— Госпожа, я всё-таки нашла ту розовую склянку, которую вы просили. Оставить ее на туалетном столике?

Мои руки тянутся к животу. Все эти дни я старательно избегала мыслей о возможной беременности. Это рвет мою душу на части и в той же степени наполняет ее восторгом.

Я могу быть уже беременна. Но если ребенок во мне, он будет несчастен, ведь он никогда не узнает, что такое нормальная семья и любящие друг друга родители.

— Нет, — отвечаю я после короткой паузы. — Не нужно на туалетный столик, Молли. Лучше спрячь склянку в какой-нибудь ящик… Я сообщу, если она мне понадобится.

— Как прикажете, Ваша Светлость.

С тяжелыми сердцем, я покидаю спальню и спускаюсь по главной лестнице. Следую через пахучий коридор, где даже оконные рамы позолоченные, а потом попадаю в столовую.

Слава Богам, тут царит запах еды, в основном.

А еще тут никого нет, кроме слуг. Я пытаюсь игнорировать укол разочарования.

Отчего-то мне казалось, что Син уже спустился к завтраку. Но увы, мне придется есть одной.

Я устраиваюсь за длинным столом, пока вокруг суетится экономка. Она подает мне кофе со сливками, туманные тосты, обваленные в облачном порошке, немного джема из мерцающих фруктов и парочку сваренных вкрутую яиц.

Вместе с едой мне приносят утреннюю газету, и это немного поднимает мне настроение. Но ненадолго. Отбросив нудные колонки о реформах, я погружаюсь сразу в светскую хронику, а там…

О Боги.

Один заголовок краше другого.

«Возвращение потерянной герцогини!»

«Чета Мирандол приедет на главный бал!»

«Тайна прекрасной Романии будет раскрыта!

Где Ее Светлость пропадала два года?»

Какой кошмар. Сколько же про нас ходит слухов!

Живя за городом, я почти не читала газет, чтобы случайно не наткнуться на какую-нибудь ехидную заметку о похождениях Синклера или успехе Мелиссы в обществе. Но теперь главной звездой идригасских сплетен оказалась я, и не то чтобы это приятно.

В голове проносятся десятки вопросов, которыми я до сих пор не задавалась, всецело отдавшись беспокойству за дедушку. Каково будет прийти на бал и увидеть старых друзей? И что отвечать, если они спросят, где я была два года? Кажется, Син упоминал, что рассказывал людям, будто я сильно болела… Но чем?

Надо бы обсудить всё это. Но время завтрака почти истекло, а Син так ко мне и не присоединился.

Это странно. Где же он? Может, у себя в кабинете? Будет ли уместно заглянуть? Полагаю, что да, ведь это нужно для общего дела, чтобы наше последнее притворство выглядело убедительно.

В разуме внезапно всплывают слова Джаспера, сказанные на террасе в Горф-несте. «Тебе не надоело притворяться, Роми?»

Гадкое чувство скапливается в груди, но я заставляю себя не думать о брате. И о том, что он имел в виду, задавая этот вопрос. Сейчас есть дела поважнее.

Закончив с едой, я выхожу из столовой, пересекаю коридор, серебряную гостиную и попадаю в холл. Дальше нужно направо, в кабинет Сина, но странная фигура у парадного входа привлекает мое внимание. Заставляет буквально застыть на месте.

Это женская фигура.

Проходит секунда, прежде чем я понимаю…

Нет. Этого не может быть.

Я жмурюсь, а сердце колотится, как траурный барабан.

Мне же просто показалось, не так ли? Сейчас я открою глаза, а у дверей уже никого не будет. Последние две недели были напряженными, мало ли, что может померещится после таких волнений.

Но когда я открываю глаза, страшное видение еще там. Самый что ни на есть призрак прошлого — низенький и темноволосый. Стоит и деловито роется в ридикюле, ни на кого не обращая внимания.

Мне хочется шлепнуться в обморок. Исчезнуть, раствориться.... Или вымолить у Богов вторую ипостась, чтобы превратиться в грифона, как это делает Джаспер, и разорвать эту женщину, заклевать ее до смерти.

Потому что у входа стоит Мелисса.

Глава 21. Романия

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мой шок сменился жгучим гневом.

Мелисса здесь? Да как у нее хватает совести?!

