— Хорошо, — наконец вежливо ответил сын, откидываясь на спинку стула и явно меняя тактику. — Спасибо за понимание: да, я забочусь о матери. И поэтому спрошу, уважаемый. На правах мужчины в этой семье. На правах, которые вы… ты за мной признал. Говоришь, «не просто подвернулась». На уважение давишь. Дорога она тебе — стало быть, не на один день всё это...

Рустам эту череду утверждений выслушал, только брови поднял. Судя по задумчивому виду Аси, она, как и Галина, тоже не понимала, к чему ведёт Сашка. А тот на локти опёрся, подался через стол к Рустаму:

— Ты, уважаемый, наверняка ведь знаешь про контору матери, вы же на корпоративе вместе были. А я не то чтобы сноб, ты не думай, но бутсы твои видел, выводы делать умею.

— И? — Рустам тоже опёрся на стол, зеркаля позу Саши, словно принимая вызов.

— Нет, на альфонса ты и правда не похож, — сын усмехнулся. — Рожей не вышел, да и мать такого вычислила бы. Так что тут я не прав, признаю. — Рустам кивнул, принимая сказанное. А Саша спросил: — Но любопытства ради — какая у тебя профессия, Рустам? Чем ты живёшь? Я что понять пытаюсь: при прочих равных условиях, за чей счёт будет поддерживаться образ жизни, к которому привыкла мама — ты потянешь или как? Ей, вон, машина новая нужна, хоть она и сопротивляется… Ты сам какую водишь?

— Саша, ну вот зачем ты…

Закончить фразу Галина не успела. Рустам коротко ответил:

— «Вахтовку» вожу, КамАЗ. Этим и живу. Не нищий.

— Достойный труд. Люди доверяют, раз даже так… — Саша провёл пальцем под собственным глазом. Ася начала было снова возмущаться, но её брат отмахнулся и продолжил, разводя руки в стороны: — Но даже если квартирный вопрос не стоит — можно ведь здесь, на её территории, совместный быт устраивать, с тобой матери всё равно придётся образ жизни поменять, ведь так? Потому что, раз ты не альфонс, то что-то мне подсказывает, что в этих вещах у тебя позиция «мужчина-добытчик», и всё такое. Или я не прав?

Рустам молчал, и Галина этой тишины испугалась. Так далеко она не задумывалась. Она только что научилась жить не прошлым, а настоящим. Только что приняла это настоящее, свои чувства, свои желания… Совершенно не думая о том, что там дальше. А Рустам думал?

Саша ничьего ответа не ждал, говорил прямо, почти доверительно:

— Вот представь, Рустам: водишь ты свой КамАЗ, привык к нему, всё тебя устраивает. А тут обстоятельства — и приходится на что попроще да поменьше пересесть. Первое время без проблем, обстоятельства же! Может, понравится даже, экзотика. Но как быстро ситуация начнёт выворачиваться, а?

— Саша, куда тебя несёт? Это не наше дело. Они сами разберутся, — Ася снова попыталась взять на себя роль громоотвода.

— А я всё сказал. Может, и ошибся где — жизнь покажет. — Саша повернулся к Галине и добавил: — Мам, извини, если резко получилось, не со зла. Вечером к тебе не получится, девчонки капризничают много, долго укладываем. Так что пока ужины вне дома — это не вариант. Но если у тебя дела, — он бросил мимолётный взгляд на Рустама, — без проблем. В следующий раз.

***

Какого чёрта? Почему она позволяет сыну так с ней разговаривать?!

Рустам смотрел на Галю, и аж зубы сводило от усилий не взорваться.

С первой секунды на кухне было ясно: пацан кипел и заранее презирал его. Оно с одной стороны и понятно — какой-то хрен полуголый с матерью ночь провёл. Поэтому Рустам давал ему время успокоиться. Ради Гали.

Дочка у неё, как Дэн, настоящая батарейка. Болтает без умолку, словно тишины боится. Сашка, поди, привык, что мать с сестрой вокруг него крутятся, а тут такое — чужак в доме. А Галя ещё и удивила — ужин званый задумала. Не вовремя, хоть и приятно.

Вот для Сашки и перебор случился. Последняя капля.

И всё же детская ревность — не повод для хамства! Рустам даже пожалел, что оставил ремень дома. Внуков Галя растить должна, а она «мужика завела», видали?! Щенок!

