Галина показала клатч.

— Вот за этим вернулась. Я с тобой, Рустам. Да, я не сказала Лене всё, как есть, но и не соврала ни словом. — Галина присела и взяла Владимира за запястье. Пульс бился ровно. — Не слишком долго он в отключке? Может, скорую всё же вызвать, а?

Рустам снял куртку и, сложив её, подложил под голову мужа Елены. Тоже пощупал пульс и отрицательно мотнул головой. Сел прямо на пол, прислонившись к стойке гардероба и откинув голову. Выглядел он усталым до предела. Морщины стали глубже, сердитыми складками отметив переносицу и уголки рта. Галина обошла Владимира и села рядом с Рустамом.

— Ты, правда, решил, что я тебя стесняюсь?

— А что, нет?

— Нет, тут другое.

— Я работаю «в перевозках», Галя?

— А разве не так? Если уж людям так надо судить кого, то лучше по поведению пусть судят, а не по предрассудкам о профессии, — устало ответила Галина и закрыла глаза.

С минуту они сидели в тишине. Галина почувствовала, что Рустам взял её за руку, и повернулась к нему.

— Прости. Испортил тебе вечер.

— Если б я к тебе в гараж пришла, как бы ты представил меня коллегам?

— Тебе там делать нечего. Там одни мужики! — это прозвучало так старомодно, что Галина улыбнулась.

— А у меня в офисе только женщины, да? Может, мне и паранджу носить, чтобы ты не… чтобы тебе спокойнее было?

— Отличная идея, — серьёзным голосом ответил Рустам, но по взгляду было видно — шутит. — Светское общество — не моё, Галя. Я для тебя… всё могу, знаешь? Но не это. Как бы я себя ни вёл, для этих, — Рустам кивнул на Владимира, — я никогда не буду тебе ровней. Может, тебе кого получше найти, а? Вон сколько в зале хлы… мужиков. Интересных. Тот же Федя ничего такой.

Галина не сразу сообразила, что Рустам о Гусеве так. А поняв, рассмеялась.

— Рустам, он миллионер местный. Женат третий раз, и каждая жена моложе предыдущей. Тут уж я под критерии не попадаю, возраст не тот.

— Галя, да ты…

— Ля... вы бы, голубки, шли уже куда в другое место, а? — Владимир застонал и попробовал подняться.

Рустам тут же оказался на ногах, помог встать. Галина тоже поднялась. Владимир потёр челюсть, тяжело посмотрел на Рустама. Тот лишь пожал плечами, не извиняясь, но и взгляда не отводя.

— Долго я тут валялся? Хватился кто?

Галина покачала головой.

— Нет, никто. Болит где?

Владимир проверил языком зубы, потянул мышцы шеи, покрутив головой. Слегка качнулся, но удержал равновесие.

— Кстати... Он прав. Галечка, тебе бы получше кого. Давай познакомлю?

— Не надо, спасибо, — быстро ответила Галина, опасливо следя за реакцией Рустама. Тот внешне был абсолютно спокоен, руки — в карманах, только взгляд потемнел. На всякий случай она придвинулась ближе, обвив рукой предплечье Рустама.

Владимир криво улыбнулся.

— Ну, раз не надо… Я к Леночке пойду.

— Проводить? – буркнул Рустам. — У нас, вроде, разговор не того…

Владимир смерил Рустама взглядом. Задержался на Галиной руке на его рукаве и веско проговорил:

— Вопросов больше нет. Счёт от дантиста пришлю, если что. Тебе. Идёт?

— Без проблем, — Рустам протянул руку.

Не сразу, но Владимир на рукопожатие ответил, и Галина с облегчением выдохнула. Оказывается, всё это время она дышала через раз.

— Звони, если что, Галя, — сказал напоследок муж Лены и, уже не шатаясь, но иногда опираясь рукой о стену, пошёл обратно к гостям.

— Хочешь, тоже вернёмся туда? — спросил Рустам, накрывая ладонью пальцы Галины. Она покачала головой. — А что тогда… — Но тут у Галины громко заурчало в животе. — Да ты ж не ела ничего, пока со своими клиентами носилась. Ты про гараж спрашивала. Там сегодня мужики тоже празднуют. Кура-гриль, колбаса, консервы…

Галина улыбнулась и удивлённо подняла брови.

— И ты такое пиршество из-за меня пропустил?! Вот сейчас я совсем виноватой себя чувствую...

— Опять двадцать пять, Галя… Виновата она… — проворчал Рустам беззлобно. — Поедем?

