Над ней летает вороньё.

Все ждут его лишь слова,

Но видит царь знакомый взгляд

И тёплую улыбку…

«Пусть боги, что хотят, творят,

Но этот суд – ошибка!

Нет!» – в тишине кричит Король.

Проходит время мимо,

И узнаёт в корове он

Любовь всей своей жизни.

«Прости меня, – он шепчет ей. –

Из всех на свете судей

Тебе попалась всех страшней,

Та, что решает грудью.

Я князь без князя в голове,

У нас свои законы,

Но ты одна на всей земле

Достойная короны.

Вернись ко мне, любовь моя.

Я суд вершил без правил,

Забыв родимые края,

Тебя одну оставил.

Позволь исправиться, мой свет.

К твоим ногам я брошу

Себя и понесу ответ

За непосильность ноши».

Сказал Король, и тут же сон

Рассеялся, как ветер.

На улицу выходит он:

Метелью дышит север.

Волшебник старый у ворот

Дрова для бани колет,

А под ногами тонкий лёд

Стеклом хрустит и стонет.

– Как почивали, государь? –

Спросил Колдун монарха,

Что взялся сам рубить дрова

В знак уважения к старцу.

– Всё хорошо, но знаешь, маг,

Мне сон приснился страшный.

Быть может, это тайный знак?

Иль это всё неважно?

Мне снилось, я стою один,

Передо мной – корова,

Но в ней велением судьбы

Любовь я вижу снова.

Подумал над бедой Колдун.

– Могу помочь я горю.

Сверни на узкую тропу

И возвращайся в горы,

Садись на доброго коня –

Он ждёт тебя за домом, -

Вскочи ногами в стремена

И отправляйся с Богом.

Иди на поле, где в тени

Храпят стада Пастушки,

Тяни поводья и лети

Над морем и над сушей.

Когда быков увидишь ты,

Окинь их чутким взором

И, коли не слабо, найди

Свою любовь на поле.

– Спасибо, старец! – крикнул царь. –

Господь с тобой, волшебник!

Запомни, будет государь

Тебе обязан честью!

Вскочил Король в своё седло

И, подгоняя лошадь,

Помчал, едва ли рассвело,

На городскую площадь.

Проехал город. Гор хребет

С ним позади остался.

На поле летнем маков цвет

На ветерке качался,

И солнце жгучее, как горн,

Ласкало царский профиль:

И тонкий нос, и в прядях смоль,

И холод глаз, и брови,

И ветер свежестью дышал,

И лошадь вороная

Галопом рассекала вал,

Усыпанный цветами.

Вот снова дуб. Кругом – стада.

Ярило спит в зените.

Царь, спешившись, идёт туда,

К своей придворной свите.

Под кроной дерева темно.

Он всем в глаза им смотрит,

Но все коровы на одно.

«Да… Дорогого стоит

Узнать свою средь тьмы чужих,

Но чувства – не случайность,

Коль коронованный жених

Согласен на опасность», -

Так думал царь, пока искал

Любимую Пастушку

И с нею брата Пастуха,

Как вдруг узор веснушек

Привлёк его уставший взор.

Он смотрит и не верит:

Жесток небесный приговор,

Ему добро не внемлет,

Но вот она, его любовь,

Так смотрит равнодушно

На сердце, содранное в кровь,

И ей все чувства чужды.

– Прости меня, – ей шепчет царь. –

Быть может, ты не знаешь,

Но я весь мир готов отдать,

Чтоб ты была, как раньше.

Чтоб ты, как прежде, весела

Была в грозу любую,

Чтоб даже осенью цвела

Назло дождям и бурям,

Чтоб танцевала до поздна

У стен и башен замка,

И наша ро́дная страна

Была б не жизнь, а сказка.

Чтоб был Пастух, и ты была,

Вино текло рекою,

И чтобы ты, любовь моя,

Всегда была со мною.

Быть может, это и не ты,

Но верю я, что сердце

По воле дурочки-судьбы

Уступит самодержцу.

