Выражение лица усача ни на градус не потеплело, однако ответ прозвучал довольно искренне:

– Не стоит на меня сердиться, госпожа. Полагаю, матерые путешественники, как вы, должны понимать, степень ответственности моей работы. Сами знаете, что отношения между нашими федерациями сейчас весьма охладели, оттого и внимание к кораблям, прибывшим с той стороны, куда пристальней, чем обычно. Вам будет дан зеленый свет на стыковку, но лишь после того, как вы предъявите документы, удостоверяющие личности всех, кто собирается высадиться с корабля. Если вопросов не возникнет, пройдете досмотр и регистрацию, а уж потом сможете по полной насладиться нашим гостеприимством.

– Благодарю за вашу доброту, – откликнулась Эйтн. – Высылаю пакет данных.

Едва дождавшись, чтобы голограмма усача распалась, я поинтересовался:

– И откуда это у нас документы взялись?

Эйтн, чьи пальцы порхали над панелью управления «Мантией», даже головы не повернула.

– Сет, я путешественница с опытом и на территории Тетисс бывала не раз. Думаешь, рискнула бы соваться сюда, не подготовившись? У меня всегда наготове копии всех необходимых документов.

– Поддельных.

– Не более чем твои. Кстати, твоя прежняя легенда идеально вписывается и в этот случай. Мне даже не пришлось особо напрягаться. Ты по-прежнему Сет Эпине, риоммский исследователь и археолог, а также мой ассистент. Скромный парень, который предпочитает помалкивать. Понимаешь меня?

Я закатил глаза.

– Рот не открывать, по сторонам не пялиться. Ясно. Еще указки будут?

– Да. Как только окажемся внутри, за нами наверняка буду наблюдать. Не делай ничего, что могло бы выдать твою истинную природу. Проходим досмотр, спускаемся в город и идем в ближайший музей.

– Почему в музей?

Эйтн с укоризной покачала головой.

– А еще говорил, что соображаешь. – Она кивнула в сторону прохода: – Возьмешь из старухиной каюты какую-нибудь безделушку и сделаешь вид, будто она ценности неимоверной. С ней и отправимся к знатокам. А вот когда мы уже с ними встретимся, тогда и настанет черед для твоей работы. Но все подробности после того, как окажемся внутри.

Я, пожалуй, так и просидел бы с открытым ртом до самой стыковки, если б из динамика не донесся сдержанно-раздраженный голос усача:

– Госпожа Аверре и господин Эпине! Добро пожаловать в Лабиринты Крадосса!

У распахнутого настежь шлюза (одного из многих, опоясывавших внешнюю сферу строения) Эйтн сбросила скорость и сделала это так мастерски, что не придерешься. Пока происходила стыковка, я, как и было условлено, сбегал в капитанскую каюту, откуда и позаимствовал миниатюрную армиллярную сферу. Я понятия не имел, насколько она старинна или ценна, но, повинуясь внутреннему зову, не сумел отказать себе в маленькой слабости. Никогда не испытывавший тяги к постижению необъятных космических просторов и принципов, по которым они работали, я, при этом, немало восхищался такими вот многосоставными конструкциями. Часами мог сидеть в зале астрономии Цитадели, любуясь гипнотическим движением крошечных звезд за стеклом.

Едва увидев меня с армиллой в руках, Эйтн удрученно покачала головой:

– Да уж, заставь лейра Вселенной молиться…

Искренне растерявшись, я даже пропустил мимо внимания момент посадки внутри необъятного по размерам ангара.

– Что не так?

Эйтн отпустила штурвал и, отключив корабельные системы, выбралась из-за панели управления. Взгляд ее был прикован к иллюминатору, за которым кипела деятельность. Помимо «Мантии», в ангаре скопилась целая гряда разнокалиберных звездолетов – от внутрисистемных прыгунов, похожих на восьминогих насекомых с крылышками, до легких крейсеров, упакованных в броню и пушки, – и все они то отчаливали, то приземлялись, то выгружали пассажиров, то наоборот принимали на борт пестрые толпы. Разумники всех возрастов и мастей, одинокие и целыми семьями, налегке или по шею загруженные «ручной кладью», все стремились либо как можно скорее убраться, либо поскорее рассредоточиться по путаным переходам этого многоступенчатого сооружения.

