— Если передумаешь…

— Пожалуйста, мне нужна тишина! — взмолился Фред, и Лайза наконец уплыла к своему месту, как грустная баржа.

— На здоровье, — сказала Гермиона, садясь рядом.

— Наверно, я должен благодарить, — Фред, смешливо морща нос, обнажил в весёлом оскале ряд ровных белых зубов.

Гермиона хоть и была занудой, но её появление всегда поднимало Фреду настроение. Она такой прекрасный щенок, который мнит себя большой собакой. «Еще пару лет и, кто знает, я смогу относиться к ней всерьёз. Но вряд ли к этому моменту куда-то денется клеймо «подружка моего брата-олуха» — промелькнуло в мыслях гриффиндорца.

Отношение Фреда и Джорджа к Рону было слегка снисходительным, но тёплым. Джинни же была крайне оберегаема, и в глазах старшего близнеца являлась куда более серьёзной и цельной персоной, чем умненькая и забавная Гермиона. Но за неё пока рано переживать, потому что всё, на что она пока что способна, — это безнадежная влюбленность в Поттера.

Других привязанностей у Фреда не было. Не было человека, который, подобно Имоджен для Джорджа, мог словом заставить его изменить курс поведения. Честно говоря, то, что у Джорджа есть ситуация с Имоджен, которая хотя и давно появилась в жизни, но никогда не имела потенциала стать кем-то, с кем считаются, серьёзно удивила Фреда.

— Дай-ка, — сказала Гермиона и бесцеремонно вынула из рук Фреда его палочку. — Смотри, ты очень давно не натирал её воском, поэтому заклятия цепляются за зазубрины, и получается сноп вместо стрелы. Как часто ты натираешь свою палочку?

— Чаще, чем ты думаешь, — прыснул Фред. Грейнджер не поняла и уставилась на него озадаченно.

— Если у тебя нет воска, я могу помочь тебе натереть её, — предложила она. Фред ударился лбом о корешок учебника, сдерживая смех.

— Может быть, через пару лет.

========== Часть 4. Последний стон Алисии ¤ ==========

Комментарий к Часть 4. Последний стон Алисии ¤

18+

Холла сидела на скамье своего факультета и смотрела на спину Фреда. Цветок, оказавшийся ранее на её парте, лежал в кармане.

«Что это? Знак внимания? Приглашение? Был ли это первый шаг, а второй за мной? Следует ли подойти? Весь класс это видел. Подобные вещи просто так не делаются».

Во Фреде было всё то, чего ей не доставало: смелость и воля. Воли у неё было мало. Холла проживала свою влюблённость молча, где-то во вторых и третьих рядах. Если бы она только могла быть проще и развратнее, как тот небольшой круг, который просто отдаёт себя, не думая о последствиях… Эти шлюхи, которые нагло поглаживают их руки, сидя рядом на уроках. Те, кто предлагает им огневиски из коллекций алкоголя своих чистокровных домов с напомаженными полами и мамочками в перьевых халатах. Прочие, кто поумнее, привлекают внимание написанием за них свитков, прислужничеством, как вот эта Лайза. Жалкое зрелище.

«Я не могу просто дать, ты должен попросить. Хотя бы немного, но ты должен проявить усилия. А потом ты получишь всё, я клянусь, ты не пожалеешь». Но зачем ему делать этот путь, когда всё само идет в руки? А теперь этот клуб… любые старания теряют смысл. «Просто надо пойти в клуб и, возможно, в один из дней мне посчастливится анонимно обвиться вокруг его тела, даже если оно не будет похожим на себя из-за чар. Но минутку, он опустил на мой стол этот цветок на глазах у тридцати студентов».

Рядом села подруга Холлы — Пэнси Паркинсон.

— Драко вступил в клуб Раздетый Хогвартс. Ты слышала? — спросила она мрачно.

— Как же я могла это слышать, если это ты обитаешь под дверями слизеринских спален мальчиков.

Пэнси проследила за направлением взгляда подруги.

— Да, дела сегодня сильно усложнились, — поняла Паркинсон.

— Для нас обеих, полагаю. Но по-разному.

— Как думаешь, Уизли и правда вступят, как обещает Ли Джордан?

