Собственно, плачевное финансовое состояние и стало причиной того, что после разговора с Катькой я в отчаянии разместила на сайте вакансий объявление. Там я указала себя в качестве «самого худшего в мире секретаря», который при помощи актерского мастерства (три года театрального кружка в школе!) профессионально отвадит недовольных клиентов, надоедливых сотрудников и бывших девушек и жен.

Накреативила я так, что на это объявление никто не должен был откликнуться, но позвонили мне уже через час.

– Объявление? – переспросила я у сидящего напротив мужчины и тут же соврала: – Это подруга в шутку разместила, а я откликнулась. Мне деньги на переезд нужны.

– В другой город? – уточнил Александр участливо.

– В другую страну. Как раз жду ответа от одной крупной фирмы, которая специализируется на перевозке грузов.

– Хм… – за короткой усмешкой спряталось разочарование. – Значит, первое впечатление оказалось обманчивым. Мне думалось, что у тебя не такая скучная жизнь.

Отвечать на это беспардонное заявление я не стала. Да что он мог знать о моей жизни? Я ночами мечтала о скучной, стабильной, тихой жизни, потому что сейчас все творящееся вокруг меня напоминало американский блокбастер или фильм-катастрофу.

Причем бояться или плакать сил уже не было. Каждую очередную неудачу я теперь воспринимала со смехом, потому что ничего иного и не ждала.

Ни одного спокойного дня! Даже если я оставалась дома.

Затопить соседей? Легко! Вода из унитаза плещет во все стороны? Это ко мне! Кипяток потек из стиральной машины? Снова я! А уж сколько раз у всего дома выбивало электричество благодаря мне – даже вспомнить страшно!

Соседи за глаза называли меня «Маша-катастрофа», и это была чистая правда. Но все еще больше пошло наперекосяк, как только я лишилась работы.

Развлекаться разговорами после такого заявления не осталось никакого настроения. Александр снова вернулся к работе на ноутбуке, так что я решила тоже от него не отставать и достала телефон.

Раз уж он пользовался благами цивилизации во время полета, то и мне можно было. Видимо, в фильмах нагло врали о том, что телефоны нужно выключать или ставить в авиарежим.

Загрузив страницу почтового ящика, я едва от радости не подпрыгнула в кресле. Глаза не верили тому, что видели, но ответ от зарубежной компании пришел. Письмо подсвечивалось непрочитанным, а у меня от волнения до того руки тряслись, что я по экрану попасть не могла.

И слишком поздно осознала, что дело было вовсе не в руках. Уже через миг меня повторно тряхнуло прямо в кресле. Ощутимо так тряхнуло!

– Это что? – воскликнула я, глянув на Александра испуганно, а меня натурально вжало в спинку кресла.

– Кажется, – ответил он растерянно, – наш самолет терпит крушение.

– Я так и знала, что все этим закончится! – кричала я, пристегивая себя ремнями к креслу.

– Да перестань ты сопротивляться! – ругался Александр, настойчиво их же отстегивая.

Наш самолет стремительно падал. Командир пытался исправить ситуацию, но автопилот вышел из строя, а для ручного управления воздушным судном что-то там заклинило. Все это я вычленила из отборной ругани, когда Александр пошел разбираться, в чем же, собственно, дело.

Ну как пошел? Мотало его из стороны в сторону так, что я всерьез переживала за его жизнь. Несколько раз его ноги натурально отрывались от коврового покрытия, а сам он повисал на поручнях.

Я находилась в таком шоке, что даже пошевелиться не могла. Вцепившись в кресло, в ужасе смотрела в иллюминатор. Мой наниматель поднял рулонную штору, чтобы убедиться, что мы действительно падаем, и больше свой взгляд я отвести не могла.

Небо. Синее ночное небо с миллиардами звезд и такая же синяя вода под нами в непроглядной темноте. Море или океан – я не знала, лишь видела серебристую дорожку от лунного света.

Ужас сковал по рукам и ногам, схватил за горло. В голове не было ни единой мысли, но, когда Александр начал отстегивать мои ремни, я будто очнулась.

– Я не стану прыгать! – выдохнула я, вспомнив его слова о том, что нужно делать, если самолет падает.

