После 1809 г. лица, уже имевшие чин действительного камергера и состоявшие на службе, сохранили его как почетное звание. Звание это весьма ценилось и вплоть до 1860-х гг. значилось еще в титулах некоторых гражданских и придворных чинов II–III и даже I классов. В 1840-х гг., например, это звание сохраняли обер-шенк, обер-шталмейстер и гофмейстер с чином действительного тайного советника. Лица, получившие звание камергера после 1809 г., назывались либо просто камергерами (если они входили в установленный в 1826 г. их «комплект» — 12 человек), либо именовались формулой «в звании камергера». На 1840 г. первые имели гражданские чины III и IV кл., вторые — IV кл. Между тем по правилам звание камергера по достижении его обладателем чина III кл. (тайного советника) отнималось.^{156}

После 1809 г. в обязанности камергеров и камер-юнкеров, как и прежде, входило ежедневное (в порядке очереди) дежурство при императрицах — они, в частности, представляли им явившихся на прием лиц мужского пола (кроме послов) — и других членах императорской семьи, а также особые дежурства при них же во время придворных церемоний, балов, в театрах. Правильный порядок таких дежурств был установлен со вступлением на престол Николая I. Кавалеры из провинции к дежурству обычно не допускались.

Особым знаком звания «комплектного» камергера и в XIX в. оставался ключ, символизировавший близость камергера к императорскому дому. Образец такого ключа был установлен в 1833 г. Он носился в парадных случаях на голубой ленте (накладывался на бант из андреевской ленты) «у левого карманного клапана и сохранялся при мундирах других гражданских ведомств и при возвышении должностей».^{157}

Известно, что 31 декабря 1833 г. звание камер-юнкера было дано А. С. Пушкину, который был обижен незначительностью этого пожалования. Так оно было расценено и окружающими поэта, хотя Пушкин имел чин титулярного советника (IX кл.) и по правилам и обычаю того времени формально действительно не мог претендовать на камергерское звание (мы уже отмечали, что с 1836 г. IX класс официально стал нижним рубежом для назначения в камер-юнкеры). В 1833 г. число лиц, имевших это звание, превышало сотню, причем среди камер-юнкеров преобладали чиновные люди. Однако многие из них были значительно моложе Пушкина. Хотя звание камер-юнкера и облегчало поэту доступ ко двору, это же звание ставило его в самый низ иерархии придворных чинов и званий, что, конечно, было унизительно.

В течение XIX в. звания камергера и камер-юнкера все больше утрачивали свое значение. Лишь малая часть лиц, их имевших, действительно выполняла какие-либо обязанности при дворе. Для большинства это была почетная награда, дававшая право на прием ко двору и участие в придворных церемониях. Чаще всего эти звания давались предводителям дворянства (на время исполнения этих обязанностей), губернаторам и представителям России за границей, реже — отпрыскам известных дворянских родов (иногда даже не находящимся на государственной службе). На 1881 г. общее число камергеров и камер-юнкеров составило 536, а на 1914 г. — 771. Многочисленность пожалований этих званий после 1809 г. приводила к их обесценению. И уже вскоре после реформы 1809 г. возникла еще одна разновидность придворных званий, вовсе не предусмотренная законодательством. Мы имеем в виду звания, получившие довольно странные, не имевшие реального смысла наименования: «в должности гофмейстера», «в должности гофмаршала», «в должности шталмейстера» и «в должности егермейстера». Как правило, эти звания жаловались чиновникам III и IV классов, но иногда и V, и более низких (до VIII) классов. Таким образом, это звания были примерно равны званию камергера. Известны случаи назначения «в должность» первого чина двора (например, на 1855 г. встречается звание «в должности обер-шталмейстера»). Существовало также звание «в должности церемониймейстера», дававшееся чиновникам VI–VIII классов. На 1840 г. общее число лиц, имевших эти звания, не превышало 20 человек, а в 1855 г. было чуть более десятка; к концу XIX в. число лиц «в должности» второго чина двора достигло 63, а в 1914 г. — 109 (кроме того, соответственно 12 и 17 лиц «в должности церемониймейстера»). Несмотря на возрастание числа обладателей этих званий, последние сохраняли значение чрезвычайной награды и особой милости царя.

