Её приземистая фигура с узкими плечами и широкими бёдрами выглядела грозной для своего роста. Не за красивые глаза Анджелина стала капитаном сборной по квиддичу: тренировки, упорство, жесткая дисциплина вывели её в ранг лучших игроков за последние два потока, саботаж её распоряжений был исключён.

По окружающим пробежала неловкая рябь. Лицо Фреда потеряло свою весёлую мягкость. Сдержавшись, для чего потребовалось провести языком по обратной стороне зубов верхнего ряда, он сказал на тон ниже: «Мы же победили».

Джонсон властно подняла руку, что означало: «Довольно!», и зашагала, не оборачиваясь, в душ, закрыв за собой дверь и оставив на полу мокрую дорожку стёкшей с сапог грязи.

***

Два шага из душа в белом махровом полотенце. «Эта грязь на полу, зачем я притащила её сюда, теперь придётся наступать босыми ногами, но… что такое?.. свет всё ещё горит».

Раздевалка пуста, лишь Фред, снявший с себя все латы, кроме напульсников, сидит на скамье, вдумчиво распутывая бинты левой руки. Анджелина отшатнулась от неожиданности, рассчитывая застать пустую тёмную раздевалку.

— Ты что здесь до сих пор делаешь? — спрашивает она слегка дрогнувшим, но всё тем же металлическим голосом, что и раньше.

— Жду очереди в душ.

— Но…

— Что? Я же не пойду, пока там ты?

— Мог бы и в общежитии помыться, — кидает она скептически, направляясь к своему шкафчику по грязному полу.

— Сама тащись до дома в потной мантии.

— Да как ты разговариваешь со мной? — снова заряжается капитанша, бросая карий взгляд через плечо в восковое лицо своего загонщика.

— Хочешь обсудить тональности? — он встает. — Ты опустила меня перед всей командой, а ведь я помог принести победу, — Фред медленно идёт в сторону Джонсон, ко второму ряду шкафчиков напротив.

— Я сказала тебе охранять Поттера! — взвинчивается Анджелина пуще прежнего.

— Тебе в лицо бладжер летел!

— Да не важно это! Ты должен был делать то, что я тебе сказала! — громкость разговора повышается в геометрической прогрессии.

— Он бы тебе все зубы выбил, тупорылая ты! — взрывается Фред, ударяя кулаком по металлической двери шкафчика прямо у головы девушки, что он звенит так, словно набит хрустальной посудой. Хлёсткая пощечина приземляется на щёку парня, кожа, всё ещё покрытая потом, горит.

— Ну всё, ты довела меня, — он хватает оба запястья Анджелины, выкручивая руки и заламывая их за спину, на белое полотенце.

— Ай! Отпусти меня, сволочь! — впервые кареглазая переходит на какое-то подобие женского тона. Его форма пачкает полотенце сзади, узел того и гляди развяжется. Согнувшись в неестественной позе из-за боли, Анджелина не может откинуть волосы от лица, и они мокрой паклей висят, капая с двух сторон.

— Больно, да? — подначивает парень, — скажи, что больнее: это или признать, что именно я принес нам победу, заткнув свой поганый рот в присутствии сокурсников? — Джонсон хнычет от боли, её ноги мерзнут на кафеле. — Почему же тебе так обидно, Анджелина? Не потому ли, что ты потеряла квоффл четыре раза за игру? Я, может, и не могу угнаться за двумя бладжерами, но прекрасно наблюдателен.

Фред смотрит на влажную тонкую шею и торчащую косточку холки, которую по бокам огибают волосы.

— Ты так боишься потерять свою власть, Энджи… Страх — это слабость.

— Тяжело стоять, — произносит она уже куда менее выстроенным, сломленным голосом. Колени Анджелины начинают трястись.

— Скажи спасибо, что я тебя на четвереньки не поставил, — Уизли выпускает её запястья, и охотница, потеряв устойчивость, обрушивается на скамью вперёд вытянутыми руками.

