Пятница, 30 августа 1985 г.

9:00

Еще не до конца отогнав образы из сновидения, Элена Гальван протягивает руку, чтобы коснуться тела Игнасио Суареса, но пальцы находят только холодную простыню. Ей снился брат Альберто: они дети, в незнакомом доме, который разваливается на части… Прежде чем открыть глаза, она различила отзвук мальчишеского смеха. Элена медленно приоткрывает веки и тут же зажмуривается от света: резкая боль напоминает о двух бутылках красного вина, выпитых накануне вечером. Прикрывая лицо ладонью на манер жалюзи, она заставляет себя снова разлепить веки.

– Игнасио, что случилось?

Он сидит на краю кровати, спиной к ней, уперев локти в колени и уткнувшись лицом в ладонь левой руки. Обнаженное тело вздрагивает от взволнованного, прерывистого дыхания. Элена подползает ближе; кровать скрипит – мебель в спальне не менялась с тех пор, как она была подростком. Старый деревянный каркас пережил два новых матраса, нескольких любовников, тихие ночи, кошмары и почти три года нежного покачивания на волнах любви Игнасио.

Он подпрыгивает от прикосновения пальцев Элены, очерчивающих шрам в форме полумесяца на его правой лопатке, проводит рукой по серебристым волосам и закрывает рот ладонью, как будто силясь удержать слова, рвущиеся наружу…

Белая простыня соскальзывает с тела Элены, когда она обнимает Игнасио сзади и прижимается обнаженной грудью к его спине:

– Возвращайся в постель, полежим еще немного. У меня голова трещит, двух бутылок явно было многовато. Или мне убедить тебя по-другому?

Рука Элены скользит по его телу, касается кончика члена и начинает играть с вялым органом, чтобы привести тот в состояние готовности, но Игнасио отталкивает ее руку и встает.

– Убили двух девушек. – Не глядя на Элену, он делает шаг к окну, где едва заметно колышется занавеска.

– Что? У тебя был кошмар из-за этой твоей писанины.

– Нет, Элена, послушай, – настаивает он и показывает ей две фотографии. – Вот, подбросили под дверь. Не знаю, в котором часу. Я встал в туалет минут двадцать назад и увидел их.

Игнасио оставляет на постели две поляроидные фотографии. Элена подается вперед, чтобы взять снимки; ее соски касаются одеяла, длинные черные волосы на мгновение скрывают лицо, как занавес. Потом женщина откидывается на темное деревянное изголовье кровати и одной рукой заправляет волосы за ухо. Игнасио широкими шагами подходит к окну; она наблюдает за его обнаженным телом, за стариковскими ягодицами, как он неоднократно шутил. Ей нравятся и они, и пятна на этом смуглом теле, рельеф которого она исследовала ладонями, глазами, языком. Элена медленно опускает взгляд на снимки. Камеры моментальной печати ей были не по душе: не дают такого четкого изображения, как зеркалки.

– Они мертвы, – говорит Игнасио.

Элена прищуривается в попытке разглядеть лица.

– «Найди меня», – читает она вслух черную надпись на одном из фото. – Кто?..

Элена не может подобрать слова, чтобы сформулировать вопрос; поляроидные снимки выскальзывают из ее пальцев, и она прижимает ладони ко рту.

Игнасио садится рядом, берет фотографии, но видит не запечатленные на них образы, а те, что приходят к нему из прошлого, пускают метастазы в его настоящее и заражают жизнь, которую он так старался описывать без умолчаний.

– Нужно спросить, не видел ли кто-нибудь того, кто оставил фотографии. Должно быть, это шутка. Кому придет в голову подобное?

Игнасио пожимает плечами и отрицательно качает головой.

– Ты знаешь их?

– Нет. Но я знаю, кто их убил… Это послание для меня, Элена.

– Послание?

Игнасио молчит. Элена выхватывает у него фотографии молодых женщин, которые сидят с раздвинутыми ногами и сложенными на животе руками. Остальное различить трудно: снимки сделаны ночью, со вспышкой; тротуар и стену на заднем плане едва видно.

– Тебе не кажется, что это напоминает убийства в одной из твоих книг? – Она держит фотографии как игральные карты: две битые дамы.