– Еще как станешь! Ты погибнуть, что ли, хочешь? Приди в себя! – тряхнул он меня за плечи и все-таки вытащил из кресла.

Нас тут же мотнуло в сторону.

– А как же экипаж?! – заорала я, глянув на бледную как мел стюардессу, которая сидела в своем кресле пристегнутая.

Глаза ее были закрыты, и, кажется, она беззвучно молилась. Губы ее едва заметно шевелились.

Кроме нее на борту были еще главный пилот – тот самый командир Леонид – и второй пилот – молодой молчаливый парень.

– Они покидают судно последними! – рванул мой наниматель меня к аварийному выходу.

Именно там висели парашюты.

Остановившись напротив них, он внушительными карабинами пристегнул к ремню своих брюк черный рюкзак и лишь затем, быстро сняв один парашют, надел его, легко закрепил все ремешки, поправил и затянул пояса и…

Я сделала два шага назад. Ни за что! Ни за что я не прыгну!

Да под нами же только вода! Мы просто разобьемся! Или утонем!

Приняв волевое решение, я рванула обратно к своему креслу, но успела сделать лишь шаг, как была поймана в крепкие объятия. Поймана, развернута на сто восемьдесят градусов и поцелована.

Будто вспышка молнии, электрический разряд! Я опешила настолько, что забыла вообще обо всем. Видела лишь синие глаза, в глубине которых отражалась я сама – испуганная, бледная, словно неживая.

Миг, и короткое прикосновение губ к губам сменяется напором. Его губы размыкают мои уста, поцелуй углубляется, а в рот проникает теплый язык.

Веки мои закрылись непроизвольно. Вот тебе и Маша-катастрофа! Кажется, этот поцелуй был последним в моей короткой жизни, да еще и с почти женатым мужчиной.

Докатилась!

Я поздно поняла, что это был отвлекающий маневр. Стоило мне обнять его за шею, как он сжал обескураженную меня крепче, снова развернул – на этот раз к себе спиной – и быстро продел мои руки в ремни. Я и опомниться не успела, как под грудью и на животе застегнулись крепления. Еще два щелчка ознаменовали, что и бедра мои надежно зафиксированы, отчего юбка поднялась до небывалых высот.

Следом мне на голову были косо водружены прозрачные очки на резинке.

– Нет! Нет-нет-нет! – зашептала я, вцепившись в ремни, ища способ расстегнуть крепления.

Я оказалась прижата к нему настолько, что вообще не вырваться! Да что там вырваться?! Я дышать нормально не могла!

Но на то, чтобы высвободиться, этот сумасшедший не дал мне ни секунды. Прямо вместе со мной в качестве дергающегося прицепа он открыл дверь самолета.

Скрежет, щелчок, и я задохнулась от ударившего в нас холодного воздуха. Но это была только половина беды, потому что в непроглядную ночь Александр выпрыгнул из самолета вместе со мной.

Ощущение полета отозвалось щекоткой где-то в душе. Гул ветра в ушах, ветер даже во рту. С трудом пересилив себя, я зажмурилась, но легче не стало. Казалось, что воздух не только обжигал щеки, но и пронизывал грудь насквозь даже через рубашку. Страшно было до безумия. Единственное, чего я хотела, так это чтобы все это поскорее закончилось, но сама сделать ничего не могла. Одеревеневшие пальцы впились в ремни, а я все ждала удара об воду.

Но дождалась иного.

Когда нас резко дернуло вверх, у меня желудок подскочил к самому горлу. Необъятный ужас накрыл с головой, но я смогла разлепить веки, чтобы понять, что происходит.

Кажется, Александр что-то кричал. Находясь словно в кошмарном сне, я не понимала ни слова. Лишь во все глаза смотрела на стремительно приближающуюся черноту. В отличие от неба, она была густой и шумной.

Под нами плескались волны.

А я не умела плавать. Вообще.

– Маша, ты меня слышишь? – ворвался голос Александра будто издалека. – Я сейчас отстегну твои крепления. Нырнуть ты должна или головой вниз, или ногами вниз. До берега метров пятьдесят. Как вынырнешь, сразу плыви к нему.