зря он вообще признался учителю? Хотя тот наверняка бы не отстал.
– Далеко на Востоке, уже за пределами Сколладии, – медленно продолжил маг, – есть одна страна. Там тоже живут люди, но совсем непохожие ни на сколладцев, ни на хэфдоунцев. Но дело не в их внешнем виде, цвете волос или кожи. Они живут по другим законам, иным правилам. Вот скажи, что бывает, к примеру, если кого-то из супругов заподозрят в измене?
– Сначала обычно обращаются к таким как я, – хмыкнул разведчик. – Если подозрение подтвердится, то обычно следует развод. Иногда с дележкой имущества и денег. Порой изгоняют из города. Но бывает и так, что супруги мирятся, и об этом вообще никто не узнаёт.
– Так вот. В той стране при подобном подозрении жену или мужа изолируют, а если измена подтвердится, то ему или, соответственно, ей прилюдно отрубают голову. В назидание остальным, так сказать. Притом что за кражу наказание помягче – лишают руки. И там считается нормальным доносить на других в таких случаях, и это даже поощряется.
– Дикари, – буркнул Фильт. – Это же не убийство. Мало ли что бывает. Каждый может оступиться, сделать ошибку. Если бы у нас за такое отбирали жизнь, то, боюсь, население Сколладии уменьшилось бы на треть, если не больше.
– Вот видишь? А у них такие правила и законы. Зато в той стране почти нет измен, а воровство на минимальном уровне. У монеты всегда две стороны, Фильт.
– Не знаю даже, что мне теперь делать, – уныло сказал юноша. – Хэфдоун мне казался таким прекрасным местом, и я всё размышлял над тем, как бы здесь остаться подольше, когда придет время возвращаться в Сколладию, а оно вон как. Люди в масках счастливчиков. Выходит, что улыбки фальшивые, пусть и не все. Вряд ли я смогу это понять и принять.
– Всему свое время, Фильт, всему свое время, – волшебник похлопал ученика по плечу. – Возможно, грядут большие перемены.
Мол-Габур встал со скамейки, сжимая в руке исписанные разведчиком листки.
– Пойду в гостиницу, почитаю там твой отчет. На море поговорим о другом. А ты, главное, не расстраивайся и не принимай всё слишком близко к сердцу.
Фильт машинально кивнул и не стал оборачиваться на удаляющегося чародея. Ему надо было побыть одному, и он был сейчас благодарен учителю, что тот оставил его наедине с невеселыми мыслями.
Разведчик не знал, как долго он просидел на скамейке после ухода Мол-Габура. В голове у него царил уже не сумбур, а какой-то туман. Но и в нем все-таки горела одна искра. Твейлис.
«Неужели она не та, за кого себя выдает? Но с какой целью?» – напряженно размышлял юноша. – «Ладно, цель пока оставим. Но она что, рассчитывала, что я ничего не замечу, не буду задавать себе вопросы? Любого бы удивило ее поведение. Или это какая-то непонятная мне проверка? Вразуми меня Юмнор! Или она думала, что я в нее втюрюсь, после чего она будет вертеть мной, как хочет? Не на того напала. Или… как раз на того? Наверное, не надо быть магом, чтобы прочитать в моих глазах мои чувства. Небось, как на ладони. Вот и выделывается. Я покапризничаю, а ты, Фильт, сиди и ломай голову, что это значит. Может, всё намного проще, чем я пытаюсь себе вообразить?»
Тут разведчик вдруг вспомнил, что завтра ему впервые предстоит морская поездка. Теперь и он окажется в шкуре тех бравых моряков, что тогда так удачно подвернулись ему после покушения. Девушка девушкой, но дело делать надо. Пусть Мол-Габур и дальше скрывает его роль в этой истории, но когда-нибудь станет понятно, зачем он здесь. Сейчас следует пойти к учителю и спросить, надо ли что-то брать завтра с собой.
Он решительно встал, разминая затекшие ноги, и поспешил в сторону гостиницы.
«Сосредоточусь на Черных Титанах», – думал Фильт, шагая по улице. – «Поменяемся ролями. Сделаю вид, что мне важнее всего эта поездка. А потом посмотрим, кто кого будет искать».
