Макс — могучий и проницательный — сейчас «читал» пленницу, подобно крупному рекламному баннеру. Чувство сытости (руки бы пообрывала тому, кто такие сандвичи лепит) смягчило мою обиду из-за пленения, вот я кинула доверчивый и любопытный взгляд в мужественное лицо моего тюремщика, тут же вспомнила о ситуации, гневно и чертовски привлекательно сузила глаза:

— Что происходит, Макс? С каких пор у вас отправляют пленниц на аукцион? Это не по правилам и вообще бесчеловечно.

— Времена меняются, Зео. Везде кризис. У нас весь финансовый кластер «лег» в красную зону. Нищаем на 5% за биржевой час.

Я выразила намек на недоверие — откуда простому игроку-морпеху знать столь закрытую информацию? Макса Крякса немедленно понесло: да он не простой, да он ого, да вот только щас в закрытом чате ему говорили…

Как не доверять столь осведомленному мужчине? Наши переговорные позиции сблизились, он уже подпирал меня мощным разогретым плечом, поглаживал ладошку пленницы, вещал об общегеймерской напряженной, катастрофической ситуации. Сейчас мимоходом спросит, что украшает мою грудь, а что отвечать, непонятно — я и сама не совсем в курсе. Надо бы разговор притормозить

— Максик, да что она на нас так смотрит? Она тебе вообще кто?

— Кто смотрит? — морпех непонимающе оглянулся на коленопреклоненную девицу. — Она? Приказаний ждет. У тебя что, андроидофобия? Ну ты, детка, даешь.

— Ну, может ее за пивом послать, что ли? Смущает.

— Эй, Фао Ту, живо за пивом метнулась. «Плутон-девятка» четыре банки.

Бирюзовая красота грациозно исчезла. Максик продолжил мне втирать пересказ актуальных слухов внутренней сети. Но было и кое-что, выхваченное моим природном чутьем ИО начальника отдела.

Имя и слух мелькнули любопытные, остальное не очень. То, что Макс Крякс привык соблазнять девушек в стиле потомственного гопника-болтуна, сюрпризом не оказалось, но каков мой следующий ход и что такое «андроидофобия»? Это же что-то из программного обеспечения телефонии? И какая логическая связь?

Произошло неизбежное — мы целовались. Я демонстрировала признаки неуверенности, это заводило безмозглого умника все больше. Вернувшаяся Фао Ту подала пиво, этот «Плутон-девять» на вкус оказался редкой гадостью, что, впрочем, неудивительно. Зато охлажденное, насчет этого местные холодильники и Фао Ту были молодцы. Девушку я решила игнорировать — я определенно никакая не фобка, нечего ярлыки клеить.

Пока прямолинейно и хамски клеили меня. Финальная стадия.

…— Детка, я сгораю! Что тебе стоит, тебе же понравится. ОН хорош!

— Максик, я не знаю, должны ли мы…

Очередной поцелуй во вкусе-стиле №9, лапа на моем безупречно подстриженном затылке, пригибающая, намекающая опять в том же стиле. Главное, опять мне «тыкает», мерзавец бесчувственный.

Решение было принято.

Я ослабила шею и мгновенно оказалась много ниже. Перед моим лицом лапа морпеха торопливо пыталась расстегнуть камуфляж. Одной рукой управиться с полевыми космическими брюками сложно. Томно вздохнув, я помогла.

Не так плохо. В смысле, даже хорошо. В полной боевой форме, этакий ракетный, практически ядерноголовый. На фюзеляже вытатуирован штрих-код и личный номер. Баки доверху заправленные, правильной строго симметричной формы. Готов к взлету. И главное, ароматизирован смородиной. Пусть ягодно-девятая смесь не самый любимый мой коктейль, но неплохо.

Я приступила к испытаниям, наверху блаженно замычали.

Если я что-то делаю, то делаю хорошо. Со скользящей полировкой штрих-кода и личного номера.

…— Да-да-да-да-да! — задыхающимся голосом подтверждали наверху.

Еще бы «нет», вояка многознающий.

Ненавижу мужчин. Вечно мешают в самый ответственный момент. Сейчас за затылок начнет хватать.

Я накинула капюшон, отгораживаясь меховым облаком от несвоевременных вмешательств. Наверху заныли: Макс жаждал видеть и любоваться. Обойдешься. Я разом дошла до баков…

— О, даааааааа! — наверху парализовано обмерли.

