В лучшем случае бросали жребий, в худшем – разбивали друг-другу носы.

Я не любил разные споры и жребии, так как мне в них фатально не везло, а в драке тоже не было гарантии, что нос разобьешь ты, а не тебе.

И начинал рыскать по городу, как одиноки волк, в поисках пресловутого металлолома, что было совсем не интересно, скучно и тоскливо.

С макулатурой ( Калина называл ее мукулатурой) получилось еще хуже. Прибежав домой я быстро нашел в нашей кладовке объемную стопку толстых журналов "Коммунист", старых газет было мало, так как в те времена их использовали по другому назначению. И тем не менее журналы были тяжелые и двух связок было бы достаточно, чтобы сдать месячную норму. Я был в предвкушении, как реабилитируюсь за слабые показатели по металлолому.

На приемном пункте в школе народу никого не было. Приемщицей была девочка из нашего класса Светрова ( Светка Петрова), как всегда, она что-то жевала.

– Ого, у тебя на пятьсот граммов больше нормы, молодец,– обрадовала она меня.

Я уже видел, как меня похвалят на школьной линейке (линеек я не любил, но любил, когда меня хвалили). Внезапно в пункте сбора макулатуры появилась завуч школы. Уточнив у Светровой как идет работа, она вдруг увидела две моих стопки журналов "Коммунист" и строго спросила:

– А это кто сдал?– Светка в растерянности показала на меня ( и что я раньше не ушел).

– Страгин, это чьи журналы?– спросил завуч обращаясь ко мне.

– Мои, – недовольно буркнул я.

– Я поняла, что это ты сдал, я спрашиваю это журналы твоих родителей?

– Да, это папины.

– Наверное твой папа не для того выписывал этот журнал, чтобы ты без спросу сдал его в макулатуру.

Я угрюмо молчал.

– Если твой папа коммунист, то с его стороны было бы недопустимо выбрасывать журналы с таким названием. Немедленно забери это назад домой и впредь такого никогда не делай, а то у папы могут быть неприятности.

На первый раз отца в школу вызывать не буду, – почти миролюбиво закончила завуч.

Злющий и слегка испуганный, я потащил тяжеленные журналы назад домой. Вечером я рассказал обо всем папе. Он меня не ругал, а даже как-то виновато посмеивался. Мне казалось, что в это вопросе была какая-то непонятность для меня.

Как-то я случайно услышал как мама уточняла за что папа по-мимо партийных взносов еще собирается платить.

– Ты забыла, что сейчас идет подписка на газеты и журналы на год, так что мне как члену партии в обязательном порядке надо подписаться как минимум на одну партийную газету и журнал. И если газету "Правду" он читал каждый вечер после работы, то журнал "Коммунист" никогда даже не открывал, я по крайней мере этого ни разу не видел.

А свой пионерский красный галстук я все равно любил.

У нас в школе был литературный кружок, где мы читали стихи, учились как правильно создать рифму и пробовали писать собственные стихи. Там занимались ребята более старшего возраста, но меня приняли уже в пятом классе, так как руководителем кружка была тетя Света, подруга моей мамы. Они с мужем дядей Володей часто приходили к нам в гости. Тетя Света, вернее, Светлана Сергеевна, преподавала у нас в пятом классе русский и литературу.

Она всячески поддерживала мои ранние поэтическом начинании.

– Валера, запомни, что в стихах главное не только рифма, но еще очень важно передать свое настроение,– с жаром наставляла она меня.

Занятия в кружке меня необычайно увлекали. Я был готов часами заниматься в школе, а потом дома допоздна сидел за своим письменным столом пытаясь сочинить свои собственные стихи. Под настольной лампой всегда лежал мой любимый кот – Васька , периодически трогая своей лапкой мою шариковую ручку, которой я записывал эти стихи в блокнот, чтобы я не забывал его погладить. Конечно, в моих стихах было много заимствований как по стилю и слогу, так и по отдельным словам, но я пытался выразить свои мысли и настроение в поэтической форме и, как мне казалось, у меня получалось.

Вершиной моего поэтического творчества того времени стало стихотворение "О Руднегорске", которое я написал в шестом классе.

О Руднегорске.

Краски нашей природы не броски,

Им тепла не хватает порой,

Но мне нравится жить в Руднегорске,

В городке за полярной чертой.

Не хотел бы другого я детства-

Без метелей и звездных ночей…

Я люблю, чтоб со мной по соседству

Были горы и звонкий ручей,

Чтоб морошка была на болоте,

И на окнах морозный узор,

И осенних лесов позолота

Всякий раз услаждала мой взор .

А еще, чтоб сугробов седины

Мог бы видеть зимой из окна,

И отведать морозной рябины

И с друзьями гулять допоздна.

Мне судьбою дарована милость

Чем сумел я ее заслужить?

Почему так всё в жизни сложилось,

Что мне здесь посчастливилось жить.

Не могу для себя я представить,

Как случится такое, что вдруг

Навсегда мне придется оставить

Заполярный, суровый наш круг.

Ну а если случится такое,

Что уеду в другие края

Знаю я – мне не будет покоя

И душа изболится моя.

Я забыть не сумею с годами

Как пурга за окошком поёт,

Руднегорск, заметенный снегами

И счастливое детство моё.

Светлана Сергеевна была поражена моему творению . Во-первых, она была в восторге от того, что я четко выдержал ритм и рифму от начала до конца (на занятиях в кружке она много уделяла этому внимания), во вторых она оценила , что в стихах есть определенное настроение и смысл, но:

– Все таки, Валера, эти стихи соответствуют поэту несколько старше твоего возраста, хотя не знаю, но ты все равно большой молодец,– было видно, что она взволнована.

Затем мы всем кружком долго разбирали, чтО я хотел сказать этими стихами, какими словами я описал природу и родной город и в таком духе.

Потом я часто читал эти стихи на школьных утренниках и концертах художественной самодеятельности в нашей школе и даже в Доме культуры на каком-то большом городском мероприятии. Местная газета Руднегорска напечатала их в одном из номеров под заголовком "Молодые таланты нашего города".

Мне, конечно же импонировало, что учительница назвала меня поэтом, а в газете как бы приобщили к молодым талантам, но я совершенно не возгордился, а просто продолжил совершенствовать свои поэтические способности.

На какой-то праздник Светлана Сергеевна была у нас в гостях вместе с дядей Володей и всячески превозносила мой поэтический дар и конкретно стихотворение " О Руднегорске". Гости стали просить, чтобы я его прочитал, что я и сделал. Всем очень понравилось и я обратил внимание, что после моего стихотворения у друзей нашей семьи вдруг открылись глаза – а "маленький" Валерик-то уже вырос и стал совсем взрослым и пишет стихи.

В последствие, в своих стихах я стал больше обращаться к теме любви.

Конечно же все свои любовные стихи я посвящал Кате Поляновой. Порой, сочиняя очередной четверостишие, я надолго задумывался и, забыв о стихах начинал мечтать о нашей с Катей любви. Я продолжал мечтать, чтобы мы с ней вместе порхали с цветка на цветок, взявшись за ручки, но как-то незаметно добавилось еще желание обнимать и целовать её…

Люблю тебя, Катя, и знаю – мне рано

Мечтать о любви и о ней говорить,

Но все-таки это мне кажется странным—

Ведь я – человек, и обязан любить.

Покорны любви, как известно, все люди

И мальчики тоже не хуже других,

А сердце мое если хочет— пусть любит