***

— Ты как, Галя?

Пару часов назад в зале ресторана она спрашивала его о том же. Волновалась, не скучно ли ему среди её коллег. А сейчас она сидела на колесе от КамАЗа, на коленях — пластиковый контейнер с остатками куриной ножки, а вокруг одни мужчины — работники гаража и водители.

Зря она переживала о том, как её примут коллеги Рустама. Её шубу он положил в кабину своей «вахтовки», мол, так целее будет, «не облезет». Но так как в гараже всё же было прохладно, надел свою куртку на Галину. Возможно, именно это и стало её пропуском в его мир. Никто не задал ни одного вопроса!

— Галя, давай с нами, подпевай! — это сказал молодой водитель, Глеб, кажется. — Огурки хошь?

Галина согласно кивнула и как могла аккуратнее, кончиками пальцев, вытащила из протянутой банки солёный огурец. Под одобрительные взгляды компании захрустела. А остальные уже вовсю кричали:

— Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат. Огонь, батарея, огонь, батальон...Комбат, ё, командует о-о-он!

На последнем слове некоторые поднимали стакан в сторону Рустама. Тот в общем хоре не участвовал, но было видно, что ему всё же нравится такое внимание. А ей нравилось видеть его вот таким — расслабленным и довольным.

По взгляду Рустама поняла — он всё ещё ждёт ответа, а хорошо ли ей тут.

— У вас тут дружный коллектив, это здорово. И коллеги тебя уважают, «комбат»! — Галина улыбнулась.

— Да ну, — отмахнулся Рустам, — Каждый год так. Несерьёзно.

— А как «серьёзно»?

— Щас, будет тебе серьёзно! — Палыч — старожил, с его слов, работавший в гараже немногим меньше Рустама, — видимо, тоже услышал его реплику.

Он шепнул что-то соседу, тот кивнул, шепнул дальше. Разговоры стихли, а водители словно ждали отмашки. Палыч запел первым, остальные подхватили:

— Стоим мы на посту, повзводно и поротно! Бессмертны, как огонь, спокойны, как гранит! Мы — армия страны, мы — армия народа! Великий подвиг наш история хранит!

Надо же, такой патриотический настрой! Галина представила на секунду, а могли бы её коллеги вот так… Чуть не прыснула! Повернулась к Рустаму, чтобы шепнуть ему об этом... и застыла. Тот держал перед лицом сложенные замком руки, упираясь в них носом. В уцелевшем глазу блестела влага. Галина поставила контейнер на пол и придвинулась к Рустаму. Смеяться сразу расхотелось. Для него это была не просто песня. Часть его прошлого. А скорее всего, и настоящего тоже. Это и…

Как там Дэн сказал: Рустам — «убежденный коммунист»? А она тогда «буржуина», получается. И тем не менее, вот он, рядом с ней. Повернулся, заметил её взгляд, и, перекинув руку через её плечо, прижал к себе таким уже знакомым, почти собственническим жестом.

После того, что было у Галины с мужем, любое собственничество в отношениях её раздражало. А тут — никакого отторжения. Забота Рустама была настоящей. Его куртка на её плечах — чтобы ей холодно не было. А что там решили остальные — всё равно!

Хотя нет: если совсем честно, ей даже нравилось ощущать себя «его», в том числе вот так, через чужое восприятие. Галина поплотнее запахнула куртку, закрыв глаза, вдохнула запах Рустама. И почувствовала, как откликнулось женское, спрятанное, почти похороненное вместе с мужем.

Вот ведь как… Шесть лет, и никто не нужен был… А рядом с Рустамом она вспомнила, каково это — ощущать себя красивой, важной, желанной. Живой! Какая разница, что думают другие — коллеги, родные, да кто угодно! Все эти страхи показались такими мелкими в момент, когда Рустам прощался с ней в ресторане. Не вернись он сам, она бы… Да, она бы побежала за ним! Побежала бы, чтобы сказать, чтобы доказать, что она не стесняется его, такого настоящего, иногда грубоватого, такого, какой он есть! Не стесняется, ведь она его лю…

Осознание оглушило. Руки под слоями одежды покрылись мурашками. Сердце зашлось, а к глазам подступили слёзы. Она его любит!

Взаимно ли?

Повернув голову, украдкой посмотрела на Рустама. Представить, как он признаётся ей в любви, не получалось, но… Он ведь поцелует её сегодня перед тем, как она сядет в такси? А что, если… к ней? Какой он? Будет сдерживаться, или же…