«Упокоение и поднятие мёртвых в боевых целях»
«Дистанционное подчинение и управление сознанием масс»
«Природные яды и антидоты. Полный сборник рецептов данрадских ведьм»
«Тайны Храххны со слов выжившего оккультиста»
«Ключи к структуре сознания. Интеграция души в чужое тело»
«Магия драконов и оборотней. Зелья, проклятия, защита»
«Управление реальностью. Опыт запредельного»
Я оглянулась на Алви с горящим взглядом.
– Вот бы перечитать тут всё!
– Половина – опасная ересь, – парировал Алви. – Особенно для незрелых умов.
Кто незрелый? Я незрелая?! Я убрала руку с его плеча разозлившись. И тут же тело моё окрутило мистическим холодом, словно под платье пробралась неизвестная сущность. Алви притянул меня к себе. Шикнул в ухо:
– Чёрт! Стражи! Я предупреждал! – Обнял обеими руками и строгим шёпотом проговорил: – Доступ сюда я тебе никогда не дам, имей в виду.
Я обиделась и отвернулась. Но леденящий до костей холод отступил, поддавшись теплу ректора. Угу, всё-то ему можно! Оттого ещё сильнее захотелось оттолкнуть Алви и прошипеть что-нибудь обидное, чтобы навсегда запомнил! Однако фиолетовая шлейка вспыхнула искрами где-то за вторым стеллажом.
– Идём, – сказал Алви. – Нашлась твоя запрещёнка.
Глава 10
Алви
В глазах Агнес появилась жадность, и хоть дело касалось знаний, меня это разозлило. При её таланте и уме абсолютно необходимо наличие правильных границ внутри, тех самых традиционных скреп в виде уважения старших, традиций и высших сил. Но похоже, она не способна соблюдать границы сама, и придётся мне организовывать ей защиту от далеко идущих планов.
Я взял Агнес за руку и потянул за собой, хоть она и не упиралась. Даже вскоре меня обогнала, с трудом сдерживаясь, чтобы не рвануть прямо через мою голову. Я сам себе удивился: она меня всё больше восхищала, но и раздражала одновременно. Я прекрасно осознавал, что именно из такого типа магов и рождаются великие волшебники, учёные, узурпаторы, а также самые страшные колдуны и ведьмы. Чем остановить её, если не блокираторами и ограничениями?
Впрочем, некоторых это только усиливает. Взять, к примеру, Вёлвинда. Несмотря на весь его гений и величайшее превращение, до сих пор по его поводу в душе у меня копошился червячок неприятия. Ревность, скажете вы?
Я с удивлением обнаружил, что ревности уже и нет. Может, уязвлённое самолюбие? И это чушь ненужная, на самом деле. Прежде чем взять с полки толстый фолиант, я спросил сверкающую нетерпением Агнес:
– Что заставило тебя так сильно желать знаний?
Она взглянула на меня с изумлением, но ответила, как подобает менталисту:
– Что вызывало у вас такой вопрос?
– Хочу тебя понять.
– Зачем? – ещё больше удивилась она.
– Ты мне интересна.
– Как подопытная?
– Во всех смыслах.
– А что заставило вас так стремиться стать скорее магистром и занять ректорское кресло? Разве не желание быть лучшим?
– Я и так лучший.
– И всегда были? – ехидно сощурилась она. – Или дело в отце, ведь ему постоянно было мало? А потом в младшем сводном брате, который вдруг оказался магом с редким даром, круче вашего? И потому пришлось лезть из кожи вон, чтобы доказать, что вы чего-то стоите?
– То есть ты выросла в высококонкурентной среде, и тебя не любил отец так, как тебе хотелось, – констатировал я.
– Это не честно! Я говорила о вас!
– Каждый видит, слышит и говорит о себе. Всегда.
– Нет! – Она разозлилась и стала ещё красивее.
– Да.
Я мягко улыбнулся ей, разглядев за чертами очаровательно разгневанной юной женщины малышку, которая хотела, чтобы её любили, и, не получив этого от окружающих, решила добиваться принятия по-своему. Весьма своеобразно. При этом явно убедила себя в том, что обойдётся без любви одними знаниями, причём тайными, потому что за обычные вряд ли полюбят… Не оценят уж точно.
