Такие видео я снимала скорее для поддержания репутации интеллигентного человека, читающего умные книжки. Ведь нужно же чем-то разбавлять с десяток обзоров романтических фэнтези историй с таинственными драконами, превращающимися в горячих богатых наследных принцев.

Вводная часть, приветствие, представление произведений – уже вылетают на автомате и не вызывают сложностей.

Краткий пересказ обеих книг – легко.

Рассказ об истории написания, и я начинаю торопиться, сбиваться, путать слова.

– Только ленивый не пнул. Не ткнул. Только ленивый не указал на… На… Понтий Пилат… Плагин… Плагиат! Только ленивый не пукнул на плагиат. Да, господи боже мой!

Нервозность во мне вскипела до предела. Обычно общение перед камерой вызывало столько волнения, что заканчивались съемки тахикардией и покрасневшим лицом.

Ей богу, лучше бы курила…

Я привыкла записывать видео второпях, пока домой не вернется папа. Теперь же ко мне никто не ворвется, не помешает, не отвлечет. Ко мне никто не придет. И можно выдохнуть. Расслабиться и дать себе время сосредоточиться.

Я выключила телефон.

Поглядела в пустоту.

Как же иррационально со стороны смотрится общение с камерой. Безумие.

Может, я поторопилась снимать видео, может, стоит сначала отдохнуть? Перекусить. Да.

Только в холодильнике пусто.

Ладно, пора в магазин.

– Я напишу? – послышался томный женский голос.

Черт возьми, ну почему всегда так. Только я вышла из квартиры, как дверь напротив распахнулась, выпуская игривую кокетку.

– Не стоит, – мягко и ласково произнес Виктор.

А ты не… Нет?

Я обернулась на соседа с возмущенным, нахмурившимся лицом.

– Как собеседование? – еще более непринужденно спросил он.

– Нормально, да, неплохо… – и я понизила голос, спросила одними губами, чтобы девушка рядом не услышала, – это же грубость. Вы вызвали ей такси?

– Да, – в тон мне прошептал Виктор.

– Оплата наличными? – упирая руки в бока я нахмурилась злобной сахарницей.

– Да, но она этого не знает, – Виктор едва дернул уголком губ, выдавая, что шутит.

Вдруг девушка обернулась.

Я испуганно подскочила. Виктор даже бровью не повел.

Его мимолетное увлечение неловко махнуло на прощание рукой и уехало.

– Вам должно быть стыдно! – позволяя себе говорить во весь голос, я грозно возмутилась.

– Я был бы самым совестливым человеком на свете, если бы за это платили. Возвращаясь к собеседованию: как представилась?

– Что? Да никак. В каждом отделе кадров, как у меня забирали документы, читали их в полнейшей тишине, а потом накидывали кучу неуместных фраз: "есть кредит?", "когда планируете детей?", "какую зарплату ожидаете?" и коронная: "мы Вам перезвоним".

Виктор мечтательно вздохнул:

– Иногда я жалею, что на сайте знакомств не заполняют анкеты так подробно.

– Ага, чтобы перед каждым встречным придурком устраивать душевный стриптиз, чтобы потом получить жестокий отказ? Вы ведь сделали тоже самое. Только гораздо бессовестнее и подлее. Вы отшили эту бедную тетеньку, как меня отбрили эйчары.

– "Тетеньку"?

– Можно же было поласковее…

– И обмануть ложными надеждами?

– Обмануть… Вы могли с ней не спать! Вот что такое обман надеждами. Ой, надеюсь ее не Надя зовут. Но было бы смешно.

– Все было честно и обоюдно.

– А выглядело лживо и эгоистично, – я вызвала лифт, прислушиваясь, уехала ли уже спутница Виктора. Не хотелось бы встретиться с ней в холле первого этажа.

Я постояла в молчании, оглянулась на соседа. Он стоял в молчании, держа приоткрытую дверь, глядел на меня терпеливо. Чего он ждал?

Уходи.

Чудик.

Я отвернулась. Но не удержалась, обратилась к нему снова:

– Вы плохой человек. Мне плевать, что Вы красавчик, Вы мне не нравитесь!

Бинго, лифт приехал аккурат к окончанию фразы и я могла победно уйти, хлопнув лифтом.

Только закрывались двери еще долго, и мне пришлось выдержать скучающий, но пристальный взгляд Виктора долгих три секунды.

Макароны, макароны, макароны. Рожки, ракушки, бантики, паста, вермишель. Макароны с майонезом. Макароны с овощами. Макароны с сосисками, хотя нет, сегодня не было акций в мясном отделе. И почему никто не говорил, что у самостоятельной жизни такой макаронный привкус?

Папа позвонил мне аккурат к моменту, когда я стояла на кассе.

– Ну, как успехи?

– Нормально.

– Нормально? "Нормально" звучит плохо.

– Нормально.

– Как продвигаются поиски работы? Ты ведь еще дома планировала пройти парочку собеседований.

– Да.

– И как?

– Нормально.

– Вася…

– Ну, что? Оказывается никто не хочет брать в качестве редактора литературных рукописей выпускника девяти классов.

– Ты им показала свои грамоты медвежонка?

– Пап…

Я вышла из магазина с пузатым пакетом, села на лавочку перед домом и уставилась на детскую площадку, грея ухо телефоном.

– А ты не пробовала искать работу там, где у тебя уже есть опыт?

– У меня есть опыт в писательстве книг…

– Ну, я имел в виду реальную работу.

– Я бросаю трубку.

– Почему бы тебе не попробовать предложить свою кандидатуру какому-нибудь заводу? Ты с детства отлично ладишь с шлифовальным станком, а когда перестала боятся стружки, то и за фрезерным стояла не хуже.

– Па, я ненавидела бывать у тебя на работе.

– Но у тебя получалось. Хочешь я позвоню своим знакомым? Сходишь туда-сюда, попробуешь, посмотришь варианты?

– Не, – ответила я, хотя в глубине души уже как будто смирилась и согласилась на папино предложение. Я почувствовала, как бесконечно устала за сегодняшний день, так что попрощалась с отцом и сбросила звонок. Откинула голову на лавку, уставилась на округу. Вечер уже окончательно сдался мрачным краскам ночи. Фонарные столбы, склонившиеся над мусорками как заядлые курильщики, еще не зажглись. Я просидела всего каких-то десять минут в тишине и покое, наслаждаясь свежим воздухом, когда двор опустел. Не было ни хозяйек, спешащих с продуктами домой, ни их игривых детей.

Тогда, рискуя быть пойманной и осужденой, я прокралась к красочным постройкам детской площадки, покаталась немного на качелях, представила, что ловлю волну на балансире, попинала головой канат, взобралась по неудобной узкой лесенке в игровой теремок и скатилась с жестяной горки. Громогласный грохот прогнувшейся подо мной горки разнесся по всему двору, отразился от стен высоченных домов и усилился в высоте.

Тишина зазвенела, опустилась и я услышала, как открываются форточки недовольных жильцов. Я вскочила на ноги. Горка отогнулась обратно с металлическим выстрелом. Нужно побыстрее сбежать с места преступления. Давясь от неловкого смеха, я ушла, и мои макароны гордо удалились со мной.

И, нехотя, уже с плохим светом, я вернулась к записи видео.

***

Вопреки стереотипам о холостяках, Виктор сам мыл посуду, сам стирал одежду, сам выносил мусор, сам готовил себе еду в микроволновке и даже мылся сам. Вот только уборку он не жаловал: мыть полы, протирать пыль, оттирать жир, а то и накипь, плесень или прочие радости, Виктор не любил. И потому охотно платил клинингу.

Сегодня, стоило ему проснуться, раскачаться, перекусить, Виктор набрал привычный номер пожилой работницы и оделся, чтобы съездить по делам. Решил убраться сам, так сказать.

Вскоре он открыл дверь знакомой женщине лет пятидесяти и ее молоденькой помощнице. Внешне, они не были похожи на специальную службу клининга: униформа мало отличалась от повседневной одежды, под рукой не было огромных чистящих аппаратов – только дорожные сумки. В общем, когда Виктор открыл дверь в свою квартиру двум женщинам, было сложно сходу сказать, что он впускает уборку.

А потому, когда Вася почти в тот же момент открыла дверь своей квартиры, чтобы отправиться на очередное собеседование, она оказалась крайне удивлена.