Замолк Король. Вдруг яркий свет

Ему в глаза ударил,

И маков полевой букет

Распался под ногами.

Он смотрит – снова перед ним

Стоят Пастух с Пастушкой,

И солнца золотистый нимб

Играет в их веснушках.

– Прости меня.

– Забудь, Король.

– Ты станешь Королевой?

– Если унять на сердце боль

Тебе поможет это,

То я согласна.

– Бог с тобой!

Ты обо мне не думай.

Распорядись своей судьбой,

Как говорит рассудок.

– Увы, Король, молчит мой ум,

Да он здесь не помощник!

Пусть сердце празднует триумф

С зари до самой ночи.

По-королевски свадьбу ту

Сыграли: целый месяц

Скрывали белую луну

Огни весёлых песен.

Изгнал Король двух подлецов,

Да мы о них не будем

Напрасно в праздник вспоминать

И воду баламутить.

Гремела свадьба, мир сиял!

Потом Колдун с улыбкой

В дневник свой бегло написал,

Что счастлив был владыка.

Я там была, и тот Король

Мне поручил в поэму

Преобразить свою любовь.

Что ж, это не проблема!

И вот уж прочитали вы

Слова строфы последней,

Что волей слухов и молвы

Дошла до нас лишь песней.

Где-то на окраине планеты,

Обрамлённой снегом, как каёмкой,

Жили бык суровый и, конечно,

Мать-корова с маленьким телёнком.

Долгий путь сквозь льды и сквозь метели

Изнурил семейство молодое,

И легли они под лапой ели

Отдыхать до времени другого.

– Расскажите сказку, – просит мальчик, -

О цветах, растущих где-то в небе.

Что там есть такого, что мы вечность

На земле заснеженной не встретим?

Помолчала добрая корова,

Для ребёнка сказку вспоминая,

Для сыночка ласковое слово

С трепетной любовью подбирая.

– Есть на небе, – начал бык угрюмый,

Только с виду грозный и суровый, -

Между близнецами и бараном

Звёздный вол с обугленной подковой.

По лугам вселенной бесконечной

Он бредёт неспешно и лениво,

Вспахивает поле плугом вечным

И жуёт траву неторопливо.

Вспашет поле и уснёт, уставший,

Он у ног насмешливой Венеры,

Жертва красоты порою страшной,

Сын уравновешенной Деметры.

У него рога как тонкий месяц,

Как стальной и очень острый серп,

И плывут вспугнутой вереницей

От него косяк созвездий-нерп.

Но не вечность было всё спокойно

У Тельца на небе бесконечном.

Было время, он своею кровью

Платил дань за раны и увечья.

Встретился на зимнем небосклоне

Звёздный бык с охотником небесным.

Завялся бой, и не на жизнь, а на смерть –

Сколько длился он, нам неизвестно.

Орион жесток и беспощаден,

Никогда он промаха не знает,

Но Телец, хоть и под сердце ранен,

Стойко смерти ждёт, не нападает.

Ты не думай, что он мягкотелый,

Просто он не злой и не жестокий,

Терпеливый, преданный и верный,

Оттого, быть может, одинокий.

И терпел немало бык небесный

От того охотника земного,

Но однажды случай безызвестный

Изменил ход действия намного.

Есть в пространстве космоса, вселенной

Скорпион – соперник Ориона.

Он однажды в вздувшиеся вены

Пустил яд и сверг его со трона.

Он лишил надменности и спеси

Наглеца и гордого героя,

Он его под облаком повесил,

Он его презрением удостоил.

Пусть Телец добряк и недотрога,

Но предел есть каждому терпению:

Как-то он боднул огромным рогом

Ориона в шейное сплетение.

Орион, весь кровью истекая,

С гордостью и честью уязвлённой,

За собой след крови оставляя,

По тропе пошёл испепелённой

И на го́ре водному тригону

Встретился с уставшим Скорпионом.

Чёрной смерти маленькой подобен,

Он не ждал свидания с Орионом.

Но охотник движим жаждой мести,

В нём клокочет ненависть и ярость.

Он копьём прям в Скорпиона метит,