Не помня себя от ярости, я подлетаю к блуднице, желая вцепиться ей в волосы.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю самым грозным тоном.

Темные глаза Мелиссы округляются, когда она видит меня. Пару секунд мы молча смотрим друг на друга, а потом…

Нахалка! Она ничего не говорит! Не падает в реверансе, не признает ни мой титул, ни высокий род. Вместо этого она кривит губы, очерченные полукруглыми морщинками, и продолжает рыться в проклятом ридикюле.

Интересно, так где же Синклер? Куда он пропал, пока его навещает любовница?

О, какой же он мерзавец, всё-таки.

Из коридора справа слышатся шаги. Они ускоряются, и я оглядываюсь, замечая мужа и брата.

— Убери эту женщину из моего дома! — требую я у приближающегося Сина.

Странно называть домом место, где меня не было два года, но сейчас мне плевать, если честно.

— Роми, успокойся, не нужно так переживать, — говорит Джас.

Он подходит к Мелиссе, а я всё смотрю на Сина и с удивлением отмечаю, что он будто бы вовсе не рад этой сцене. Его лицо искажено странной смесью ярости и замешательства, и всё это направленно не на любовницу, а Джаса.

— Что это значит? — его голос дрожит от гнева.

Джаспер небрежно пожимает плечами.

— Мелисса — твой хон-галанский подарок, дружище. И твой, — он посылает мне легкий кивок.

Что он сказал? Мелисса — подарок? Похоже, брат повредился рассудком, если правда решил, что эта нелепица всё объясняет.

— Что ты несешь? — яростно шепчет Син, сжимая ладони в кулаки.

Весь его вид кричит о том, что если Джас не придумает что-то получше, то будет выброшен в сугробы прямо сейчас. Или хуже. На долю секунды зрачки Сина меняются, становясь вертикальными, как у ящера. Угроза не высказана, но очевидна — если он превратится в дракона, то Джасперу несдобровать. Драконы сильнее и больше грифонов.

Ну, во всем этом есть хоть одна хорошая новость — что бы тут ни происходило, Син не ждал Мелиссу. Это явно не была его идея.

Я скрещиваю руки на груди и прожигаю взглядом брата.

— Лучше бы тебе объясниться, Джаспер.

— Вот именно, — вторит мне Син, и его тон не терпит отказов.

Но Джас непробиваем.

— Это мисс Липсел, — спокойно отвечает он. — Мисс Мелисса Липсел…

— Мы знаем, кто она, — прерываю я клоунаду. — Что эта женщина здесь делает?

Джас смотрит на меня в упор, а потом усмехается. Качает головой. Бросает быстрый взгляд на Мелиссу и обратно.

— Как я уже сказал, она — твой подарок, глупая ты девчонка. А теперь успокойся и послушай хоть раз…

— Прекрати нести эту чушь! — не выдерживаю, переходя на крик.

Не собираюсь ни успокаиваться, ни слушать.

Рядом гневно бормочет Син:

— Тебе лучше начать говорить, Сойер.

Джас натянуто улыбается нам обоим, а потом кладет руку Мелиссе на плечо.

— Спасибо, что пришли, мисс Липсел. Прошу, повторите то, что вы сказали мне ранее утром.

Мерзавка открывает рот, а я закатываю глаза и разворачиваюсь на пятках.

— Я отказываюсь слушать всяких…

Но Джас меня прерывает, хватая за локоть. И это больно, гидра его разорви!

Он рывком разворачивает меня к себе, и его голос звучит так властно, как не звучал ни разу в жизни.

— Нет, ты послушаешь, Роми. Выслушаешь всё до последнего слова, поняла меня?!

Растерявшись, я остаюсь стоять. Джас поворачивается к Мелиссе и кивает.

— Продолжайте, мисс Липсел.

Она расправляет плечи и поджимает размалеванные губы.

— Кхм-кхм… Ваша Светлость, — она смотрит на меня. — Если вы позволите, господин Сойер просил рассказать вам, что случилось… ну, одним утром два года назад.

— Два года и три месяца, — поправляет Син.

Я удивленно вскидываю брови. Он считал?

— Да, — смущается Мелисса. — Два года и три месяца назад. В тот день я прислала герцогу записку…