Мне вспомнился папаша Ковальски, трус в шёлковом костюме с элегантной тростью. Честное слово, порол бы таких отцов. Хотя, если задуматься, пороть надо было начинать с дедов, прадедов и пращуров с древних времён. А лучше отдавать на воспитание мудрым, чтобы будущие отцы получали, как диплом, разрешение на право вырастить пришедшую к ним душу и любить её. Любопытно, получилось бы в таком случае более приятное для жизни общество?
Ворох мыслей и самая разная гамма чувств отразились во мне, пока я смотрел в серые глаза девушки, в которых плясали отблески огня. И внезапно я осознал, что она для меня, как шкатулка с секретом, который обязательно хочется раскрыть. Но делать это стоило осторожно, словно взламывая хитроумный криптекс, а то можно ненароком порезать палец или остаться без глаза. Тем интереснее! Кстати, мне всё труднее было помнить, что я для неё старший наставник, а не ровесник с пубертатным либидо.
– Любят не за знания и уровень крутости, – сказал ей я. – Некоторые, кстати, просто этого не умеют…
Изумление в её глазах возросло, с острого язычка чуть не сорвался неудобный вопрос, но я перебил его на излёте. Взял в руки волнующий её фолиант и сказал:
– Да, самому было бы жаль с таким расставаться: ценнейший экземпляр, начиная с переплёта.
Он был изготовлен из тщательно выделанной чёрной кожи. По четырём краям треугольный орнамент из металла, а в центре позолоченный четырёхлепестковый цветок. Едва книга оказалась в моих руках, сердцевина цветка загорелась магическим огнём, от которого, как от пламени настоящего костра, по обложке разнеслись золочёные искорки. Агнес протянула к ней руки, искры отразились в её алчных глазах.
– Дайте мне.
– Я и сам умею читать.
Её глаза нехорошо сверкнули.
– Вы не знаете раздел и страницу!
Дразнить её мне нравилось, а потому я пожал плечами и направился к столу, возле которого стояла лавка с мягким кожаным сиденьем. Помня о стражах, Агнес бросилась за мной, ухватившись пальцами за моё предплечье без всякого этикета. Тепло её рук сквозь тонкую ткань рубашки волновало настолько, что думалось лишь о том, что вот-вот рука её скользнёт ниже, коснётся моей кожи, огладит и… я не сдержусь.
Я неторопливо зажёг большой осветительный шар, так же неторопливо сел, слушая её возмущённое сопение и ловя всполохи цветной девичьей энергии. Возможно, однажды она станет тёмной. Не хотелось бы…
Агнес плюхнулась на лавку рядом. Придвинулась так, словно готова была меня соблазнить ради книги. Кхм. На самом деле она перегнулась через мою руку и подтянула фолиант к себе.
– Удивительное упорство! – пробормотал я. – У тебя, похоже, выработалось вредное пристрастие к тайным рукописям!
– Можете считать меня книгоголиком и одержимой, – выпалила она. – Хотя вселенское зло этот грех наверняка уже включает!
Она попыталась уткнуться в книгу, но я приподнял пальцами её подбородок и повернул к себе.
– Грех – это не читать книги.
– Или читать так, как я! Знаете, я, в общем-то, и не против – называйте меня злом, ведьмой, преступницей, бабайкой, как хотите! Но не мешайте читать! И, между прочим, вы именно меня попросили помочь, а не кого-то другого, не так ли?
– Так.
Она облизнула губы, еле сдерживая желание послать меня к чёрту, словно бегун, которого подцепили за куртку на старте. Я прилип взглядом к её губам. Посмотрел в глаза. Между нами как над костром задрожал воздух, наполняясь вкусом предвкушения…
Кажется, на мгновение Агнес забыла, что рвётся читать. Точно, взмах ресниц, и зрачки расширились: я вызываю в ней схожие чувства. Прекрасно! И я отпустил её.
– Ну-с, мисс Ковальски, раз всё знаете, ищите!
Она ещё мгновение смотрела на меня, словно загипнотизированная, хотя я ни грамма ментала не применял. Самому отворачиваться не хотелось. Затем она выдохнула взволнованно и принялась листать пожелтевшие страницы, изобилующие живыми иллюстрациями. И вдруг ткнула пальцем в разворот.
– Вот! Видите?
Не дожидаясь моего ответа, она принялась громко читать вслух:
