Тезис 3: Глобальный успех приводит к культурному и политическому застою в верхушечных странах.
Сверхдержавы в конечном итоге терпят крах в процессе непрерывной модернизации своих социальных, экономических и политических систем. Следствие: Бывшие сверхдержавы подвержены аналогичному риску. Как для Британии в XIX веке, так и для Америки в XX, опыт пика могущества объединил официальную государственную политику и неофициальную национальную культуру вокруг миссии замораживания истории. Неудивительно, что гегемоны стремятся удержать свое преимущество и продлить свое пребывание на вершине мировой системы. Этот фундаментально-консервативный импульс в конечном итоге также препятствует прогрессу демократии и внутренней политики. Он изживает имперскую власть в виде ностальгии по сверхдержавам. Именно этим объясняется дрейф вправо политики Великобритании и США в эпоху упадка - не говоря уже о дрейфе вправо российской политики после распада СССР. Все три ялтинские державы 1945 года когда-то были мегагосударствами - отсюда и U в их названиях означает напряженный союз разрозненных частей. Все три страны боролись с демократическим загниванием и авторитарным популизмом на спаде. Говоря словами Джона Ле Карре: "Любая власть развращает. Потеря власти развращает еще больше" (317). Война Путина на Украине в 2022 году лишь усиливает основной смысл эпохи Трампа и Брексита: нисходящая мобильность наций, связанная с нисходящей мобильностью ранее привилегированных каст и классов, порождает высокую степень политического насилия и нестабильности.
Чтобы понять политическую нестабильность на спаде, мы можем опираться на работу, проделанную в Великобритании историками Томом Нэрном и Перри Андерсоном. Я думаю о них как о "первых ответчиках" на полный кризис британского капитализма после империи. Их целью было оценить упрямо консервативные рамки британской культуры и политики, несмотря на трансформации послевоенного государства всеобщего благосостояния. Их выводы - так называемые тезисы Нейрна-Андерсона - привели к множеству выводов, которые сегодня с жалом звучат в современных США. Они утверждали, что заморская империя дала британским правящим классам возможность получить социальную власть в аренду на длительный срок. С некоторыми поправками мы можем перенести их модель с правящих классов викторианской империи на технократические элиты Америки времен холодной войны.
Проблема, которая волновала Нэрна и Андерсона пятьдесят лет назад, - это проблема, стоящая перед США сейчас: как восстановить современную политическую культуру вместо того, чтобы гнаться за утраченным величием. Разочарованный провалом Андерсон назвал Великобританию "исторически заторможенной", когда общество отходит от своих традиционных иерархий. Его анализ пятидесятилетней давности, проведенный британскими левыми, перекликается с основными идеями Росса Дутата, рассуждающего в Америке 2020-х годов с правых позиций. И Андерсон, и Дутат наблюдают фантомные эффекты, оставшиеся после утраты господства. Эти эффекты блокируют будущее. Они отвлекают граждан Великобритании и США от создания нового представления о своей нации.
Многие американцы - не только приверженцы MAGA - испытывают вязкое отвращение к концу господства США. Они по-прежнему привязаны к решающей национальной фантазии о бесконечном росте и бесконечном динамизме. Но ни один гегемон не стоит вечно. Еще в 1951 году Рейнхольд Нибур предвидел грядущее:
[Богатство американской жизни увековечило иллюзии Джефферсона относительно человеческой природы. Ведь до сих пор мы пытались решить все наши проблемы за счет расширения экономики. Это расширение не может продолжаться вечно, и в конечном итоге мы должны решать некоторые неприятные вопросы социальной справедливости в терминах, которые не будут слишком сильно отличаться от тех, которые были вынуждены использовать мудрейшие нации Европы". (29)
Момент бесконечной экспансии уже прошел. Если судить по наболевшим вопросам социальной справедливости, стоящим перед Америкой в 2020-х годах, наступил момент новой мудрости. Будущее упадка - будущее после упадка - даст американцам возможность мыслить по-другому, представить себе США не как сжавшееся захолустье, а как нацию, готовую двигаться вперед, не доминируя над всем миром.
