Один раз, поддавшись внезапно накатившему чувству жалости, Форд остановился у одной из машин. Владелец стоял подле, на коленях и всполохи пламени отражались на его разгоряченном лице. Кисти рук обреченно обхватывали колени, нервно вздрагивая, словно агонизирующее животное. Форд разрывался между желанием помочь, утешить и пониманием бессмысленности всех его усилий. Огнетушителем уже не поможешь. Мимо на всех парах пронеслась пожарная машина, она, зараженная всеобщей страстью к движению, старалась не отставать от других, лихо объезжая горящие машины и аварии. Серый Форд неторопливо тронулся, объехав горящий автомобиль и только пару сотен метров спустя, выбросив песок из под колес, резко ускорился.
Расстояние между машин никогда не достигала таких величин, буквально пропасть, так всегда бывает, когда растет скорость. Далеко впереди маячил хвост пробки. Автомобили немного замедлились, но по прежнему уверенно двигались, расстояние между ними сокращалось. Пробка постепенно уплотнялась и почти достигала своей привычной плотности, но движения не прекратила. Внезапно ландшафт, словно перекатившись через высшую точку, резко ушел вниз, открывая взору невероятную перспективу.
Сколько позволял видеть глаз, впереди расстилалась обширная долина с линзой небольшого озера посередине, каким-то чудом не пересохшего в этом сплошь заполненным разгоряченными автомобилями месте. Наверно озеро пополнялось подземными источниками. Вокруг озера, ставшего естественной преградой, бесчисленные разноцветные песчинки-автомобили сливались в обширный красочный вихрь. Питавшееся мощным потоком, в котором изнывал от нетерпения Форд, огромное автомобильное кольцо, наверно в добрую тысячу рядов, расходилось множеством меньших потоков во все стороны света.
Так вот в чем разгадка этих безумных рывков в движении. То самое место, что они видели ночью. Великое автомобильное кольцо. Слухи о нем передавались из уст в уста, но мало кто мог представить, что хоть раз увидит его воочию.
Перебравшись через пик местности, весь поток устремились под гору. Едва успевая тормозить, они неминуемо приближались в центру водоворота, чтоб навсегда изменить свой путь и перемешаться с совсем другими людьми.
Форд обомлел от увиденного и только многолетняя закалка в пробке не позволила ему потерять самообладание и способность управлять автомобилем. Вцепившись влажными ладонями в руль, он спускался по сужающейся спирали приближаясь к самому центру. И только одно не давало ему покоя — маленькая красная машинка. В какой их бесчисленных поворотов она свернет, какой путь выберет, где ее искать?
Рев водоворота нарастал. Стихия, своей неминуемостью страшнее водопада, засасывала его автомобиль. Один неверный маневр и возможно он навсегда застрянет в этом круге, муравьином кольце смерти, так и не выбравшись на внешний край из которого можно съехать в любом направлении. Если такой проезд вызывал сложности на перекрестках мегаполисов, упорядоченных знаками и сигналами светофора, то представляете, что такое стихия тысячи рядов машин? В голове пульсировала мысль, что это возможно последний шанс в его жизни выбраться из пробки. Каждое решение здесь становилось судьбоносным. Люди меняли направление движения и тем меняли свою жизнь, часто до неузнаваемости. Многие большие семьи распадались, не имея прочной связующей силы. Повзрослевшие отпрыски семей, только оперившиеся птенцы, что воодушевленные, покидали родительские гнезда чтобы может больше никогда не увидеть своих родителей.
Водители в потоке изрядно нервничали, подгоняя друг друга автомобильными гудками, единственному средству позволяющему выпустить пар на дороге. Кажущийся невероятно стремительным спуск, тем не менее занял наверно не один час, тело Форда, непривычное к такому длительному переезду, ныло. Руки, плечи, скованный позвоночник, затекшие ноги, липкие и влажные ладони на руле. Но все это не имело никакого значения. Все мысли его, были обращены к маленькой красной машинке, неизменно возникавшей в прорехах потока. Призрачно маячившей, вспыхивающей то в одной, то в другой стороне, но неизменно исчезавшей в плотном потоке. Впереди, сбоку, в зеркале заднего вида. Каждый раз, когда ценой удачи, ловкости, филигранной точности, невероятного риска и сверх усилий на руле, он приближался в маленькой красной машинке, пелена спадала с глаз и перед ним оказывался, то алый фургончик, то похожая малолитражка, а то и просто алая дверь как заплатка установленная с донора-автомобиля. В памяти вспыхивали образы, отрывки вчерашнего вечера, он искал в них символы способные указать, угадать куда ему ехать, где искать ее… Но как часто бывает в таких случаях, это лишь зыбкий коктейль из фантазий и образов, приятных воспоминаний и неги, без подробностей за которые можно зацепиться. Лишь пронизывающий чувства, милый образ.
