Пара опустилась на каменную скамью между двумя пролётами двигающихся лестниц: тут никто не задерживался надолго, а портреты висели слишком высоко, чтобы подслушивать. Холла смотрела внимательно в ставшее в деталях знакомым после дейтинга лицо: Джордж был дёрганый, нервный, часто моргающий, но почему-то именно сейчас взрослый, словно впервые стоял на ногах, а не держался за стену.

— Мне не хватит сейчас сил объяснить тебе всё по порядку. Боже, эти лестницы всегда так скрипят? — недовольные рыжие брови соединились по центру в складочке. — Я больше не буду преследовать тебя, я, кажется, свободен. Моя увлечённость была результатом магии, которую на меня наложили. Теперь её нет.

Парень перебирал пальцы Холлы, переживая, как всё это звучит. Практически словно «да и не любил я тебя никогда на самом-то деле». Но она понимала. Ещё бы пару лет, и последствия отмены заклинания могли бы быть катастрофичными. Может, весь этот конфликт, сыгравший в итоге самую важную роль в разоблачении магии, стоил того, чтобы спасти близнеца?

Уже без розовых очков Холла понимала, что не существовало сценария, в котором она могла бы остаться пламенем в душе Фреда, что умалчиванием Джорджа, что без него.

Все обрублено: её иллюзии, Джорджево заклятие, Фредова беспечность. Одним махом распадается гордиев узел.

Они сидели на скамье — ненужные, вычеркнутые, и от этого впервые обретающие подлинную идентичность.

«Кто без тебя я? Есть ответ.

Я без тебя — малиновый рассвет.

А ты, кто ты?

Я поле, где растут колосья и цветы.

Я полный чан, во мне нет пустоты».

— Не сейчас, но… я обязательно расскажу тебе эту историю трёхлетней давности. А знаешь, что, — воодушевился Джордж, — давай встретимся в следующем году здесь же! Десятого сентября. И я всё выдам. Я чувствую, что задолжал тебе слишком много объяснений. Годится? — он улыбнулся. Впервые с тех пор, как собирал для неё букет в теплице.

Губы рейвенклонки тоже несмело ползли вверх, голубые глаза встречали его всё ещё беспокойный, но ясный взгляд ободрением.

— Ты больше не страдаешь? — Холла тоже аккуратно подбирала слова. Оба боялись выбрать не те выражения, обидев друг друга, понимая, что сложившаяся ситуация настолько уникальна, что даже сама МакГонагалл могла бы не найти ответа, как её правильно распутывать.

It wouldn’t be love if it didn’t hurt nobody.

— Кажется, я впервые в норме. И не пойми меня неправильно. Ты прекрасна.

— Я понимаю всё, что ты хочешь сказать, Джордж. Всё в порядке, — Холла коснулась его щеки тылом пальцев и провела длинное скользящее движение от виска до острого подбородка, медленно встала и расправила колокол зелёного подола. — Мне пора готовиться к экзаменам, я столько упустила, — спокойная улыбка украшала это скуластое лицо, — десятого сентября я выслушаю всю твою историю. — Она стукнула пальчиком по невидимым часам на запястье. — Пожалуйста, проведи это лето, словно тебе дали второй шанс. Я точно так сделаю.

Рейвенклонка напоследок сжала ободряюще плечо парня, встала и пошла вверх по ступеням. Они тут же пришли в движение, унося девушку наверх.

Холла перестала быть Hollow{?}[Hollow (англ.) Холлоу: — пустая] и стала Whole{?}[Whole (англ.) Хоул: — целостная, наполненная].

Комментарий к Часть 29. Возвращение Джорджа

Ваши комментарии очень вдохновляют! Спасибо, что читаете!

p.s., возможно, вам покажется, что я слукавила, назвав эту главу возвращением. Но здесь мы говорим переносно, о возвещении Джорджа в себя. Только таким он может вернуться к Фреду.

========== Часть 30. Перемирие ==========

Комментарий к Часть 30. Перемирие

Следующая глава уже завтра!

p.s. Сири добавлена в фанкаст, см. шапку.

Остановись, мгновение, ты прекрасно.

В мозгу Фреда зажглась горячая свеча. На секунду ослепнув от видения, он потряс головой, приводя в движение рыжие пряди, но чувство и не думало исчезать. Гул людного коридора замолк, словно улетев под потолок. Сердце ускорилось, потребовав нового кислорода в кровь. Высвободившись из расслабленных пальцев, папка с конспектами сегодняшних лекций полетела вниз и осталась лежать на сером полу. Налево, вправо, обогнув статую, прочь от двери маггловедения, через пролёт, сквозь арку несли его ноги в чёрных кедах наугад.

Внезапно остановившись, не имея на то причины и едва не потеряв равновесие, он поднял глаза. До боли необходимое зеркальное отражение улыбалось Фреду с вершины парадной лестницы.

— Поможешь мне перетащить барахло назад? — разнеслось эхо по мраморному туннелю.

Старший кинулся наверх, перескакивая ступеньки по три, боясь, что мираж пустится наутёк, как только он его достигнет, но Джордж замер на месте, следя за бегущей фигурой и ощущая, как с каждым метром приближения ему становится спокойнее и теплее даже до того, как было произнесено хоть одно слово в ответ.

Уизли столкнулись грудными клетками, принимая друг друга в мощные объятия. Перекрестились руки, сжимающиеся на лопатках, ерошащие волосы, и всё стало правильным в одно мгновение.

— Джорджи, — прошептал Фред, не в состоянии извлечь громких звуков из севших от волнения связок.

Словно ключ попал в пазы, и замок расцепился в его груди: брат снова вошёл в периметр его мира, оживив мёртвую землю покорёженной души живительным дождём.

Джордж, разомкнув объятия, прикрыл лицо рукой, смущаясь от эмоций, проступавших на нём. Маятник нервозной дёрганности от разыгравшихся чувств в теле замедлял свой мах, пока не остановился полностью, освобождая сжатые лёгкие и сведённые мышцы пресса. Всё его тело стало мягким, текучим. Он — маленький бунтующий кусочек паззла, случайно затерявшийся под ковром. И, возвратившись, сделавший незаконченную картину идеальной.

Навсегда? Навсегда. Аура Фреда впустила блудного близнеца, как дом, в котором его всегда ждали, оставляя на ночь горящим камин в надежде на возвращение. Джордж знал, что тот никогда ни за что его не бросит, даже перед лицом конца света, как в десять лет, когда тот, оттеснив младшего, оборонял его от змеи на заднем дворе Норы. Не зная, как точно действовать, но выбирая в случае атаки жертвовать собой.

Стыд за собственную глупость готов был проступить влагой меж ресниц, когда Джорджи, избавленный, наконец, от любовного помешательства, вспомнил, что наговорил Фредди в стеллажной. Да и позже, уйдя без оглядки после того, как брат девять часов просидел с ним на поле, готовый кинуться на помощь при первом же зове.

Фред снова притянул Джорджа к себе, наклоняя голову к плечу, позволив тому скрыть лицо.

— Я знаю, знаю…

***

Братья зашли в спальню, словно пастухи вереницы левитирующих позади их спин Джорджевых вещей.

— Разорви меня горгулья! — подскочил Ли Джордан со своего стула. Черная мятая голова больного, и поэтому проводившего время под одеялом, Дина высунулась из-под лебяжьего пуха в полном смятении.

— Теперь-то можно узнать, что произошло? — Ли кинулся к Джорджу, чтобы приветственно опустить на его спину несколько дружественных шлепков.