Тезис 4: Деклинизм предполагает дефицит и жесткую экономию, но даже на спаде элитные нации и элиты внутри наций сохраняют богатство на протяжении многих поколений.
Трудно поспорить с тем, что экономика США, как и Британии до нее, подверглась процессу дерегулирования в течение десятилетий своего относительного упадка. Одним из следствий этого дерегулирования стал рост фундаментализма фримаркета - идеи, которая позволила американской элите с 1980 года претендовать на все более непропорциональную долю сокращающегося пирога. Иначе говоря, антидемократическая сила строительства империи длится от фазы апогея до фазы спада. Неравенство в благосостоянии - узнаваемая грань упадка как в США, так и в Великобритании. Менее часто отмечается общая экономизация политической и интеллектуальной жизни США за последние сорок лет (Эпплбаум). Кажется, что теперь все следуют за рынками и прислушиваются к лидерам бизнеса. Экономическое мышление и мышление экономистов (это не одно и то же) приобрели огромное влияние на государственную политику и на то, как простые американцы думают о своей жизни, семьях, ценностях и идентичности. Так называемая "мрачная наука" возвысилась на фоне падения уверенности американцев в себе. Странно, но неэкономисты считают экономистов надежными пророками как бесконечного роста, так и внезапного упадка. В турбулентных потоках новостного цикла эти пророки говорят о том, что экономика каким-то образом всегда находится в опасности, но при этом всегда восстанавливается. Американцы приучены день и ночь беспокоиться об экономике, а также верить и вкладывать свои пенсионные сбережения в идею фондового рынка, который всегда растет. Основные противоречия деклинизма тесно связаны с мистифицированным и противоречивым авторитетом экономических экспертов.
Две доминирующие модели современной макроэкономики принадлежат Кейнсу и Хайеку. Они были разработаны в среде двух европейских империй, переживающих упадок, - Британской и Австро-Венгерской. Несомненно, это проливает свет на связь между американским упадком и особой - то есть ограниченной - точкой зрения экономики. Технократические и эконометрические способы мышления обладают огромной властью над настоящим, но, похоже, очень мало способствуют глубокому осмыслению прошлого (истории процветания человечества) или будущего (пределов капиталистического роста). Экономическое мировоззрение заманивает общественность в ловушку запутанного настоящего времени. Оно является коренным источником неоднозначной информации о том, что американское процветание находится под неминуемой угрозой и в то же время мыслимо безграничным. Способность американской элиты продавать неэлитной публике видение скудости в настоящем и изобилия в будущем является ядром деклинистского мышления. Это базовая предпосылка для финансиализации. Это алиби для свирепого распределения богатства по восходящей. Чтобы смириться с тяжелым трудом и низким уровнем накопления, неэлиты должны верить в ценность своих жертв. Они должны верить в нынешнюю хрупкость и будущую стабильность экономики США. Здесь мы ощущаем когнитивный диссонанс, лежащий в основе иррациональной привлекательности деклинизма, - величие должно вернуться. Вместо того чтобы описывать реальные риски и потенциальные выгоды медленного упадка, американский деклинизм (в котором MAGA является ярким вариантом) предложила своим приверженцам действительно вызывающую привыкание таблетку, навсегда соединяющую тревогу с уверенностью (Берлант).
Американцы из рабочего и среднего классов, естественно, жаждут истории национального возвращения. Принадлежащая к собственности элита тоже по-прежнему верит в возрождение американского капитализма как в окончательный счастливый конец нынешних проблем. Последняя группа, по крайней мере, может быть успокоена историей в одном вопросе. Богатство не так легко теряется привилегированными и собственническими семьями. Оно медленно перераспределяется даже на склоне. Особенно на склоне. Исследования Раджа Четти, Томаса Пикетти и многих других показали, насколько ограниченной была восходящая мобильность - суть американской мечты - в последние пятьдесят лет. Их исследования идут вразрез с доктринами фундаментализма свободного рынка, которые правят политическим ландшафтом со времен Рейгана.