— Фред… Ты меня так сильно ненавидишь?

— Пожалуй, сегодня уже готов.

Она смотрит в скамью, всё ещё не делая попыток встать.

Удар битой по снитчу… В правилах об этом ни слова, а значит, не запрещено. Блик, рвущий тьму, напрямую прицеленный в руку Поттера: видела ли она что-то гениальнее? Никогда им не победить сегодня без этого события. Осталась бы без победы и без передних зубов, а Фред вытащил этот матч из пучины. Перестановка сил, тайных и явных, превратила его исход в сюрреализм. Уизли выкрал у неё авторитет, нагло отобрал, чтобы потом окатить их всех золотыми лучами, в которых охотница погреется лишь как участник, хотя и формально — как капитан победившей команды. Тошнотворный триумф.

Спрыгнув на землю с мётел, близнецы втроём с Поттером вцепились в счастливых объятиях, а поклонники, игроки и мадам Трюк ломанулись к ним, наступая на ноги насквозь промокшей под дождем Анджелины, стоящей сзади. Её больше не существовало. Широкая спина Фреда закрывает от неё мир, выкрики любимой публики и их глаза. Вся их энергия текла в загонщика. Шатнувшись от внезапного душевного порыва тоже подбежать и поздравить, Анджелина замерла неподвижно, борясь с нахлынувшими эмоциями. Джонсон практически потеряла контроль над собой, чуть было не отдала ему должное.

— Ты — наглый паяц.

Фред, уже почти что направившийся в сторону душа, посчитав, что разговор исчерпан, вдруг остановился. Теперь понятно, в чем дело: это личное поражение, и логика тут не работает. Джонсон хочет взять всё и не отдавать ничего, но позвольте…

— Я — чемпион.

Он делает полшага назад и кладёт властную руку на массивное правое бедро девушки, едва прикрываемое махровым полотенцем. Это невербальный тест на доминирование: «Так ли ты спесива, как взвинчиваешься? Зарядишь ли по роже повторно?»

Охотница не шевельнулась, не дёрнулась, не сделала вообще никакой попытки побега, только затаилась в напряжении. «Этот проклятый вор, этот гениальный загонщик хочет слинять просто так, словно мои слова ничего не значили, в свою гостиную к фанатам, пить и собирать лучи? Нет уж. Пусть он любой ценой остаётся здесь».

Поднимаясь медленно чуть выше, не остановленный палец чертит круг по ягодице под полотенцем и пропадает между половинками. Мышцы непроизвольно сжимаются, но Фред успевает скользнуть и коснуться тугой складчатой окружности. Палец, как любопытный исследователь, идет ниже, через тонкую перемычку, на губы, из-под которых, судя по ощущению, торчат вторые, не такие скромные, как у Холлы, а полноразмерные, не помещающиеся в отведённое им пространство. И снова медленно наверх, захватив немного влаги, ко второму отверстию.

— И кто у нас пищит теперь?

Его тёплая пятерня волшебно-отвратительно держит половинку ягодиц Джонсон. Фред плавно отгибает краешек полотенца так, что её загорелые бёдра отчетливо видны в ярком свете раздевалки, которая, к слову говоря, открыта настежь в небольшой коридор.

— О чем ты думаешь, Анджелина? — Уизли приспускает свои спортивные штаны левой рукой и вальяжно пристраивает член у самого входа в капитаншу.

Её колени трясутся то ли от долгого стояния в согнутом положении, то ли от страха, но скорей всего от потаенного желания быть впервые в жизни жертвой. Жертвой другой мощной силы. Спортивный язык — это единственный язык, который Анджелина понимает, а Фред переиграл её саму, да что там её, он переиграл сам квиддич! Недополученная девушкой энергия, украденная им на пути от неистовствующей толпы, излучается так явно, что та чувствует её кожей, и сжатое поджарое тело спортсменки просит своё, хочет восстановить баланс, хотя сознание совершенно неправильно трактует сигналы.