Необходимо отметить, что в «Придворных календарях» эти звания отнесены ко вторым чинам двора и как будто вообще приравнены к III классу «Табели о рангах». Но в тех же календарях было опубликовано «Положение о выходах при высочайшем дворе…», в котором «состоящие в должности чинов двора» объединены относительно своих прав при дворе с состоящими «в придворном звании». Указанная неопределенность отражала, по-видимому, реальную ситуацию. Однако в отличие от действительных вторых чинов двора, все лица «в должности» вторых чинов имели гражданские чины соответствующих классов. Причем можно наблюдать, что при переводе, например, из «в должности шталмейстера» в шталмейстеры обладатель первого звания утрачивает гражданский чин действительного статского советника (IV кл.) в связи с переходом в придворный чин III кл. Таким образом, формула «в должности второго чина двора» указывает отнюдь не на чин, а именно на особое придворное звание, приравненное, однако, ко вторым чинам двора. Имевшие эти звания считались как бы кандидатами на придворные чины. Среди них мы встречаем как находящихся на службе — военной или гражданской, так и отставных.

Пожалованные «в должность…» получали право на мундиры соответствующих чинов двора. Бытовала даже формула: «пожаловать гофмейстерским (или другим) мундиром».

Каковы были специфические придворные обязанности лиц «в должности» вторых чинов двора, неясно. Известно лишь, что они принимали участие в придворных церемониях.

Само по себе придворное звание не давало прав на общий титул. Но в тех случаях, когда такое звание соответствовало более высокому классу чина (или должности), чем тот, который имело данное лицо, это лицо могло пользоваться общим титулом по этому более высокому чину. Например, если звание камергера давалось чиновнику V кл., он мог пользоваться общим титулом «ваше превосходительство» (а не «ваше высокородие» — в соответствии с V классом).

По характеру исполняемых при дворе обязанностей к придворным кавалерам примыкали камер-пажи и пажи. Источники упоминают о них с начала XVIII в. В «Табели о рангах» в XIV кл. значился «гофмейстер пажев», из чего можно заключить, что «ранг» самих пажей был еще ниже.

По придворному штату 1796 г. в ведении обер-камергера находилось (помимо 12 камергеров) 12 камер-пажей и 48 пажей, но сами они в штат не включались. Пажами могли быть сыновья и внуки сановников первых трех классов. Обычно они воспитывались в Пажеском его величества корпусе. Это было привилегированное учебное заведение, основанное еще в середине XVIII в., а при Павле I превращенное в военное училище. Пажей последнего года обучения (принявших при переходе в старшие специальные классы присягу и считавшихся военнослужащими) привлекали к службе при дворе. Лучшие среди них по учению (а также с учетом происхождения и внешних данных) получали звание камер-пажа и распределялись для постоянного дежурства при императоре и дамах императорской фамилии. Временно пажи могли прикомандировываться и к другим членам царской семьи и иностранных царствующих домов (пребывающих в России). Основные обязанности пажей состояли в участии в разного рода придворных церемониях и празднествах (сопутствование членам императорской фамилии, несение шлейфов, держание накидок дам и т. п.). С производством в офицеры камер-пажи и пажи теряли эти звания. Естественно, однако, что знакомство с членами императорской семьи могло серьезно способствовать последующей карьере пажей.^{158}

Существовало также несколько придворных почетных званий для дам и девиц. Собственно, в «Табели о рангах» говорилось не о званиях, а о чинах. Все они фазаны не в основной части «Табели», а в одном из объяснительных к ней параграфов. Старшим было звание обер-гофмейстерины («имеет ранг над всеми дамами»). Затем следовали действительные статс-дамы. Их ранг шел «за женами действительных тайных советников» (II кл.). Действительные камер-девицы имели ранг, равный с женами президентов коллегий (IV кл.). Наконец, назывались в «Табели» гоф-дамы (приравнивались в ранге к женам бригадиров— V кл.), гоф-девицы (приравнивались к женам полковников — VI кл.) и камер-девицы.^{159} Однако на практике уже во второй четверти XVIII в. получила применение несколько дополненная и измененная номенклатура дамских придворных званий: обер-гофмейстерина, гоф-мейстерина, статс-дама, камер-фрейлина и фрейлина. Первые четыре звания в течение XVIII в. имели всего 82 лица.^{160}