Мать Рустама хоть и не была примером для подражания, но батя никогда не позволял отвечать ей без должного уважения. Так, может, в этом и проблема Сашки — батя-то у него умер. А Галя, небось, жалеет сына… Другой мало-мальской причины её попустительства хамлу Рустам не находил.

Два раза вежливо предложил мальчишке угомониться, а тот рассуждать взялся, что он, Рустам, приемлет, а что нет.

Да, жизнь трепала Рустама, выбор не всегда был возможен. Будь оно иначе — его родители навещали бы могилку сына-героя. Но судьба распорядилась по-своему. Живой, но инвалид. Отец, но мать своих детей не уберёг…

А теперь Галя. Как она на него смотрит — аж грудь колесом расправляется! А ведь и правда, что он может для неё? Даже цветов — и тех не дарил ни разу. А Сашка про машину для матери вспомнил. Откуда? Ему ещё сыновей поднимать. Иса мог бы многого достичь, но не хочет, ленится. А Дэн… Дэн из тех молодых, что хотят разрушить и перестроить мир, в котором живут. А получится ли что путное — неизвестно.

Но со своими детьми — ему и разбираться. Галя и так вляпалась. Это ж надо — сына его из участка вытаскивать пришлось.

А он? Он что для неё может?

Рустам сжал челюсти, но признал: малец-то не промах, вон как просчитал, понял, куда тыкать. В самое больное.

Почти прозевал момент, когда сынок Галин, пояснив свою позицию и вскользь извинившись перед матерью, собрался свалить с передовой, снова поднялся из-за стола.

Как бы не так!

— А ну сядь обратно, пацан.

Взрослый уже, воспитывать поздно, наверное. Да и по какому праву... Но всё же напомнить парню, что мужик так себя не ведёт, придётся.

— Это ты мне, уважаемый? — Санёк стрельнул глазами на мать. Эх, испортила Галя пацана: первый рефлекс — за юбку мамкину.

— Тебе, тебе, Саня. На пару слов. При матери, потому что ей это тоже услышать нужно. — Рустам повернулся к притихшей Галине. Перевёл взгляд на Асю. Та было поднялась, чтобы выйти, но Рустам отрицательно мотнул головой — сиди, мол. Ей тоже полезно будет — чтоб не связывалась с кем попало.

— То, что ты думаешь обо мне, я услышал. В отцы я тебе не набиваюсь... Но с матерью вот так разговаривать ты больше не будешь. Высеку.

— Рустам, Саша не… — начала было Галя, но он не дал ей договорить.

— Не надо, Галя. Ты не просто мать, ты женщина. А теперь — моя женщина. И будь у тебя хоть десяток внуков, это ничего не меняет. Ася твоя это понимает, это хорошо. А сыну твоему я поясню. Один раз.

— Да кто ты… — парень повысил голос, но Рустам обрубил — тихо и строго:

— Я не закончил. — И, дождавшись тишины, продолжил: — Добытчик из меня так себе, ты прав. Но по опыту я тебе вот что скажу, Саня: сохранить завоёванное, добытое — всегда труднее. Ценить нужно то, что у тебя есть, а не то, что ещё неизвестно, будет ли. Да ты и сам понимать должен — отец уже. О жене заботишься, как я погляжу. Так вот: Галю теперь буду беречь я. И от тебя тоже, если придётся.

Саша аж покраснел и явно что-то хотел сказать. Но Ася предупреждающе тронула его за локоть.

— Ты же о ней волнуешься, не о машине-квартире, а? — уточнил Рустам. — Потому что своим добром мать твоя как распоряжалась, так и будет распоряжаться дальше. Сама.

Тишина оглушала. Галя сидела такая, что Рустам заволновался — а не перегнул ли он? Но тут уж ничего не поделаешь — он сказал то, что думал. — Вот теперь можешь идти, если хочешь. Жене привет.

Парня как ветром сдуло, Ася что-то пробормотала, мол, у себя в комнате будет, и тоже исчезла.

Рустам хлебнул чая, откусил шарлотку… Но когда взглянул на Галю, аппетит пропал.

Она ревела.

***

— Галя, ты чего?

Как это часто бывает, от проявленного участия слёзы потекли ещё быстрее. Воздуха стало не хватать. Галина неуклюже поднялась из-за стола. Надо было срочно отвлечься, заняться чем-нибудь, только не думать...

Но Рустам посадил её обратно. Нашёл на полке высокий стакан, плеснул воды, поставил перед Галиной.

— Я был слишком резок с твоим сыном? Ты поэтому плачешь, Галя?