Юноша немного повеселел. Он решил больше не морочить себе голову по поводу счастливых лиц хэфдоунцев. Раз они так сами хотят, что ж, их дело. Он под эту дудку плясать не собирается, хоть он тут и гость. Нравится вам скрывать печаль и горе – скрывайте.
Фильт подошел к гостинице и ничуть не удивился, заметив Мол-Габура, сидящего на открытой веранде с трубкой. Правильно, что торчать в четырех стенах, к тому же в такой солнечный и теплый денек?
– Присаживайся, Фильт, – молвил волшебник и показал на стул. – Я как раз закончил ознакомление с твоим докладом.
– Вряд ли вы узнали что-то новое, – покачал головой разведчик, присаживаясь рядом. – Я вам всё это уже не раз повторял.
– А вот и нет, – ответил маг. – Глянь-ка сюда.
Он пододвинул юноше один из листков, где несколько предложений были подчеркнуты красными чернилами. Эти пометки уже делал сам Мол-Габур.
Фильт взял в руки бумагу и прочитал отмеченные фразы:
«Я заметил часть татуировки клана Бешеных Скорпионов у продавщицы апельсинов и лимонов, после чего пошел на почту и отправил соответствующее срочное донесение Кальниклу, сославшись на пункт 7 Кодекса королевских разведчиков. Потом я пошел в лавку Твейкиля, торговца вином…»
– И что тут примечательного? – не понял Фильт. – Или нового?
– Ты не упоминал этот факт, когда рассказывал мне о том дне, – возразил волшебник. – Так что он является одновременно и новым, и примечательным.
– Простите, но не пойму, что тут такого. Я поступил по закону и…
– Никто и не говорит, что ты сделал что-то дурное, – ответил Мол-Габур. – Как раз наоборот.
– Тогда что вас так заинтересовало?
– Ты разве не в курсе, Фильт, насколько злопамятна эта бандитская публика? – спросил в свою очередь маг.
– Вы хотите сказать, что это дружки Скорпионов хотели пришить меня тем вечером?
– Нет. Это не их стиль. Они никогда не стреляют из-за угла. И стрелы, начиненные ядом красноперой отравницы, не относятся к их оружию. Да, при налетах они пользовались стрельбой иглами из трубок, но это другое дело. К тому же, никакого яда в тех иглах никогда не находили. Это были другие люди, Фильт. И разбойники не смогли бы так быстро организовать это покушение: их тут же замели секретчики после твоего донесения.
– Тогда почему вы обратили на это внимание?
– Потому что не исключено, что Скорпионы тоже не прочь отправить тебя на тот свет. Так что врагов у тебя прибавилось, а это значит, что тебе надо быть еще более осторожным.
– Но, Наставник, – запротестовал юноша. – Как могут Скорпионы попасть в Хэфдоун? Или вы говорите уже о Сколладии, в которую мы когда-нибудь вернемся?
– В Хэфдоун попадает много кто, – поднял указательный палец Мол-Габур. – Артисты, торговцы, представители банков.
– Допустим. Но откуда они могли вообще узнать обо мне?
– Ты недооцениваешь бандитов, Фильт, хоть ты и разведчик. Как и Ядовитые Пауки, Бешеные Скорпионы занимались не только налетами и грабежами. Им многих удалось запугать или подкупить. Как ты можешь быть уверенным, что сотрудник почты или курьер не послали им потом весточку? Или кто-то из самих секретчиков? Не один же Кальникл знал об операции. Разбойники могут ждать долго, очень долго. Но они никогда не прощают предательства, а именно так они расценивают подобные доносы. Это их логика, а не моя.
– Ну, не знаю, – покачал головой Фильт. – Любой бы поступил так же на моем месте.
– Ой ли? – пристально посмотрел на юношу старый маг. – Ты ошибаешься, мой дорогой ученик. Даже если кто-то кроме тебя заметил эту татуировку у продавщицы, то он, скорее всего, постарался об этом забыть как можно быстрее. Моя хата с краю – вот девиз большинства, хочешь ты того или нет. Или другой вариант на выбор: меньше знаешь – крепче спишь.
