Не садись, моя милая,
Против холостого,
Холостой мальчик гуляет,
На двор вызывает.
Излюбленным местом встречи колдунов с сендушным считалось устье речки Волчьей. Русскоустьинские «знатоки» тоже сложили свою песню, связанную с этими встречами:
На усть-Волчьей к китычку
Собирались ершички,
Стали в картушки играть
Трефовую потешать.
Вот бубновым он сходил,
Я пиковым перекрыл,
Вот червоным-то он стукнул,
Я трефовым перестукнул.
(Записано со слов И. И. Каратаева, 65 лет, 1966.)
На случай встречи с сендушным в тундре существовали «правила безопасности». Увидев его, следовало перекреститься и обвести вокруг себя черту или поставить деревянный крестик.
Водяная хозяйка представлялась в виде женщины-русалки с распущенными волосами. Она ведала богатствами рек и озер.
«Пуженка» и «кикимора» — носители дурного, злого начала. Считалось, что кикимору закладывали в виде маленькой деревянной куклы во время строительства дома злые люди. Пуженка ходила по ночам, стучала, являлась в различных образах и всячески отравляла жизнь его обитателей. Поэтому, прежде чем поселиться в новом доме, его окуривали и окропляли святой водой.
Верили также в «еретиков», то есть в тени умерших безбожников, которые бродят по ночам. Существовало даже выражение: «Что ты бродишь по ночам как еретик?»
По мировоззрению индигирщиков в каждом доме должно быть мифологическое существо «сушедко». Это добрый дух, хранитель домашнего очага, который перекочевывал вместе с хозяином из старого дома в новый. Он представлялся в образе маленького грязного старичка с белым песцовым воротничком. Взрослые обычно упрекали неряшливых ребятишек: «Что весь испачканный ходишь, как сушедко».
В каждом доме, в углу за камельком, обязательно висела одна юкола, символизирующая пищу доброго сушедки. Дух его был тесно связан с духом огня. Когда семья поселялась в новом доме или переезжала из летнего дома в зимний, хозяйка разводила огонь в очаге, бросала туда кусочки пищи и приговаривала: «Дедушко Сушедушко, кушай!»
«Стихея» в глазах индигирщиков — существо могущественное. Она выступала наравне с богом. Почитание стихии выражалось в обращениях к морю, тундре, Индигирке. Бросали в море подарки с восклицаниями: «Батюшко сине-море! Прекрати погоду! Не дай погибнуть православным христианам». Когда после ледохода первый раз переезжали Индигирку, обязательно бросали в нее разноцветные лоскутки, приговаривая: «Матушка Индигирка, прими от нас подарки».
«Сендуха» — это не только тундра, а понятие более широкое: суша, окружающий природный мир. Она кормит человека. Поэтому отношение к ней было особое. На сендухе нельзя громко кричать, плакать, смеяться и т. п. Когда в пути останавливались на чаепитие, обязательно «кормили» огонь, оставляли пестрые лоскутки на палочках. «Где человек огонек топил, где чаечек попил, то место три года радуется, — говаривали старики.
Очень боялись грома, Особенно женщины, считали что Илья-Пророк разъезжает на колеснице. Как только начинал греметь гром, все заходили в дом, не разводили большого огня. Во время раскатов грома женщины крестятся и повторяют: «Свят дух! Свят дух!»
Накануне крещения девушки гадали. Основной темой гадания было замужество. Старались узнать, в какую сторону выйдешь замуж, сколько будет детей, долго ли проживешь и т. п. Вот примеры.
Пытаясь узнать облик будущего мужа:
— пристально смотрели в колечко, которое опускается на дно стакана с водой, пока не привидится образ суженого;
— уединившись в бане, смотрелись в зеркало. Садились затылком к зеркальцу, другое зеркало держали перед собой и оставались в неподвижном состоянии довольно продолжительное время (около часа), уставившись в одну точку: в зеркале должен показаться образ. Этот метод гадапия применялся редко, так как бань было мало, а также потому, что он требовал большой выдержки и самообладания.