— Не знаю, но что же мне делать с этим цветком?

Слизеринка задумалась, также сконцентрировав взгляд на спине гриффиндорца.

— Верни его Фреду и посмотри на реакцию.

— А не решит ли он, что я отказываюсь? — эта мысль очень пугала Холлу, ей казалось, что она обладает каким-то очень важным артефактом, такую возможность нельзя упускать.

***

Закатное солнце распласталось по лужайке, делая её буро-красной. Студенты были рассыпаны по пледам и скамьям, группками предаваясь лёгким разговорам и смеху. Гарри, Рон и Гермиона направлялись в сторону теплиц гербологии. Наверняка опять что-то замышляют. Джордж, тоже уже вернувшийся от Хагрида, стоял на условленном месте и ждал Фреда, оглядывая лужайку и прикрывая глаза от солнца рукой, словно козырьком.

В пустом лабиринте из самшита в пятидесяти метрах от него, в одном из сотен тупиков стояли Фред и Алисия. Живая изгородь скрывала от посторонних глаз студентов, нашедших уголок для уединения.

— Он мне не пишет, — грустно сказала Алисия, глядя в землю. Ей почему-то казалось, что Фред выскажет ей сочувствие, как будто он не такой же, как его брат, и ему есть хоть какое-то дело до чувств девчонки. Но она гриффиндорка, они должны как-то помогать друг другу, поэтому Фред всё же сделал небольшое усилие, чтобы выслушать её просьбу «поговорить» в каком-нибудь укромном месте.

Но этого усилия не хватало на то, чтобы проявить такт:

— У него нет на тебя времени.

— Он что, всерьёз так сказал? — глаза Алисии наполнились слезами, и она досадно зажмурилась.

Ну вот, началось. Фред не выносил этих жалких слёз. Когда плачет Джинни, мама вытирает ей глаза, а потом держит за нижнюю губу. Есть в этом что-то нежное. Женщины понимают эти жесты. Так они быстрее перестают плакать.

Парень вытирает слезинки под глазами Алисии и аккуратно касается нижней губы, совсем как Молли.

Тонкий ток знакомой энергии пробегает через этот небольшой участок, и у Алисии подскакивает пульс, заставляя раскрыть глаза и снова окунуться в омут боли и обожания. Условный рефлекс, — «Это мой, это Джордж…» Зажмурившись снова, она прикусывает палец и пробегает по нему губами. «Он такой же на вкус, совершенно такой же!» Зачем она пришла с вопросами к близнецу, как будто это не двойник, она и сама теперь недоумевает. Как было глупо стоять здесь, в тесном коридоре из зелени, с точной копией того, кто больше не хочет тебя видеть, и рассчитывать, что тебе полегчает. Какая глупость.

От груди Фреда, плотно застёгнутой до верха рубашки, исходит жар и запах миндаля. Такой близкий, впитанный в собственную кожу совместными ночами, что нет сил взять и уйти из этого тупика. Это словно бы прощание с призраком своего разбитого сердца.

А на что она рассчитывала?

— Мне нужно, идти, Джордж ждёт меня на занятие, — сказал Фред, глядя на наручные часы.

— Ты скажешь, что я его жду? — молили глаза Алисии. На следующий день ей видеть его на тренировке по квиддичу, и она не представляет, как.

— Эй, подруга…. Ну куда же ты так раскисла, — Уизли покачал головой, испытывая испанский стыд.

«Какая же она жалкая сейчас в своем этом платье в цветочек, словно сельская ведьма. Это просто стыд какой-то, имей хоть немного гордости. Бросить её тут рыдать? Слабая, женственная, тонкая, обессиленная, такая лёгкая добыча…»

Сбивая с толку и не давая мгновения, чтобы прийти в себя, он делает шаг в её сторону, закусывая шею под светлыми прямыми волосами. Она нежная и мягкая, как яичная запеканка. Расчёт верный, и девушка не успевает отпрянуть, как уже сдалась, и его рука, такая чужая, но знакомая, быстро нащупывает путь под подол. У Алисии нет сил сопротивляться, эта знакомая истома — как последняя соломинка связи со сладким прошлым.