Не дождавшись ответа, я повторил:

– Что не так-то?

Эйтн кивком указала на парочку людей в зеленой форме, стремительно приближавшихся к «Мантии».

– Времени нет, – вздохнула она, будто бы смирившись с чем-то неизбежным. – Ладно. Надеюсь, этот фарс сработает.

Я мог бы намекнуть, что подобные сомнения в присутствии лейра звучат чуть ли не оскорбительно, но решил доказать собственную правоту примером и зашагал в сторону трапа. Тот уже был опущен, так что, быстро сбежав по рампе, я первым оказался перед местными представителями закона. Одним из них был уже знакомый по голограмме усатый мужчина, в жизни оказавшийся куда выше и значительно плотнее в районе талии, вторую же часть команды составляла миниатюрная брюнетка с миловидным личиком в форме сердечка. Едва заприметив меня, оба заметно напряглись.

– Господин Эпине, я полагаю? – спросил Усач, жестом показав оставаться на месте.

Я кивнул, растянув губы до самых ушей. Образ очаровательного разгильдяя был мне в новинку, но качеству притворства это вроде бы не мешало.

– Все верно. Сет Эпине – это я. До степени доктора археологии пока не дорос, но, полагаю, что светлое будущее не за горами. По крайней мере, эта штучка вселяет некоторые надежды. – Для пущей убедительности выставил перед собой армиллу. – Как вам наша находка? Впечатляет, не правда ли?

Брюнетка, заметив переливавшуюся в свете ангарных ламп сферу, нахмурилась. Вся ее приветливость мгновенно сменилась отчуждением. Полные губы сурово поджались, а тонкие бровки сошлись над переносицей, приняв форму рассерженной птицы.

– Господин Эпине, – голос дамочки оказался неожиданно низким, – подобные ценности полагается переносить в специальных футлярах. Мы здесь не охранное бюро и ответственность за ваши побрякушки нести не собираемся.

– Он об этом знает. – Эйтн, появившись в проеме, грациозно спустилась по трапу. В руках она сжимала футляр, который не преминула протянуть мне. – Просто иногда делает вид, будто правила писаны не для него. К слову, это вовсе не означает, будто господин Эпине безнадежен. Его импульсивность превосходно компенсируется природным чутьем на поистине ценные находки.

– Госпожа Аверре! – Крякнув, Усач чуть склонил голову в приветствии. – Мое имя Двуствор. А это, – он указал на напарницу, – Мегарри. Мы и не чаяли, что столь знаменитая особа когда-нибудь посетит Лабиринты Крадосса. Слава вашего почтенного дядюшки опережает вас. Как он, кстати?

Выражение лица Эйтн и прежде не баловало экспрессией, но теперь и подавно стало напоминать маску ледяного отчуждения.

– Умер.

На пару секунд повисло неловкое молчание, в течение которого Двуствор и его напарница как будто пытались решить, как следует отреагировать. Наконец учтивость победила. Двуствор затараторил:

– О! О, мне искренне жаль, госпожа! Примите мои соболезнования! – Он покосился на свою спутницу и поспешил поправиться: – Наши соболезнования, конечно же. Мастер Аверре был частым и, что самое главное, желанным гостем в здешних краях. Вне всяких сомнений, для многих здесь эта новость окажется ударом, я убежден!

Ничто во всем облике Эйтн даже не намекало на то, что слова портового работника имели для нее хоть какое-то значение. Единственное, на что она сподобилась, это едва заметная улыбка и сухое:

– Ничуть не сомневаюсь.

Подобная реакция не на шутку раздосадовала Двуствора, что отчетливо читалось в Тенях, невидимым потоком струящихся сквозь него подобно нейтрино или любым другим фундаментальным частицам, не расположенным к взаимодействию. Похоже, он рассчитывал на более снисходительное к себе отношение. Особенно от племянницы столь высоко ценимого им Батула Аверре… При этой мысли мне с трудом удалось не цыкнуть.