– Да, пожалуй. Я идиот. Я должен был это предвидеть.

Игнасио снова принимается мерить шагами комнату, подходит к окну; занавеска словно вздрагивает от его присутствия. Он идет к двери и опять возвращается. Комната слишком мала, чтобы вместить его тревогу.

С полки двенадцать книг наблюдают за передвижениями своего автора; Элена каждый раз заставляла Игнасио писать разное посвящение. Главный герой восьми из них – Хосе Акоста, культовый персонаж в библиографии Суареса, детектив, способный найти преступника, сунувшего снимки под дверь.

– Мне нужно ехать.

– Куда? Я с тобой.

– Нет, я должен поехать один.

Игнасио берет со стула сложенные брюки и поспешно накидывает рубашку, которую тщательно повесил накануне вечером, чтобы не помялась. Элена вскакивает с кровати и тянется за платьем на полу рядом с трусами и за лифчиком, чуть дальше, у ножек комода. Игнасио выходит, так и не застегнувшись, с туфлями и ремнем в руке.

– Игнасио, подожди!

Элена бежит за ним в одном темно-синем шифоновом платье с цветочным рисунком, без нижнего белья.

– Я беру тебя в заложники. Давай спрячемся от всех, – игриво сказала она Игнасио накануне днем, едва тот вернулся, и поцеловала в губы, засовывая руку ему в штаны.

Он не смог отказаться. Парочка заперлась в комнате Элены, отключив телефон и повесив табличку «Не беспокоить», чтобы никто из служащих не помешал.

Элена бежит босиком по внутреннему дворику под удивленным взглядом постояльца, который отскакивает в сторону, пропуская ее. У выхода на улицу она слышит, как Игнасио сигналит клаксоном серого «Форда Фэйрмонт» 1984 года выпуска.

– Слушай внимательно, – начинает он, когда Элена подходит к дверце. – Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты вынесла из моей комнаты все красные тетради, бумаги, коробки, которые я запретил тебе открывать. Возьми то, что посчитаешь важным, и спрячь. Ничего не отдавай моим детям или бывшей жене. Вот ключ от ящика стола, забери все содержимое.

– Игнасио, Игнасио! Ты говоришь так, будто не вернешься!

– Элена, сейчас я не могу тебе объяснить. Я должен ехать. Возможно, я не вернусь в отель в течение нескольких дней. Я должен его найти.

– Игнасио, подожди. Кого найти? Куда ты едешь? Позволь мне поехать с тобой!

Элена едва успевает отскочить, чтобы не попасть под заднее колесо. Автомобиль разгоняется по булыжникам и исчезает в облаке пыли.

Пятница, 30 августа 1985 г.

21:47

Мать Летисии Альмейды медленно встает со стула, на котором просидела несколько часов, ожидая, когда ей отдадут тело дочери. Она давно перестала требовать, чтобы ей разрешили побыть рядом с ее девочкой. Всхлипы нестройной нотой вырываются из почти сомкнутых губ женщины. Муж не отпускает ее холодную ладонь, которую нервно гладит большим пальцем. Неизвестно, кто кого поддерживает.

Звонок раздался в пять тридцать две.

– Я ищу родственников Летисии Альмейды, – сказал мужской голос в трубке.

Рикардо Альмейда, отец Летисии, непроизвольно посмотрел на часы, как будто заранее знал причину звонка и хотел зафиксировать точное время, когда ему сообщат о смерти дочери. Летисия не вернулась из школы, и никто не знал, где она. Отцу передалось беспокойство жены, нарастающее прямо пропорционально уходящим минутам. Дочь сказала, что останется у своей подруги Клаудии Косио, но, когда они позвонили в дом Косио, обнаружилось, что девушки там не ночевали.

Она всегда предупреждает, повторяла мать. Всегда сообщает, где находится.

Трижды он останавливал жену, когда та собиралась искать девочку на улицах. «Куда ты пойдешь? Лучше подождем здесь». Они сидели на кухне, на кровати дочери, в ее спальне, в столовой, бродили по всему дому. Тревога змеей свилась у них в груди, мешая свободно вздохнуть, заставляя искать выход в движении, что еще больше усиливало переживания.