– Конечно, досадно, но приказ есть приказ. Я должен прибыть в Манилу для получения официального назначения, – Он старался не смотреть Саре в глаза. – Мы выезжаем завтра на рассвете. И вы не узнаете меня, когда я вернусь. На моем мундире будут золотые погоны.

Саре стало смешно. Он был так доволен, так откровенен в своей гордости. Она, конечно, радовалась его новому назначению, но была страшно огорчена его отъездом. Правда, ей стало немного легче от теплоты его руки. Его сильные руки казались Саре островом в бурном море, на который ее выбросило и который вот-вот уйдет под воду. Она крепче сжала его руку. Как он может покинуть ее?

«Не будь глупой, – убеждала она себя. – Этот офицер здесь совсем не для того, чтобы оказывать тебе личные услуги. Ты что, хочешь сделать его своей собственностью?»

Она держала его большую ручищу и смотрела на свои беленькие пальчики, так резко выделявшиеся на фоне его темного загара.

– Теперь у вас есть все, чего вы хотели. – Сара положила вторую руку на их сомкнутые в рукопожатии ладони. – Мы все будем скучать без вас, Мархем. – Сара закрыла глаза, чтобы не заплакать, и обеими руками вцепилась в такую дорогую для нее руку.

Она держится за него обеими руками! Что за черт! А почему она плачет?

Он заставит натруженные солдатские ноги как можно быстрее добежать до Манилы и обратно. Но действительно ли она плачет из-за того, что боится остаться одна... без привычной поддержки военных?

Ну да ладно, когда он вернется, они поговорят. Выяснят, что там происходит между Бонгом и Магдалиной, впрочем, они могут выяснить и свои собственные отношения. Он объяснит ей, что значат для него новые погоны, что такое жизнь офицера, который любит службу и хочет сделать карьеру. И что жена – это якорь, который тянет вниз мужчину, карабкающегося по служебной лестнице. Да и вряд ли она сейчас захочет стать чьей-нибудь женой.

Мархем наклонился, и его губы неожиданно коснулись непослушных белокурых прядей, которые трепал легкий ветерок из окна. Он закрыл глаза и погрузился в благоухание золотистого шелка.

– Не плачь, Сара. Когда я вернусь, мы еще раз соберемся на синиганг и поговорим... обо всем. – Он обнял ее другой рукой, так и не выпустив маленькую ладошку.

– Да, кстати, я разыщу в городе Лус и Рудольфо и узнаю, что они поделывают. Идет?

Белокурая головка кивнула, но слезы продолжали медленно течь по щекам.

– Да не плачь же, Сара, дорогая моя. Ну хочешь, я привезу тебе что-нибудь из большого города?

– Эй. – Магдалина повернула к нему улыбающееся лицо. – Мой капитан завтра уезжает в Манилу.

Она остановилась, и улыбку на ее лице сменило выражение ужаса.

– Ты поедешь с ним?

– Нет. – Бонг стоял в тени хижины, а она готовила ужин. – Я попросил разрешения остаться, и он согласился, сказав, что так, пожалуй, будет даже лучше, но он уезжает завтра на рассвете и берет с собой большую часть солдат.

Казалось, она была поражена.

– Он сказал, что привезет с собой в селение твоего кузена Рудольфо, если тот захочет, и Лус. Это тебя радует?

Магдалина широко улыбнулась и кивнула.

– Я обещал учительнице, что буду поблизости, и теперь мы с тобой будем встречаться каждый день. Знаешь это, моя пташечка? – Он пытался утешить ее.

Магдалина расстегнула воротничок платья, чтобы не было так жарко, и Бонг увидел, что золотой крестик, который он подарил ей, покачивается у нее на шее. Ему польстило, что она не снимает его, даже когда работает.

– Тебе нечего волноваться. Я буду здесь. И у нас, наверное, даже будет время побыть наедине.

Она погладила свой большой живот.

– Я знаю, что нам просто надо быть рядом друг с другом. Конечно, мы не можем заниматься любовью из-за ребенка, но мы можем просто лежать рядом, и я буду этим очень доволен.

Она кивнула.

– Да, и я тоже буду счастлива.

– Не бойся. Когда капитан вернется, мне кажется, они намерены нас поженить. Ты не против? – Он дотронулся до того места, где крестик касался груди.

– Ах, Бонг, – выдохнула она удовлетворенно, – конечно.