Может она свернула в сторону ближайшего города, но какого? В округе Великого кольца их несколько. Следует ли ему искать ее там? Но на это жизни не хватит. А впрочем чем не цель его существования, гнаться за призрачной алой машинкой, постоянно маячащей впереди и неминуемо ускользающей в последний момент. Но что если он потеряет драгоценное время на поиски там, где искать бессмысленно? Она же будет удаляться все дальше и дальше. Метания и чувства, внутренние порывы, грозили разорвать его нутро. Куда податься, что делать, на что решиться? Свернуть или остаться в потоке? Да, они рассуждали о возможности покинуть пробку, найти свой дом. Но он же не думал, что она об этом всерьез, слушал в пол уха, это же просто фантазии или все же нет? Да и что такое дом? Весь его дом здесь, его дом кузов серого Форда и он всегда с ним. Как панцирь черепахи, защищает от суровой погоды, от жизненных невзгод, неприятностей на дороге, хранит его скромные пожитки, служит ночлегом и везет куда надо. Хм… а куда ему надо? Да в общем никуда, ведь он уже дома. Дом ведь там где тебе хорошо, надежная скорлупа, куда можно укрыться. И все же эта мысль не оставляла его, не давала покоя. Разве дом это скорлупа рака отшельника? Может ли быть, что дом, это нечто другое. Разве автомобиль придумали для этого? Он никогда не думал об этом, но почему-то сейчас подумал. Если автомобиль и есть дом, то те, кто его придумали не очень-то старались. Тесный, жаркий, постоянные расходы на топливо и запчасти. И в нем зачем-то сделано много сидений. Он уже совсем забыл, зачем там много сидений. Но главное, автомобиль не давал чувства места, куда хочется вернуться.
Теперь он понял, пора выбираться и лучший способ покинуть пробку, ехать туда, куда никому не надо. Вот его шанс, вокруг хаос, работай рулем и выбирайся, прочь из пробки, все правее и правее, ряды конечны, ты выберешься. И он ловко орудовал рулем, рычагом выбора передач, разгонялся и замедлялся, грубо подрезал, и ловко уходил от столкновений. И вот долгожданный край, вокруг никого, едь куда глаза глядят, найди себя, новую жизнь. И он разогнался, почувствовал скорость, почувствовал свободу. Он летит, пыльное облако вьется из под колес, оставаясь позади. Он высунулся из окна и ловит набегающие потоки ветра, прохлада освежает его лицо, а ветер выносит пыль из волос. Но время идет, топливо расходуется, а он так и не придумал куда ехать. Там, далеко впереди, пыльные облака уходят в сторону от основной пробки. Несколько смельчаков свернули в сторону и тоже хотя выбраться, кажется они знают, куда следует ехать. К их движению присоединяются другие автомобили и вот они увлечены новым движением, новым единением, едут своим путем. Впереди тоннель. Вот он долгожданный путь. Не снижая скорость он въехал внутрь.
Яркий дневной свет исчез позади. Он включил свет и немного снизил скорость. Глядя на одометр, он оценивал пройденный путь. Тоннель неплохо сохранился, здесь почти не было влажности и видимых следов разрушения, похоже есть приток воздуха. Спустя три километра извилистого пути, он увидел маячивший впереди свет, росший по мере приближения. Впереди вспыхнули алые лампы стоп-сигналов. Он добрался до выезда из тоннеля. Через арку тоннеля проникает яркий солнечный свет. Перед ним несколько машин, но впереди сколько позволяет видеть взгляд, бесчисленные кузова автомобилей, стоящих в пробке. В зеркало заднего вида ударил яркий свет, сзади его закрыл еще один автомобиль. А за ним еще. Возможно им даже не удастся встроиться в пробку, если кто-нибудь не сжалится над ними. Но когда это будет. По меркам Пробки они здесь навсегда.