Атаковала я энергично, в частом и глубоком агрессивном ритме. Кособокий ложемент под нами раскачивался, жертва подтверждала свое согласие на процесс стотысячным «дааааааааааа!». В меховом гнездышке мне было уютно, никто не отвлекал от констатации факта, что Макс Крякс не так уж плох, жаль, что лишь очень ограниченными местами. Тело мое вытянулось, длинные голые ноги взволнованно подрагивали, каблуки космическо-боевых бутс выбивали о перегородку тихую дробь экстаза. Балет взволнованного и восхищенного невинного тела.

Могло это оставить равнодушным ошалевшего наблюдателя? Не могло. Некоторые особи хотят всего и сразу.

Наверху предсказуемо молили и призывали. Я на миг вынырнула из меха, взглянула опьяненно и непонимающе.

— Детка, иди сюда, детка. Хватит, иди сюда! — лепетало басом огромное мускулистое тело.

Я вновь нырнула в защиту огромного капюшона, дважды полирнула до баков, довела груду мускулов до поистине предсмертных конвульсий. Ладно, если больше не можешь, так и не будем рисковать.

Рывком головы отбросив завесу меха, я потрясенно призналась:

— Боже, какой же ты! Поверить невозможно!

Макс подхватил меня на руки, как шкурку с ягодки содрал шортики — слава великому ИИ, хоть это морпех умел. В его руках я оказалась развернута в угол каюты, мы стартовали…

Кажется, модули состыковались еще в полете, а лишь потом мы рухнули на матрацы.

Первые мгновения внушали оптимизм. Во время собеседования и полировки я не осталась уж абсолютно равнодушной. От матрацев попахивало космической катастрофой и тяжелым выживанием, но на это было наплевать — я упиралась лбом и руками, поощряла пехотинца стонами восхищения. Стало совсем хорошо, на грани удовлетворительно…

Но что это за пилотирование⁈ Однообразный полет с пусть и хорошей, но постоянной тягой — это вчерашний день астронавтики. Где периодические ускорения, где крутые маневры преодоления статичной противоракетной обороны⁈

Я запрокинул голову, показала полузакатившиеся от блаженства глаза, и тактично скрывая раздражение, выпустила ложные цели:

— Мак, мы не должны этого делать. Хватит. У тебя есть девушка, и я не должна…

— Чего⁈

Мужчин я ненавижу, но в некоторые моменты они выглядят уморительно. Мне захотелось хихикать, но еще больше хотелось иного.

— Максик, пожалуйста, прекрати. Она же смотрит.

Плотно забытая мной Фао Ту сейчас была кстати. Она стояла на коленях, воспитанно отвернувшись к двери, но краем бирюзового глаза подсматривала за борьбой тел и интеллектов.

— Да о чем ты⁈ Это же просто андроид, робот, тупое техническое устройство. Ты и дома во время секса смартфон отключаешь? — загнанно дышал умник-морпех.

Вот, про андроида прояснилось — это не телефонный термин, а робото-фантастический, теперь что-то такое вспоминается. Но с текущей проблемой-то как? Может, закончить? Домой приду, там мальчики…

— Я смартфон обязательно отключаю, — пролепетала я. — Муж постоянно шпионские программы заливает, ревнивый он невозможно.

— Вот урод! — возмутился Мак, усиливая напор.

В какие-то моменты, внезапное дополнение анкетных данных супружеского статуса партнера, дает весьма предсказуемые результаты.

— Да, я его ненавижу… Макс, продолжай, только продолжай… — я в опьянении полного блаженства закрутила головой, ласкаясь о мех и заставляя волноваться широкие мягкие волны.

Декларирование одного с целью добиться прямо противоположного на переговорах довольно стандартный маневр. Особенно если имеешь дело с предсказуемым ракетчиком и добавляешь фетишизма.

Конечно, Макс немедля сменил диспозицию. Причем крайне неудачно: мы скатились с матрацев, оказались практически под столом. Стыковка немедленно возобновилась. Не уверена, что в контексте уместно вспоминать что-то миссионерское, когда под спиной пивные банки, слева старинный скелет, а сверху центнер мускулов 46-го уровня, отягощенный пистолетами, норовящими давить в ключицы несчастной косморазведчицы, но в любом случае это унылая поза. Осталось обвить руками мужскую шею, выдыхать звуки восхищения и думать об иных вариантах.