Чтобы узнать, в какую сторону выйдешь замуж или откуда возьмешь жену:
— ночью выходили на улицу и слушали, в какой стороне залают собаки — оттуда и ожидай сватов пли в той стороне твоя невеста;
— выходили ночью и кидали через сени обувь, утром выходили смотреть: куда ляжет носком, в том направлении ищи невесту или оттуда приедет жених;
— состригали ногти и поджигали, направление дыма якобы указывает, в какой стороне суженая.
Количество будущих детей предполагали по числу кружков вокруг месяца, которые отразятся в наведенном на него зеркале. Или наливали в миску воду и выносили на улицу. По количеству замерзших пузырьков воздуха и «определяли» число детей.
С новогодней ворожбой было связано и представление о «шулюканах» — демонах, которые живут в воде и выходят из проруби во время святок. Шулюкан имеет вид маленького, с кулак, человечка. Он может забираться в избы, в амбары, из-за чего продовольственные припасы быстро расходуются. Чтобы шулюканы не остались после святок, на стенах, окнах и дверях домов ставили углем крестики.
Узнать, будет ли скоро гость, можно было таким простым способом: взять лучину, укрепить ее стоймя в пол, верхний конец расщепить и в расщелину вставить небольшую поперечную палочку. Палочку надо поджечь посередине. Если огонь отскочит в передний угол, то будет гость.
Считали, что шмель («будуница») является чуть ли не священным насекомым. Рассказывали следующее: «Когда Христа распяли, хотели пригвоздить его в сердце, будуница прилетела и села на его грудь, тогда жиды сказали: «Он уже пригвожден в грудь!» — и не пригвоздили». Поэтому убивать «будуницу» — грех.
Отправляющиеся в путь вели в основном разговор о том, какая погода ожидает их в пути. Ведь от этого зависел успех дела. И естественно, что ворожба, приметы и поверья направлены в основном на то, чтобы умилостивить стихию, задобрить ее, создать благоприятные условия для жизни и труда.
Если гагара летит против ветра, то ветер должен стихнуть и небо прояснится. В таком случае, завидев летящую гагару, распевали: «Гагара-аа, лети на низовой, на низовой (или на верхоской), небо чисти, небо чисти».
Зимой, если долго стояли ясные морозные дни, призывали облака, для этого женщина собирала кусочки шерсти («мохнашки»), тряпочки, различный сор с пола («сметье»), кидала в огонь и приговаривала: «И, и, батюшка cap-огонь, дай морок (облака), дай тепло моему дитятке!» Если же долго стояли пасмурные, ненастные дни, то бросали в огонь кусочки мамонтовой кости со словами: «Будь ясно, будь ясно!» При затяжных ветрах делали маленький деревянный крестик, ставили его в тундре со словами: «И, и, Николай Чудотворец, погоду укрути!» Иногда выносили икону на улицу, молились перед пей, прося ее «утихомирить стихею». Против непогоды применялся и следующий метод: человек, родившийся в тихую ясную погоду, раздевался догола и бегал по тундре с криком: «Будь ясно! Будь тихо! Будь такой день, в какой я родился!».
Верили, что некоторые люди могли «спускать сату», то есть создавать на некоторый срок определенную погоду. Спускание саты, видимо, перенято у якутов. И. А. Худяков считал, что «сата» — камень, обладающий магической силой. Человек, имеющий такой камень (камень он никому не показывал), мог вызвать необходимую ногоду. Если он желает дождя, то приговаривает: «Пусть шесть суток идет дождь со снегом!» Если желает ветра и холода: «Пусть холодный сток три дня будет!» «Сату спускают» большей частью весной, чтобы снег подмерз от ветра и легко было ехать, когда незавершены какие-либо хозяйственные дела.