– Я приду завтра. – Бонг нырнул в просвет между кустами на безлюдную улицу и направился к солдатской казарме.

Бонг возвратился гораздо быстрее, чем ожидала Магдалина. Когда она увидела, что он бежит от казармы назад, то притворилась, будто очень занята и не рада его возвращению. Хотя ей трудно было скрыть радостную улыбку, она с достоинством поприветствовала его, как дорогого гостя, будто они не расстались несколько минут назад.

Задыхаясь после быстрого бега, Бонг сложил руки на груди и вежливо поклонился, тоже едва сдерживая усмешку. Ему очень хотелось побыстрее выложить свою новость с той эмоциональной беспорядочностью, которой он выучился у американцев, но он сдержался.

После приветственного ритуала Бонг схватил ее за руку. Магдалина оттолкнула его и посмотрела по сторонам. Вдруг за ними кто-нибудь наблюдает?

– Не волнуйся об этом, Магдалина. У меня для тебя прекрасные новости. Американский священник и мой капитан ждут нас в церкви. Мы поженимся до отъезда капитана.

Магдалина посмотрела на свое будничное платье:

– Я не готова, Бонг. Ты имеешь в виду, что мы должны пожениться сию минуту?

– Сию минуту. – Он улыбался во весь рот, его глаза сияли от счастья.

Он действительно любил ее и действительно не придавал значения тому, как она одета.

Магдалина отряхнула платье, и без лишних слов они рука об руку пошли в американскую церковь, к американскому священнику – навстречу новой судьбе. Она потом расскажет об этом белокурой учительнице. Она знает, что та порадуется за нее.

– Мы пока должны спать отдельно, Бонг.

– Хорошо, если ты этого хочешь.

– Да, я этого хочу. Мы расскажем об этом всем, когда мужчины вернутся из Манилы. А пока это будет нашей тайной.

Он согласно кивнул.

– Ты будешь моей, – прошептал он.

Мархем объяснил священнику, что сделал с Магдалиной покойный Роберт, и сказал, что Бонг согласен усыновить ребенка.

– Бонг сказал, что усыновит младенца, если они с Магдалиной поженятся. – Мархем молитвенно сложил руки, как бы клянясь в правоте своих слов. – Я гарантирую вам, что капрал Бонг Манаве – человек слова. Он мой адъютант, и я не раз доверял ему свою жизнь. – Его руки упали. – Он любит Магдалину и знает, что та не могла нарушить волю отца.

– Все, что вы сказали, капитан, достаточно сумбурно, но я буду рад помочь вашим друзьям, – Священник взял все, что нужно для совершения обряда, и они пошли в столовую, где также проходили церковные службы. – Наверное, не по-христиански так думать, капитан Нэш, но хорошо, что холера так быстро унесла Роберта Зумвальта.

Мархем мрачно кивнул. Бонг с Магдалиной вошли в помещение почти одновременно с американскими офицерами. Мархем представил всех друг другу.

– Нам нужны еще свидетели, отец? – Мархем посмотрел на группу парней, сидящих за столом, и сделал знак одному из них. – Сержант Бастос, вы не подойдете на минутку?

Бонг посмотрел на Магдалину, та опустила глаза.

– Есть, сэр, – вскочил с места сержант-филиппинец.

– Вы ведь знаете капрала Манаве?

Сержант посмотрел на Бонга.

– Так точно, сэр.

– Знаете ли вы его невесту, Магдалину Скварез?

Сержант посмотрел на Магдалину:

– Знаю, сэр.

– Священника вы тоже знаете, а уж меня и подавно.

Сержант переминался с ноги на ногу и никак не мог понять, чего от него хотят.

– Сейчас здесь будет венчание, Бастос. Мы хотим, чтобы вы стали одним из свидетелей. Вы согласны?

Бастос широко улыбнулся:

– Так точно, сэр.

Процессия, возглавляемая священником, двинулась к алтарю. И в считанные минуты Магдалина Скварез, одетая в будничное хлопчатобумажное платье, превратилась в миссис Бонг Манаве, а капрал стал ее мужем.

Стоя позади Бонга, Мархем улыбался, представляя на их месте себя и белокурую учительницу. Но он быстро отогнал видение. Нет уж, помилуй Бог, женитьба – это не для него, даже на такой очаровательной девушке.